Дончанка: «Помню тот день, когда украинская авиация снесла половину террикона»
На любой войне есть места, где кровь проливается чаще, чем где бы то ни было. В Донецке этими всем известными «красными зонами» стали западные и северные окраины города – Петровский и Куйбышевский районы. Почти два года о них ежедневно сообщают военные сводки: погибшие, раненные, разбито, уничтожено, сгорело, прямое попадание, взрывная волна…
Но поначалу все дончане боялись одинаково - и те, кто жил и живет в «красных зонах», и те, чей дом стоит где-нибудь на окраине Пролетарки. Вряд ли в городе осталась хоть одна квартира, в которой наготове у порога не было сумки с документами, деньгами, фонариком, тушенкой… Их у нас назвали «сумками жизни» не только потому, что – случись спуститься с ней в подвал – их содержимое могло помочь прожить здесь несколько дней. Часто в них «запихивали» всю жизнь вместе с воспоминаниями, понимая, что один снаряд, попавший в квартиру, уничтожит все.
К этой чудовищной реальности привыкаешь, и с каждой новой «перекличкой» в соцсетях реагируешь уже не так остро. Если раньше спать в ванной или в тесном коридоре казалось ненормальным, то сейчас очень много семей делают именно так, в надежде, что это спасет им жизнь. Хотя – говорят же, что от Судьбы не убежишь – железо, начиненное смертью, обрывало жизни людей и здесь. В Горловке сразу трое деток погибли именно в ванной, когда снаряд попал туда. В Донецке были случаи, когда люди гибли в бомбоубежищах…
Район шахты 4-21 в Петровском районе тоже не является «красной» или даже «серой» зоной, и люди, живущие здесь, попадают на страницы СМИ гораздо реже, чем их более западные соседи. Но это не значит, что они живут в мире и тишине, как и не значит, что они могут обойтись без посторонней помощи. Настя – молодая мама, сейчас воспитывает двоих детей. Когда 8 июля 2014 года война протянула свои черные лапы над ее родной улицей Зональной, женщина была на улице. «В магазин ходила, это около часа дня случилось все. Второго ребенка еще не было, я с коляской шла сама, дочке старшей только-только годик исполнился. Слышу – тяжелый такой гул самолета. Подумала, ну откуда у нас сейчас самолеты, ведь аэропорта уже, считай, нет? Я не видела сам самолет, пасмурно было, но гул был сильный. Взрывы, пол террикона снесло. Там дома рядом частные засыпало, ветками завалило. Но этого я еще не знала, просто было дико страшно, я ребенка схватила, и домой прибежала. Смотрю, а у нас потолка нет, рухнуло все. У меня истерика началась, еле успокоили», - рассказывает она, качая на руках ребенка.
Настя с младшим ребенком
В небольшой комнате в бараке она живет с мужем и двумя детьми. Обстановка простенькая, на стене – медали и дипломы, заработанные младшим братом женщины на республиканских соревнованиях. Он живет здесь же, но его комната в полуподвальном помещении под комнатой Насти.
Потолок все еще не привели в порядок, но со дня на день ожидают комиссию и рабочих, власти города обещали с ремонтом посодействовать, новые окна (из российской гуманитарной помощи) уже вставили, осталось закончить откосы.
Когда бомбили шахту – в доме Насти рухнул потолок
Война – не помеха достижениям в спорте
Авиаудар по городу украинская авиация нанесла сразу после «клятвенного обещания» президента Порошенко «решить вопрос миром, не стреляя и, тем более, не бомбя Донецк». В генштабе «АТО», естественно, опровергли информацию о вылете в Донецк самолетов и бомбежке. Правда, заодно и оправдаться решили, сообщив, что если бомбежка и была, то по базам, где сидели ополченцы.
Шахта «Петровская» пострадала при авианалете
В самом бараке, где живут Настя с семьей, детей много. Грязная, но счастливая малышня чуть не босиком бегает друг к дружке в гости, грызет яблоки, косится на камеры и, хохоча, убегает прочь. Вполне обычное детство, не считая того, что пришлось пережить этим детям. Хотя бы тогда, когда взорвали хлебозавод над бомбоубежищем, где они по ночам прятались от вражеской артиллерии, подло метящей в их полные народу дома. «Страшно было, чего говорить… Все горело, хорошо, что мы не пострадали физически, но морально это очень сложно пережить было, и передать. На руках маленький ребенок, и выхода нет – вокруг все горит, грохочет. Врагу не пожелаешь», - рассказывает Настя.
Хлебозавод работает, он практически полностью восстановлен, только фрагмент разрушенной стены напоминает сейчас о том, что здесь бойко шагала война.
Возле барака – колонка с питьевой водой. Не во все уголки «самого зеленого промышленного города мира» добралась цивилизация, но сейчас людям это не важно, главное – мир, а не вода в кране.
Быт жителей Петровки
По двору разбросаны игрушки, заливаются лаем на чужаков откормленные низкорослые собаки.
Рядом в пятиэтажке наружные стены побиты осколками. Компания мальчишек лет 9-12 беззаботно ковыряет отверстия пальцами. Вспомнилось Рутченково, не так далеко отсюда, когда в 80-е годы тамошние ребята играли с человеческими черепами, найденными при строительстве гаражного кооператива. Сейчас на том месте мемориал погибшим от репрессий, каждый год к нему несут цветы… Время идет, а «игрушки» донецких детей ненамного модернизировались. Ясно одно – никогда они не предадут память своей земли, и к каждому дому, изрешеченному пулями и осколками врагов, когда-нибудь сами отнесут цветы.
