Европа в американской узде
Три интересные новости пришли сегодня из Европы. Кажется, на европейском корабле назревает бунт.
Во-первых, власти Германии решили отказаться от обмена гривны на евро в банках страны. 30 октября объявлен последним днём в ФРГ, когда украинцы смогут обменять свои сбережения в гривнах на евро. Такое решение было принято из-за падения спроса на украинскую валюту. По сути, отныне гривна перестаёт быть свободно конвертируемой валютой, а становится «деревянной», как советский рубль в конце 80-х, перед распадом СССР. Весьма вероятно, что к немецкой инициативе в скором времени присоединятся и другие страны ЕС.
Во-вторых, над главой Еврокомиссии (ЕК) Урсулой фон дер Ляйен сгущаются тучи. Европейская прокуратура открыла расследование о заключении контракта на 71 млрд евро между ЕС и американским фармацевтическим гигантом «Пфайзер». Суть обвинений в том, что фон дер Ляйен согласовала контракт с директором компании, производившей вакцину от ковида, через СМС. По условиям сделки 27 стран обязывались закупить около четырёх миллиардов доз (и это на 450-миллионное население Европы) вне зависимости от того, нужна им вакцина или нет (теперь понятно, почему ЕК сделала всё, чтобы не допустить российский Sputnik V в Европу). В этом деле ещё очень много тёмных пятен, которые могут быть истолкованы не в пользу главы Еврокомиссии. Но гораздо интереснее, кто стоит за началом расследования против Урсулы, и чем оно может обернуться?
Ну и в-третьих, как пишет The Washington Post, руководство США высказывает крайнее недовольство упрямством европейских стран, отказывающихся выделять дополнительное финансирование Киеву. Так, во время встречи мировых финансовых лидеров в Вашингтоне министр финансов Соединённых Штатов Джанет Йеллен довольно настойчиво призывала своих европейских коллег ускорить предоставление помощи, одновременно увеличив её объёмы. На данный момент США уже выделили Украине $8,5 млрд и до конца года выплатят ещё $4,5 млрд, в то время как ЕС пообещал €11 млрд, но дал только около €3 млрд, да и те в кредит.
Издание отмечает «назревавшее разочарование» официальных лиц США такой ситуацией. На что европейцы отвечают, что и так слишком потратились на приём украинских беженцев, а готовность инвестировать в украинскую экономику согласны увязать только с окончанием военных действий. Мол, когда придёт время, Европа охотно примет участие в послевоенном восстановлении Украины.
Такие дела. Что это, если не признаки бунта на корабле? Причём, судя по всему, ноги у этого «праздника непослушания» растут именно из Германии.
Будучи до недавнего времени флагманом европейской экономики, главным европейским кошельком и основной движущей силой европейского развития, немцы внезапно осознали, что созданные по наущению Вашингтона никем не избираемые наднациональные органы управления в ЕС — все эти Еврокомиссии, Евросоветы и прочие брюссельские бюрократы — превратились в откровенных вредителей, которые ведут европейский корабль прямиком на скалы. И если в ближайшее время не начать им решительно противодействовать, то всё, что долгие годы создавалось трудом германского народа, просто пойдёт прахом.
А ведь когда-то первый генсек НАТО британец лорд Исмей так определил смысл создания Североатлантического альянса: to keep the Russians out, the Americans in, and Germans down, что в переводе означает: «держать русских вне Европы, американцев — в Европе, а немцев — в узде». Да-да, именно «в узде», а не просто «под контролем», как часто ошибочно трактуют эту фразу.
И до недавнего времени американцам и их подручным с Британских островов это вполне успешно удавалось. Не станем заглядывать слишком далеко в историю или ссылаться на весьма сомнительную с точки зрения подлинности «Kanzlerakte» (особое дополнение к якобы существующему секретному соглашению между ФРГ и США от 1949 года, согласно которому все претенденты на должность главы немецкого правительства должны проходить согласование в Вашингтоне), а просто вспомним события последних нескольких лет, связанные с многострадальными проектами газопроводов «Северный поток-1» и «Северный поток-2».
Ещё в далёких нынче 80-х Штаты под руководством бывшего актёра (какая ирония) Рональда Рейгана сделали всё, что смогли, вплоть до санкций, чтобы предотвратить строительство газопровода «Уренгой-Помары-Ужгород» из СССР в Западную Европу. Частью этого всё ещё существующего газового маршрута является украинская ГТС, в своё время ставшая для Киева священной коровой.
В тот раз американцам не удалось добиться своего. Не сумев предотвратить прокладку трубы, они решили захватить контроль над ней. И прошли для этого долгий путь — от развала СССР до организации первого и второго «майданов» на Украине. В результате, получит Европа, читай германская промышленность, дешёвый газ из России или не получит, стало полностью зависеть от воли США.
Чтобы помешать этому, Россия и Германия решили построить сначала первый, а затем и второй газопровод по дну Балтийского моря в обход Украины. Ранее Вашингтону через нажим на европейский Брюссель и официальную Софию удалось помешать строительству на территории Болгарии Южного потока, превратившегося впоследствии в Турецкий.
При президенте Трампе фактически было заблокировано строительство СП-2, причём никаких рациональных причин своего противодействия российско-германскому проекту США не озвучивали — нет и всё, без объяснений. Ну не станем же мы считать таковыми маразматические рассуждения о том, что дешевизна русского газа вредит Европе, вызывая у неё чрезмерную зависимость от России.
После того, как газопровод всё-таки был достроен, американский министр энергетики собрал своих европейских коллег и прямым текстом запретил им давать разрешение на запуск второго «потока». Случилось это практически перед самым началом украинского кризиса, во многом предопределив его неизбежность.
Кроме того, во время визита нового немецкого канцлера Олафа Шольца в Вашингтон, прямо в его присутствии президент США Джо Байден заявил, что газопровод СП-2 будет разрушен, если Вашингтон сочтёт это необходимым.
И вот, меньше месяца назад три из четырёх веток обоих «потоков» оказались взорваны. Кто бы это мог сделать, ума не приложу?...
В том, что это именно взрыв, а не «как-то так само получилось», не оставляют сомнений фото- и видео-материалы с норвежского подводного дрона, распространённые сегодня шведскими СМИ. Шведы, кстати, уже провели своё расследование и по его окончанию тут же засекретили все данные. Ну, хоть Россию не обвинили, и то какой-никакой позитив. Видимо, набраться такой наглости в ситуации, когда все всё понимают, они не смогли.
Увы, лидеры стран Европы не в силах назвать вещи своими именами и пойти на прямую конфронтацию с США, да и не в их стиле выступать с открытым забралом, они всё как-то больше предпочитают действовать исподтишка. Тем не менее, находясь на краю пропасти, европейцы осознают, что другого выхода, кроме как перестать слушать «рекомендации» Вашингтона, готового в любой момент столкнуть их в эту пропасть, у них не осталось. Это уже вопрос жизни и смерти — буквально.
Возможно, новости, приведённые в начале статьи, действительно свидетельствуют о саботаже Европой дальнейших шагов США по углублению конфликта и превращению его из просто украинского в мировой. Но для того, чтобы выбраться из нынешнего кризиса, пусть и не без потерь (они, увы, неизбежны), но хотя бы в более-менее «живом» состоянии, европейцам нужен лидер, а ещё лучше лидеры, готовые провести их по этому нелёгкому пути. Есть ли среди них такие? Вопрос непростой.
Намедни американская The Washington Post вышла со статьёй, в которой говорится, что в мире (и, в частности, в Европе) чувствуется потребность избирателя в политиках нового типа — таких, как президент России Владимир Путин.
«От Италии до Бразилии и США политические лидеры всё чаще повторяют Путина... Некоторые из крупнейших демократий мира склоняются к крайне правым авторитарным лидерам или открыто поддерживают их, обещая расправиться с распущенными нравами, открытыми границами и властолюбивыми элитами. Последние годы вызвали резкую реакцию во многих частях мира, поскольку глобализация, политическая поляризация, рост соцсетей и падение доверия к основным институтам заставили людей чувствовать себя преданными своими правительствами. Тенденция отражает разочарование всего мира в том, что демократический процесс не может привести к появлению эффективных и харизматичных лидеров. В стране за страной распространяется идея, что нам нужны сильные лидеры, которые добиваются цели», — с явным неудовольствием констатирует WP.
Что ж, желание быть «как Путин» или отдать свой голос на выборах за «такого как Путин» вполне закономерно и связано с глубочайшим разочарованием западного общества в так называемых «демократических ценностях», во всяком случае, в их нынешнем виде. С каждым днём некогда либеральный Запад всё сильнее превращается в леволиберальный концлагерь, где любое мнение, отличное от «линии партии», грозит остракизмом, от которого не защищён никто.
Путин же, кто бы как к нему ни относился, представляет собой образец национально ориентированного лидера, основная забота которого — благо России, как он его понимает. Такой подход является абсолютной противоположностью процветающему на Западе махровому глобализму, когда любое национальное благо давно уже подмято наднациональной политической целесообразностью.
И то, что последние лет тридцать происходит в Европе — тому прямое доказательство. Тех европейских политиков, кто хоть как-то пытается этому противостоять, как тот же премьер Венгрии Виктор Орбан, клеймят уже чуть ли не фашистами и, разумеется, «друзьями Путина» (что, по логике проамериканского лобби в ЕС, ещё большее оскорбление).
Вот только в нынешние непростые времена существует совершенно объективный запрос именно на национального лидера, для которого заботы его сограждан важнее целей и задач «мирового правительства». До недавнего времени всё это душилось мощнейшей машиной западной пропаганды, но в последние месяцы она раз за разом даёт сбой, что выливается в результаты выборов в Италии, Швеции, Венгрии. Повторюсь, это процесс вполне объективный.
Тем не менее, пока что немцам, а вместе с ними и всей остальной Европе, не удаётся избавиться от узды, которую надели на них англосаксы. А от того, насколько этот процесс будет успешным, зависит будущее не только Германии, но и всех 27 стран Евросоюза.
