Как большевики пытались украинизировать армию — и что из этого вышло

В 20-х годах прошлого века в СССР стартовала внутренняя политика коренизации, которая охватила всю державу. На Украине это вылилось в украинизацию. Спорить о необходимости данной кампании можно до хрипоты, но факт остаётся фактом — сейчас мы расхлёбываем последствия этого явления. Искусственные герои, порождённые украинизацией, вроде Шевченко и Грушевского, сейчас подняты на националистические флаги. Мифическими притеснениями, которые терпел народ ещё не существовавшей тогда Украины от царского (читай — русского) режима, заполнены все националистические учебники истории и прочих гуманитарных наук.

Однако явление украинизации настолько широко и многообразно, что его сложно уместить в рамки одной статьи или даже книги. Кстати, именно поэтому оно настолько разрушительно. Поэтому стоит отдельно вспомнить один из нюансов украинизации — а именно ту часть, которая касалась армии. Как ни странно, но «мудрые» украинизаторы, спрятавшиеся за могучей спиной советской власти, добрались и до вооружённых сил.

Глупость или преступление?

Ещё во время Гражданской войны большевики вынужденно создавали на периферии национальные вооружённые формирования. К примеру, на Кавказе действовала Советская Шариатская колонна, состоящая в основном из кабардинцев и осетин. И пока читатель пытается переварить название этого соединения, автор добьёт его лозунгом, с которым колонна шла в бой — «Да здравствует Советская власть и шариат!»

Естественно, когда советская власть была утверждена, большинство подобных соединений были упразднены. Но идея создавать национальные армии никуда не делась. К тому же у неё были высокопоставленные защитники. Одним из таких защитников был Лев Троцкий.

Формирование национальных армий в сколоченных на коленке республиках началось бойко. В 1923-м году, согласно декрету ЦИК и СНК СССР от 8-го августа, армия перешла на территориальную систему комплектования, руководил этой «гениальной» инициативой как раз Троцкий.

Стоит сразу указать, что данная инициатива была радушно принята далеко не всеми большевиками. В принципе, не отрицая кампанию по коренизации, и Фрунзе, и Сталин были резкими противниками введения данной политики в армейской сфере. Они, вполне разумно, полагали, что это искусственно создаст самую благоприятную среду для этнического сепаратизма. И местному князьку, вставшему не с той ноги, даже не придётся формировать свои вооружённые силы — за них уже всё сделано. Но Троцкий в тот момент ещё не встретился с Меркадером, а потому остальным приходилось к нему прислушиваться.

Примечательно, что позже именно Троцкий станет основоположником нового политического течения — «троцкизма». И именно «троцкизм» разложит социалистические силы во Франции, и те, перед Второй Мировой войной, будут фактически истреблены националистическими группировками, которые, естественно, симпатизировали Гитлеру.

Команда «упал — отжался» — только на мове!

На Украине политика национальных формирований в армии начала сбоить с самого начала. Стоит понимать, что, несмотря на выдумки современного Киева, большинство на Украине говорило на русском языке или его южных диалектах, а отнюдь не на украинском, который ещё только верстался Грушевским и прочими украинизаторами. При этом тяжёлый западно-украинский говор воспринимался красноармейцами крайне агрессивно.

Кстати, не без объективных причин. Ещё вчера красноармейцы выбивали из городов бесчинствующих петлюровцев, преисполненных украинского национализма. Ещё вчера им приходилось видеть последствия еврейских погромов. А сегодня их заставляли общаться на говоре тех, с кем они и воевали. Ведь петлюровцы даже бравировали своей мовой.

В итоге, требования к территориальному комплектованию на Украине были смягчены. В 1924 году, стараниями Фрунзе и Дзержинского, была принята доктрина единения советской армии, что не предусматривало этнический принцип. Однако идея украинизировать армию на территории УССР никуда не делась — масштабы были ограничены. Так, под украинизацию подвели лишь четыре территориальные дивизии в течение пяти лет. В «украинских» частях полагалось отдавать команды на украинском языке, а также общаться на нём вне строя. Меж тем в военно-учебных заведениях готовили украинизированные кадры, но их остро не хватало.

К 1925 году партийцы получили примерно тот же результат, что и в 1923 году. Около половины командного состава в принципе не знали и, соответственно, не употребляли мову. Даже политработники сильно отставали от линии партии — 37% из них вообще не владели украинским языком.

В 1927 году утвердили новый план национально-территориального комплектования армии УССР. И снова прыгнули на старые грабли. Офицеры, особенно старшие, открыто саботировали украинизацию. А так как украинизированные военные получали привилегии в карьерном росте, то внутри самой армии назревал конфликт. Естественно, украинизация эксплуатировалась многими амбициозными, но посредственными, военнослужащими как трамплин. И этот факт также разлагал армию.

Начались чисто бытовые конфликты в местах расположения войск. При этом верные линии партии украинизированные военнослужащие не желали упускать своего шанса на карьерный рост, поэтому занимались доктринёрской демагогией и настаивали на продолжении украинизации армии.

Вся эта вакханалия украинства, деструктивная хотя бы по своему организационному влиянию на армейские части, начала сворачиваться только к концу 30-х годов, когда Сталин полноценно утвердил централизованное управление. К тому же к концу 30-х уже вылезли первые плоды гражданской украинизации, из которой показались националистические ушки. Так, в 1937-м году был арестован Иван Юлианович Кулик, бывший полпред СНК РСФСР в УССР, член ЦК ВКП(б) и ЦИК УССР и глава Союза писателей Украины. И арестован он был как раз за чрезмерные усердия по украинизации, которые его привели к банальному национализму, а заодно и приговору.

Олесь Бузина, глубоко изучавший данные явления, привёл слова Кулика во время суда:

«Я настільки зрісся з українськими націоналістами, що коли... запропонували мені — єврею — вступити до української націоналістичної контрреволюційної організації, я розцінив це як висунення мене на роль „рятувальника‟ українського народу» (я настолько сросся с украинскими националистами, что когда предложили мне — еврею — вступить в украинскую националистическую контрреволюционную организацию, я расценил это как выдвижение меня на роль спасителя украинского народа — перевод).

Что ж таких «рятувальников», т.е. «спасителей» сейчас много. Вот только население Украины неуклонно сокращается.