«И заслуга, и победа, и испытание русского народа». Современные писатели о революции

В ноябрьские праздники – о событиях столетней давности.

Когда произошла революция 1917 года, писатели, по сути, разделились на два лагеря: те, кто принял революцию, и те, кто не принял. Были, конечно, и те, кто вообще не мог разобраться в происходящем, что не мудрено, ведь одно дело – оценивать событие спустя несколько десятилетий, другое – находиться в самой точке исторической метаморфозы. Те, кто не принял революцию, в основном эмигрировали из России, а те, кто принял или смирился, остались на Родине. Сегодня, спустя 100 лет после этого грандиозного события, писатели тоже не могут остаться равнодушными к тому, что кардинально изменило судьбу России.

Захар Прилепин, прозаик, публицист:

– Рассуждая о революции, противники её ходят по одному и тому же кругу, старательно воспроизводя одни и те же, на наш взгляд, ошибочные доводы.

Даже если вы очень любите монархию, надо как-то уже принять простой факт, что большевики не свергали царя. Большевики свергли либерально-западническое Временное правительство.

Борьбу против большевиков начали не люди, сражавшиеся за «Веру, Царя и Отечество», – а Лавр Корнилов, генерал, объявивший об аресте императрице и царской семье. В числе его ближайших соратников был Борис Савинков – эсер, революционер, террорист. Савинков пытался спасти Временное правительство в Зимнем. Был комиссаром Временного правительства в отряде генерала Петра Краснова. Занимался формированием Добровольческой армии. Другой виднейший деятель Белого движения – генерал Михаил Алексеев был, судя по всему, так же причастен к отстранению Николая II от власти; кроме того, как и многие деятели Временного правительства, Алексеев входил в масонскую ложу.

Вопрос, собственно, один. Люди, выступающие против большевиков и Ленина, действительно считают, что России было бы лучше, если б весь XX век ей управляли либералы, революционеры, практиковавшие террористические методы, и генералы, изменившие присяге?

Памятуя о том, что из России часть аристократии была изгнана, вместо которой пришли, как у нас иные любят говорить, «кухарки и бандиты», стоит отдавать себе отчёт, что Ленин тоже был дворянином, равно как и множество виднейших большевистских деятелей и руководителей партии. Не мешает помнить, что дворянская кровь текла в жилах не только оставивших Россию литераторов в лице Мережковского, Бердяева, Бориса Зайцева. Принявшие революцию в России Блок и Брюсов были такими же дворянами. Неистовые революционные поэты Маяковский и Анатолий Мариенгоф, не поверите, также из дворян.

В Красной Армии служило 75 тысяч бывших офицеров (из них 62 тысячи – дворянского происхождения), в то время как в Белой около 35 тысяч из 150-тысячного корпуса офицеров Российской империи.

Основной конфликт Гражданской войны – не сражение «кухарок и бандитов» с аристократами духа. Большевики произвели национализацию промышленности, ущемив интересы крупного капитала, отдав предпочтение интересам трудящихся. Более всего в Гражданской войне был заинтересован, образно выражаясь, российский список «Форбс», и те зарубежные финансовые игроки, что имели свои интересы в России. Проще говоря, это был конфликт социализма и капитализма.

Ныне эту простейшую суть постоянно пытаются подменить песнями про поручика Голицына и хождением с портретом последнего императора.

В Гражданской войне победил в первую очередь русский народ. Русская революция, случившаяся 7 ноября 1917 года, и заслуга, и победа, и трагедия русского народа.

Юрий Козлов, писатель, главный редактор журнала «Роман-газета»:

– Мне кажется, Октябрьская революция имела и имеет колоссальное значение не только для России, но и для остального мира. По своему значению её можно сравнить с Великой французской революцией конца XVIII века. Революция – это всегда прорыв к достоинству и отмщение за скотское отношение к народу имущих классов. Французская революция завершилась Наполеоновскими войнами, покончившими с феодализмом в Европе. Октябрьская дала миру первый в истории опыт реального народовластия, отказа от имущественного и финансового неравенства, составлявшего основу предшествующих экономических формаций.

Октябрьская революция была ответом русского народа на трёхсотлетнее правление немецкой династии, крепостное право, голод, помещичьи забавы, земляные полы и соломенные крыши в деревнях, долговую крестьянскую кабалу, двенадцатичасовой рабочий день, гнилое мясо на флотских камбузах, Ходынку, Кровавое воскресенье, Ленский расстрел, ненужные войны с Японией и Германией. Средняя продолжительность жизни в России в 1913 году составляла не более 33 лет, а первые земские больницы для народа начали появляться только после 1864 года. Всё это отлично описано у Степняка-Кравчинского в книге «Россия под властью царей» и у Ленина в работе «Развитие капитализма в России».

Прежняя, допустившая это элита была срезана под корень. Да, революция – это следствие предельно обострившихся экзистенциальных проблем. Во время революции злое начало в народе проявляет себя весьма агрессивно. Но кто сказал, что народ должен быть добр и терпелив к своим мучителям? С другой стороны, революция отворила колоссальную энергию в народе, создала стремительные социальные лифты, дала возможность людям из низов проявлять и реализовывать свои способности и таланты.

Мечта любого народа – жить справедливо, трудиться ради собственного и общего блага, а не на неведомого собственника, плавающего на яхте в тёплых морях. Люди во все века ненавидели и презирали неправедное богатство, рассматривали социальное неравенство как унижение. Русский народ первым в истории человечества попытался воплотить мечту о справедливости в жизнь. С первого раза не получилось. В 1991 году Россия оказалась отброшенной назад – ровно в точку отмены крепостного права. Обманутый народ уподобился безответному «терпиле», а самозваная «элита» занялась безудержным, хамским разграблением «естественных и трудовых богатств», как писал применительно к другой элите в позапрошлом веке Глеб Успенский. Насильственное возвращение страны в капитализм, превосходящее меру социальное неравенство, встраивание на «сырьевых» правах в сложившийся мировой финансовый порядок – прямой путь в революцию. Исторические часы запущены и тикают. Без революций история – повторение ошибок прошлого. Революция – живое (и злое!) творчество доведённых до отчаянья масс, отмщение тем, кто довёл «малых сих» до нищеты, отнял у них под разговоры о стабильности будущее и перспективу.

Алексей Коровашко, литературовед, критик:

– Нахождение в том, что называют «современностью», ещё не гарантирует комфортного восседания на каких-то вершинах всезнания и мудрости, обеспечивающих панорамный обзор минувших эпох и связанных с ними событий. Человек сегодняшнего дня вовсе не обладает волшебным билетом, дающим право входа на удобную смотровую площадку, возвышающуюся над историческим пейзажем минувшего века. Даже если ему кажется, что он вскарабкался на самый пик прогресса, вполне может оказаться, что он находится на одном из хребтов Безумия. Говоря о революции 1917 года, следует иметь в виду как минимум два принципиальных момента. Во-первых, не нужно думать, что процессы, запущенные сто лет назад, уже завершились и застыли, превратившись в предмет узкоспециальных дискуссий профессиональных историков и телевизионной болтовни самозваных «экспертов». По аналогии с «долгим Средневековьем» можно вести речь о «долгой революции» и «долгой гражданской войне», которые ещё довольно длительное время будут определять повестку дня в нашей стране. Во-вторых, разговор о событиях 1917 года до сих пор строится как мнимый диалог двух «глухих» друг к другу мифологий: официальная советская мифология, оперирующая не столько фактами, сколько кадрами из фильма Сергея Эйзенштейна «Октябрь», соседствует в массовом сознании с её зеркальным отражением, визуализированным, в частности, лентой Станислава Говорухина «Россия, которую мы потеряли». Больше того, полным-полно людей, которые умудряются «микшировать» из обрывков этих мифологий множество пугающих кадавров, наподобие «хоругвеносной диктатуры сотериологического пролетариата» или «православной модернизации сталинского образца». Всё это свидетельствует о том, что революция 1917 года, к сожалению, толком не обдумана и не изучена. Для многих чрезвычайно затруднительно будет ответить, например, на вопрос, какая революция произошла раньше: Февральская или Октябрьская. Усвоение даже таких азбучных истин – лучший способ времяпровождения в календарно-модифицированные ноябрьские праздники.

Владимир Бондаренко, прозаик, критик, главный редактор газеты «День литературы»:

– Революция 1917 года – одно из крупнейших мировых событий ХХ века, перевернувшее весь мир, все страны. Все последующие события, от фашизма до его разгрома, от краха колониализма и появления десятков новых государств на карте мира, напрямую зависели от Октябрьской революции. Нынешние политики могут ненавидеть эту революцию или отрицать её, но вернуть мир в прошлое состояние они не в силах. Временные сегодняшние лидеры могут взрывать памятники творцам революции, переименовывать названия городов и улиц, в Киеве ли, в Минске или в Москве, но пройдёт время, и грандиозная значимость этой революции будет вновь видна всем.

Так же как XIX век во многом обязан Французской революции, ХХ век всем своим развитием обязан Октябрю 1917 года.

Россия в ХХ веке повела за собой весь мир.

В самой России революцию можно сравнить с петровским преображением, с эпохой Ивана Грозного, с Куликовской битвой – самыми пассионарными событиями в нашей истории.

Революция 1917 года породила и новую великую русскую литературу, от гениальнейшей поэмы Александра Блока «Двенадцать» до «Тихого Дона» Михаила Шолохова, от поэзии Маяковского и Есенина до прозы Андрея Платонова и романа «Хождение по мукам» Алексея Толстого.

Не буду отрицать и кровавость любых революций, но без крови ничего великого не рождается.

Наш XXI век пока не дал никаких толчков, идёт тихое вымирание и культуры, и науки, и техники.

Но, надеюсь, никакого вымирания истории по Фукуяме не произойдёт. В Азии ли, в Америке (но вряд ли в старушке Европе) пройдут новые пассионарные толчки, дающие миру новые импульсы.

А может, и Россия тряхнёт стариной и вновь поведёт за собой мир? Но хватит ли сил и энергии?

Пожалеем всех погибших в революцию, отреставрируем разрушенные дворцы и замки, но и воспоём всех её творцов.

Андрей Воронцов, прозаик, критик и публицист, заведующий кафедрой литературы Московского государственного института культуры:

– Незадолго до своего расстрела Михаил Осипович Меньшиков написал пророческие слова: «О Ленине сужу по 2–3 прочитанным его статьям. Человек, судя по ним, не лишённый таланта и большого характера. Крупный, во всяком случае, человек. Тиран типический, но, может быть, большая ошибка судьбы, что не он сидел на престоле Николая II. Оба – мученики политики и оба противники в земле... Они будут продолжать войну из-за гроба».

«С высоты сегодняшнего дня» видится абсолютно то же самое, что Меньшиков предсказал 99 лет назад. Вой­на, начатая в 1917 году, продолжается «из-за гроба», примеров чему сегодня более чем достаточно, в том числе и касающихся проблемы «гробов» и «захоронений». У китайцев что-то нет такой проблемы: Мао лежит себе спокойно в своём гигантском мавзолее, а последний император Пу И – на мемориальном кладбище Цинсилин, в трёхстах метрах от гробницы своего приёмного отца Гуансюя. А в самый разгар «культурной революции» китайцы могли наблюдать удивительную картину: товарищ Пу И как ни в чём не бывало заседал в Народном политическом консультативном совете КНР, членом которого являлся. Это ведь всё фантазии синьора Бертолуччи, автора фильма «Последний император», что Пу И работал перед смертью простым садовником. Нет, данная история относится к 1959 году, а с 1964-го Пу И был не садовником, а, напротив, видным сановником КНР, ездил на персональной машине и жил в правительственном квартале. Говорит ли это о том, что Мао был умнее Ленина, не допустив в сознании китайцев раскола между эпохами до и после 1949 года? Полагаю, что всё дело в характере русской и китайской революций. Китайская была национальной, то есть великоханьской, и лишь потом коммунистической, а русская была коммунистической, но отнюдь не великорусской. Кстати, почти все крупные революции в мировой истории были в первую очередь национальными и даже националистическими – нидерландская, английская, французская, иранская… Это только русским во время революции говорилось, что мы, дескать, хотим «в мире без Россий, без Латвий жить единым человечьим общежитьем», а в той же Советской Латвии 1919 года был установлен местными национал-большевиками агрессивный русофобский режим. И в других национальных республиках и областях под властью РКП(б) тоже. Например, отношение к русским в УССР до 1934 года мало чем отличалось от нынешней политики «майданных» властей: в частности, тоже стоял на повестке дня вопрос о запрете русского языка в сфере обслуживания и даже в общественных местах. Мы это всё расхлёбываем по сей день.

С другой стороны, именно мобилизационный характер установившегося с 1917 года режима позволил превратить Россию в сверхдержаву. Слабо представляю, как бы царская армия или армия февралистской России победила Гитлера. А Гитлер-то бы всё равно появился, ибо был порождением не русского Октября, как иные дураки говорят, а унижения Германии Версалем.

В общем, увиденное Меньшиковым в 1918 году противоречие между старой и новой Россией, между Лениным и Николаем II в глобальном смысле остаётся актуальным по сей день. Что же касается прочего, то даже благодаря прорусской политике Сталина (с середины 30-х гг.) революция 1917-го не переродилась в русскую, но при этом именно Сталин помешал ей завершиться как антирусской. Вот он, «пейзаж после битвы» на сей день. Или – не «после», и битва незримо продолжается?

Роман Сенчин, прозаик, критик:

– Почему-то главенствует мнение, что вот жила-была счастливая Россия, но тут появились большевики и всё разрушили. И Февральская, и Октябрьская революции вызревали очень долго – столетие уж точно: после Отечественной войны 1812 года нужны были коренные реформы, но их не случилось. И вот в следующем столетии началась Гражданская война. Тысячи умных, горячих, честных людей были отправлены на каторгу, многие сотни эмигрировали, сотни были казнены или убиты без суда... А до этого, в октябре 1917-го Россия лежала разваленная, безначальная, и большевики, эсеры, анархисты просто подобрали власть. Революции и попытки революций тут же произошли и во многих странах Европы. То есть, как принято сейчас говорить, кризис был системный, глобальный. Правда, в других странах революции проиграли, но кризис не был преодолён, и можно увидеть, как общество там пыталось найти спасение то в коммунизме, то в фашизме, то в нацизме до самого начала Второй мировой войны. Да и позже... А в чём именно значение революции... Почти сразу после неё стало понятно, что Советская Россия не будет уникальным, по-настоящему новым государством. Это отвратило от революции очень многих, в том числе таких певцов революции, как Блок, Клюев, Есенин, не говоря уж о старых революционерах. Но так или иначе был создан СССР, великое государство, построенное всё-таки на принципах социальной справедливости. СССР не был ошибкой истории, преступлением «кучки большевиков». К сожалению, я застал социализм уже разлагающимся, вождей партии такими, что заразиться идеями, которые они бубнили с трибун, было невозможно. Но начало 90-х показало, что мы потеряли. К счастью, дикий капитализм преодолели относительно быстро. Что строим сейчас – мне лично неясно. Народ-то, в общем, живёт без целей, без идеалов, мечты, и это рано или поздно может привести к новому взрыву, новой революции.

Лидия Сычёва, писатель:

– Что осталось в сегодняшней России от России советской? Воспоминания о величии страны, тоска по «большому стилю» в культуре, спорте, науке, убеждение (особенно у старшего поколения), что государство должно быть социальным и справедливым, что человек выше денег. Остались построенные заводы и электростанции (теперь приватизированные), города, дороги; бесплатные системы здравоохранения и образования – увы, значительно усечённые уже в новейшее время. Остались обелиски погибшим в Великой Отечественной войне, книги памяти со списками репрессированных, монументы Ленину и мавзолей, атомная бомба и кое-что из «оборонки», космические достижения.

В СССР много что удалось построить – кроме главного. А именно: воспитать правящий класс так, чтобы он был способен на преобразование страны без сноса государства «до основания». Верхушка КПСС первой предала идеалы «светлого будущего», во имя которого были принесены огромные жертвы. Этим советский правящий класс ничуть не отличался от представителей «прогнившего царского режима». Номенклатура предала Советский Союз даже быстрее и легче, чем царские министры и думцы Российскую империю.

Если у правящего класса страны жадность, трусость и глупость доминируют в сознании, и даже более – являются предметом гордости, катастрофа неизбежна. Это показал и 1917 год, и события 1991–1993 гг. в СССР–России, и недавний украинский майдан.

Наличие самобытного, ответственного правящего класса – единственное средство от кровавых, разрушительных революций с тяжёлыми последствиями. Сегодня это главный урок 1917 года, повторённый в году 1991-м.

Наука разрушать не требует больших умений. Наука созидать или умело «ремонтировать» государства, качественно строить – на века и тысячелетия – задача совсем иного свойства. Мне кажется, что у нас сегодня нет глубины понимания этого вопроса даже в самом правящем классе. И это тревож­ный симптом. Следование традиции, понимание сакральности власти, её метафизических начал – тонкие вещи, которые воспитываются долго и не всегда на факультетах госуправления.

Запрос на аристократию духа в обществе высок. И место это пока вакантно.

• Источник