Ход конем: референдум на Донбассе

Тема проведения референдума в Донбассе, всплывшая благодаря сообщению агентства «Блумберг», довольно быстро зашла в тупик. Киев и США резко отреагировали на саму возможность проведения такого референдума, а российский президент говорить на эту тему отказывается, полагая, что она нуждается в дополнительной проработке.

Что же это было такое? Предлагаю свою версию.

В 2018 году Украина вышла из Минского процесса, приняв закон о деоккупации Донбасса, в соответствии с которым законодательно запрещено выполнение мер по политическому урегулированию, предполагаемых Минскими соглашениями, а затем и закон о национальной безопасности, закрепивший постоянной статус Операции объединенных сил (преемник АТО).

Не смотря на это, все остальные стороны продолжают делать вид, что «альтернативы Минским соглашениями нет». Правда, если российский МИД выразил обеспокоенность, то Курт Волкер вообще заявил, что закон о деоккупации на выполнение Минских соглашений вообще не влияет. Не то, чтобы он не прав. Соглашения как не выполнялись раньше, так не выполняются и сейчас.

Логично было бы ожидать более жесткой реакции Смоленской площади. Однако, российские власти за 4 года конфликта показали, что они совершенно не склонны к линейным ответам. Ассиметричным же ответом на действия украинских властей могло быть предложение о проведении референдума.

По сути это тоже выход за пределы Минских соглашений. Во-первых, соглашения никаких референдумов не предполагают. Правда, они много чего не предполагают, в частности – миротворцев, но предложенный Россией формат миротворческой акции, по сути, является просто дополнением к контролю со стороны ОБСЕ. В общем – дело в формате.

Во-вторых, Минские соглашения исходят из приоритета украинского законодательства, в нормы которого референдум на Донбассе очень плохо вписывается.

Дело в том, что почти любая тематика такого референдума выходит за пределы полномочий органов местного самоуправления (их, кстати, нет), а само упоминание референдума в единственном числе нарушает принцип проведения местных референдумов (правда, и Минские соглашения предполагают своим субъектом «отдельные районы», так что референдумы, в любом случае, должны быть порайонными).

Что же, в таком случае, кроется за предложением провести референдум?

Очевидно, это прямая угроза – выход Киева за рамки Минских соглашений поведет за собой выход за их рамки и гарантов. Дальнейшее упорствование Киева может привести к проведению референдума и полном изменению формата – вместо «отдельных районов» придется иметь дело с объединенными народными республиками.

Кстати, Павел Климкин очень даже неплохо угадал суть этой угрозы, пожаловавшись, что Москва, таким образом, пытается искусственно федерализировать Украину. Понятно, что это будет федерация (или конфедерация) Украины и Донбасса, но, в любом случае, для Украины такое развитие событий неприемлемо (в отличие от выполнения Минских соглашений, которые объективно для Украины выгодны).

Скорее всего, такая схема реализована не будет – это именно сигнал, или угроза по отношению к Киеву, но никак не конкретный план действий. Не хотите договариваться с представителями Донбасса (по факту это, сейчас, представители ЛДНР)? Не вопрос. Будете договариваться с теми же представителями ЛДНР, но еще и «подпертыми» общественным мнением.

Впрочем, думаю, не смотря на нервную реакцию Киева, никого тут эта угроза не испугала. Главным образом потому, что референдум будет иметь вес только при условии международного признания, а США и ЕС к таким действиям пока не готовы.

Референдум же, проведенный без международного признания, не будет полноценным ответом на закон о деоккупации, поскольку последний принят легитимными властями Украины.

Тем не менее, процесс идет. Тема референдума может еще вернуться, а может и нет – как это случилось, например, с вполне разумным «планом Медведчука».