Год 1941-й. Мы долго молча отступали
Катастрофическое поражение Красной Армии в 1941 году до сих пор беспокоит умы исследователей. Имея превосходство в средствах, был допущен разгром кадровой армии и колоссальная потеря ресурсов, что привело к отступлению до Волги.
Просчеты советского военно-политического руководства в начале войны)
Катастрофическое поражение Красной Армии в 1941 году до сих пор будоражит умы исследователей, да и обычных граждан. Имея явное превосходство в средствах, был допущен разгром кадровой Красной Армии и потеря огромных ресурсов, что привело к отступлению до Москвы и Волги.
Поражение же было следствием ряда тяжелых просчетов, допущенных советским военно-политическим и экономическим руководством накануне войны.
Общеизвестный факт – Красная Армия была застигнута войной неотмобилизованной и в состоянии модернизации. Собственно именно это состояние и привело к поражению.
41 или 42?
Был ли резерв времени у советского руководства?
Собственно говоря, да, был. Ни для кого не было секретом, что Гитлер рано или поздно нападет на СССР. Для этого были причины чисто идеологические.
Во-первых, национал-социалист Гитлер был противником интернационального социализма Ленина.
Причина этого занятна сама по себе. Гитлер был государственник и, как таковой, видел в евреях силу, которая угрожает существованию государства. Ничего особенного в этом нет. Вспомните классика (которого в советских изданиях отнюдь не редактировали): "Он (…) сильно означил свое жидовское присутствие в той стране. На расстоянии трех миль во все стороны не оставалось ни одной избы в порядке: все валилось и дряхлело, все пораспивалось, и осталась бедность да лохмотья; как после пожара или чумы, выветрился весь край. И если бы десять лет еще пожил там Янкель, то он, вероятно, выветрил бы и все воеводство". Интернациональный же социализм происходил от еврея Маркса и действительно предполагал ликвидацию государства…
Во-вторых, Гитлер видел в территории СССР (в первую очередь – в Украине и Крыму) "жизненное пространство" для дальнейшего благоденствия "высшей расы".
Кстати, никакого окончательного решения относительно будущего этих территорий принято так и не было. Даже пресловутый план "Ост" остался не утвержденным. Одно могу сказать совершенно определенным – ликвидация "украинского государства", скоропалительно провозглашенного 30 июня 1941 года, было отнюдь не случайным. Немцы отнюдь не желали связывать себя обязательствами перед "низшими расами".
Однако, из всего этого совершенно не следовало, что Гитлер непременно должен напасть на СССР в 1941 году. В Кремле исходили из того, что он, сначала, должен будет управиться с Францией. Потом – с Англией. Потом собраться с силами. Сил надо много – у СССР было существенное превосходство в потенциальной численности армии и фактическом количестве вооружений. И т.п.
Советское руководство в принципе имело основание рассчитывать на то, что конфликт произойдет не ранее 1942 года. И, наверное, не исключало возможность даже собственной инициативы (если уж конфликт все равно неизбежен и есть время на дипломатическую работу по формированию антифашистской коалиции).
Только один факт: положение об эксплуатации и полевом ремонте танков Т-34 и КВ по плану должно было быть готово только в ноябре 1941 года. А еще нужно было время, чтобы передать его в войска и обучить экипажи… Т.е., советские мехкорпуса смогли бы эффективно использовать самые современные свои танки в лучшем случае к лету 1942 года.
В общем, расчеты оказались неправильными. Гитлер очень быстро справился с Францией. Гитлер не стал углубляться в разборки с Великобританией. Он вообще хотел договориться с англичанами (они – часть "арийской расы") и не считал СССР серьезным противником. Собственно, разгром последнего материкового союзника Великобритании должен был, по его рассуждению, подтолкнуть Черчилля к переговорам.
Гитлер тоже ошибся. Не он один. Японцы тоже рассчитывали что "хирургический" удар по Перл-Харбору заставит США отказаться от войны на Тихом Океане, но американский гризли рассвирепел и начал размахивать лапами…
Июнь или не июнь?
Однако даже и в 1941 году можно было играть со сроками нападения и подготовится к отражению агрессии.
Понятно, политическое руководство (собственно – Сталин и Молотов) все еще рассчитывало, что можно будет избежать войны до того момента, когда армия будет готова. Для этого надо не давать повода немцам для разрыва соглашений. В то же время, ничего вообще не делать в условиях надвигающейся войны было нельзя. Понятно, что результат попыток и рыбку съесть и косточкой не уколоться был как всегда – не удалось достичь ни того, ни другого.
Кроме того, советское военно-политическое руководство (включая уже и начальника Генштаба Жукова), неправильно оценило запас времени, который был в их распоряжении. Они рассчитывали на определенный период обострения напряженности.
Если говорить о Польше, то активная политико-дипломатическая фаза германо-польского конфликта из-за доступа к Данцигу и Кенигсбергу началась еще в октябре 1938 года. В марте 1939 года Польша провела частичную мобилизацию (тайную, но советская разведка могла и заметить), а 31 марта Великобритания гарантировала безопасность Польши (в этой связи в апреле начались переговоры СССР с Великобританией и Францией). Т.е., конфликт развивался в дипломатическом русле минимум 4 месяца.
Та же ситуация была и в случае с Францией. Война Германии была объявлена 3 сентября 1939 года (кстати, именно с этого момента германо-польский конфликт фактически стал мировой войной). Однако боевые действия фактически не велись – шла так называемая "странная война".
В СССР было принято осуждать Великобританию и Францию за невыполнение союзнических обязательств, но тут, скорее всего, дело было не столько в злой воле, сколько в объективных фактах.
Во-первых, никто не ожидал столь быстрого разгрома Польши. Французы первоначально собирались начать наступление только 17 сентября, но реально они могли вывести из консервации тяжелую артиллерию только 18. К этому времени польское правительство уже бежало, а Красная Армия начала "Освободительный поход".
Во-вторых, разведка союзников, судя по всему, сильно облажалась с оценкой обороноспособности Рейха на западном направлении. Без той же тяжелой артиллерии можно было и обойтись, но французы полагали, что им потребуются большие усилия для прорыва мощной "линии Зигфрида", уже занятой войсками.
Так или иначе, но политико-дипломатические танцы продолжались аж до 20 мая 1940 года – без малого 9 месяцев.
Соответственно, советское руководство исходило из того, что будет некоторое время для того, чтобы развертывать силы. Т.е., Германия сначала выдвинет какие-то формальные претензии к СССР, доведет дело до конфликта и уже тогда… За это время (несколько месяцев или, хотя бы, недель), можно будет выдвинуть войска к границе и начать мобилизацию.
Как мы знаем, ничего такого не произошло – Германия выдвинула претензии уже после того, как войска фактически перешли границу. Никакого времени для попыток решить конфликт дипломатическим путем СССР не получил.
Будет ли время после "часа Ч"?
Ну и, в конце концов, грубейшую ошибку допустило военное руководство в лице Жукова. Надо отдать должное Георгию Константиновичу – он ее признал.
Генштаб переоценил опыт французской кампании и недооценил – польской.
Советское командование полагало, что военные действия будут развиваться по образцу Первой мировой (генералы традиционно готовятся к уже закончившимся войнам) или, хотя бы, боевых действий на западном фронте. Т.е., передовые части будут вести маломасштабные боевые действия на небольшую глубину, выторговывая наилучшую конфигурацию фронта для вступления в бой главных сил. В это время будет проходить выдвижение войск к границе и мобилизация.
Кстати, пресловутые предвоенные штабные игры 1941 года исходили из того, что сначала будет приграничный конфликт ограниченными силами, в ходе которого немцы вторгнутся на небольшую глубину, но будут отброшены к линии госграницы. Т.е., время для развертывания главных сил (объединение войск первого и второго эшелонов) все же будет, пусть и очень небольшое (по легендам игр – буквально несколько дней).
Между тем, боевые действии начались по польскому варианту – без "разминки", ударом главных сил Вермахта сразу и на максимальную глубину. При этом немцы владели инициативой – сами выбирали направления приложения своих сил.
Обороняющейся стороне это недоступно и практически всегда ведет к поражению – даже под Курском, который считается примером успешной оборонительной операции, Ватутин пропустил удар II танкового корпуса СС Хауссера и оборона Воронежского фронта была прорвана на всю глубину. А это были идеальные условия – узкий фронт с заранее определенными направлениями возможного наступления немцев.
В то же время, сил армий прикрытия для создания сколько-нибудь плотной обороны по всей длине госграницы естественным образом не хватало.
По уставу фронт стрелковой дивизии в обороне должен составлять 8-12 км. при штатной численности 14,5 тыс. человек. Что, как нетрудно убедиться, составляет 1200-1800 человек на километр.
Между тем в Киевском особом военном округе на 21 июня 1941 года границу прикрывала группировка войск численностью 907 тыс. человек. При протяженности фронта в 860 км. это лишь немногим более 1000 человек на километр.
Но даже и такой концентрации не было, поскольку наличные войска были не вытянуты линией вдоль границы, а рассредоточены в глубину. В результате, стрелковые дивизии первого эшелона как правило занимали фронт шириной более 30 км. (около 300 человек на километр в среднем), что, естественно, задач обороны (не говоря о наступлении) не обеспечивало.
Ко всему прочему опростоволосилась разведка. Она не только не предсказала даты начала немецкого наступления (отдельные правильные указания, вроде подвига Рихарда Зорге, были надежно погребены под ошибочными прогнозами), но не смогла и определить направление главного удара.
Советское командование было убеждено (и это отражено в легендах тех же командно-штабных игр), что:
— главный удар немцы нанесут на Украине (именно потому Киевский округ был самым мощным);
— удар будет наноситься не всеми силами (примерно половину войск немцы оставят во втором эшелоне).
Всех этих условий вполне достаточно было, чтобы проиграть приграничное сражение, даже не имея в виду других факторов. А их было очень и очень много…
