Герои ополчения Донбасса. Часть 2

Мы продолжаем беседовать с героями ополчения – Эльханом Шарифовым и Игорем Андроновичем, прошедшими все очаги войны в Донбассе. В первой части мы затронули начало сопротивления в Мариуполе, сегодня – поговорим подробнее об Иловайске, ранениях, казаках и украинском фашизме. Начало здесь.

Жаркий конец августа в Иловайске

После «Иловайского котла» по «России 24» показывали видео, заснятое ВСУшниками на мобильные телефоны, где солдаты кричали, что в Иловайск вошли 1300 российских десантников. У страха глаза велики, и язык не сдержан. Тем временем, группа из 36 человек ополченцев разделилась на подгруппы и прошла вглубь города.

«В самом начале у нашей группы было задание – занять один дом, он как раз расположен напротив школы (захваченной ВСУ) на перекрестке, все отлично просматривается. Дом был шикарный, хозяин его на совесть строил, добротно, сколько в него попадало, а дом держался. Нас было 7 человек, мы заняли этот дом. Даже в этой ситуации нашлось место для юмора: я у окна расположился, но когда граната в окно залетает, взрывной волной отбрасывает же, я в кресло сел, поскольку оно мягкое, в нем удобно падать. Везде стреляют, а я в кресле у окна сижу. Игорь, например, проголодался, за время перестрелки. Нашел холодильник, в нем – сырые яйца, выпил эти яйца. Пока кушал, его снайпера прикрывали.

Когда мы заняли дом, о нас словно все забыли. Игорь спрашивает: «Где наши вообще, чего они молчат?». Я вышел посмотреть, и тут со всех сторон ложиться начало. В доме уже не было крыши, угла дома. И наших не было. Отходить по улице мы не могли, там же перекресток, и наступали на нас со всех сторон. Оставалось только огородами отходить. На огородах везде сетки. Штык-нож – не берет, зараза. Выручила большая масса одного бойца, он просто собой продавливал сетку, и остальные перескакивали. Нас сбило то, что – вроде бы как – бомбы два раза в одну воронку не падают, в том месте мы уже дважды были и спокойно ушли, а третий раз не повезло.

Мы ожидали объединения со всеми подгруппами, прождали ребят полтора часа, так и не дождались, на тот момент там уже были погибшие. Должны были объединиться, и пойти на штурм школы, где засели ВСУ. Но на обратном пути наша группа попала под огонь польских наемников. Нас тогда спасло то, что мы не совсем той же дорогой возвращались, а чуть сместились по улице, и то, что часть группы задержалась. Тогда один наш боец погиб Валерка «Массажист», я и еще ребята были ранены. Потом, в госпитале, когда мне рассказывали, какую пластинку надо ставить, я спросил: «Доктор, а можно на весь лоб и бронированную, чтоб пули отскакивали?». Посмеялись.

Снайпер у нас, девчонка из Прибалтики, знает восемь языков. Через громкоговоритель предупреждала на английском, французском, немецком, арабском и польском языках, чтобы укропы и поляки сдавались, и что с ними говорит командир Красной Армии. Только когда по-польски переводила, тогда те обижались». И парнишка американец есть, должен был под трассой по сливной трубе пройти в тыл к наемникам польским, застрял там, и его еще и заметили. Мы выручили парня, живой остался».

ВСУ прострелили ногу и руку хозяину занятого ополчением дома

Сейчас модно говорить об украинском фашизме. Спрашиваем: «А есть ли он? Если есть, то в чем он заключается?». Отвечают однозначно: «Да во всем фашизм. Скажем, в Иловайске, семья жила в погребе, мама, бабушка, прабабушка, правнуки мал мала меньше. Жили без воды, хотя на улице и сливы были, хоть как-то жажду можно было утолить. Мы им из фляги давали пить, передавали в чем-то воду. Они сидели без воды, потому что просто боялись выходить. Почему боялись украинскую армию? Почему не боялись нас, брали у нас воду? Людям виднее.

Или взять дом, в котором мы держались. Мы были там всего час. Дом разрушили чуть не до основания, когда мы уходили оттуда, нас ничего уже не защищало. Когда мы ушли, укропы хозяину дома прострелили ногу и руку только за то, что из его дома велся огонь. Откуда знаем? Мы с ним общаемся с тех пор. Немножко помогли ему восстановить дом, и сам он отстраивается уже, еще не отстроил, но, во всяком случае, поправил.

А когда еще первых пленных в Мариуполе брали, находились среди них те, кто не шутя, а с абсолютной уверенностью утверждал, что им обещано по два гектара земли и по два раба. Кто рабы? Мы? (Смеется – прим. автора) Это же не только там встречалось, это потом встречалось и в Иловайске, и в Шахтерске, и в Марьинке, и под Дебальцево. Между Светлодарском и Углегорском были три позиции укрепления, и таблички стояли – «Рабовласник». Поначалу таких табличек не ставили, потом начали».

Конечно, земля и рабы – такие же фейки, как и распятый мальчик в Славянске. Но находятся тысячи «патриотов» действительно не умеющих отличить правду, от глупой шутки, прозвучавшей с голубых экранов. К сожалению, их головы настолько забито антироссийской пропагандой и несокрушимой верой в неполживость обещаний украинских политиков, прячущих за показушным «патриотизмом в вышиванках» свои многомиллионные аферы, что разочарование, порой, оказывается слишком болезненным. Таким людям еще Булгаков советовал: «Мало ли что можно сказать, не всему же нужно верить».

«Казачков чересчур очернили»

В древности об участии мужчин в сражениях и проявленном героизме говорили шрамы, оттуда и пошла поговорка, что шрамы (как неоспоримый факт проявленного мужества в битве) украшают мужчин. Потом им на смену придумали награды, чтобы солдаты были аккуратнее и не лезли специально на штыки врага. Родину защищают не за награды и звания, но ордена и медали – неотъемлемый атрибут любой армии любого государства. Разведгруппа уроженца Донецка Эльхана за Иловайск наград не получила, хотя сейчас полным ходом идет представление к наградам живых и ушедших героев. Все еще впереди. Но на груди нашего собеседника все же есть ордена за проявленную доблесть на поле боя и даже Георгиевский Крест, полученный за Мариуполь.

«За Мариуполь, Шахтерск… Последний полученный орден– это нас атаман Сибирского казачества наградил за воинскую доблесть. У нас был случай, когда приходилась помогать казачкам. Например, на выходе смотрим, 8 или 9 человек оказались в кольце у укропов. Наша задача – сделать свою работу, и уйти тихо. Но бросать своих – неправильно, мы помогли, отбили атаку. Там были ребята и из Новосибирска. Это позже казачество уже чересчур очернили, мы знаем достаточно много фактов того, что ребята-казаки не по городу лазили, а на передовых сражались, участвовали непосредственно в боевых действиях в Иловайске, Шахтерске, Дебальцево, Углегорске… Хотя, конечно, были случаи, когда и по нам стреляли с перепугу. Пока не понимали, что перед ними явно не хохлы (смеется)».