Дмитрий Ольшанский: «Те, кто собирается жить в истории дальше, должны понимать, кто они, а кто для них — враг или друг»
Интеллигенция не понимает и никогда не поймёт — потому что не хочет понять — элементарное. Официальный государственный нарратив, который сейчас выглядит примерно так:
«Мы, наследники Советского Союза, россияне, сотрудники ФСБ, МВД, Следкома, Генпрокуратуры, ФСИН, ФСО, Газпрома, Роснефти, и мы вам не скажем чего ещё, окружены геополитическими противниками, но противостоим им как патриоты нашей великой родины и согласно инструкции номер 4387», — можно заменить на официальный государственный нарратив, звучащий примерно так:
«Мы, Иван, Пётр, Анна, Екатерина, Мария, Василий, Николай и Александр, собравшиеся вместе русские люди, наследники Российской империи, окружены противниками-соседями, но противостоим им как патриоты нашей великой родины и великой нации», — но его невозможно заменить на официальный государственный нарратив, устроенный примерно так:
«Мы, Соломон Яковлевич, Гарун аль-Рашид ибн Хаттаб, Джон Смит, пришельцы с Альфа-Центавра, ну и Ваня иногда, так уж и быть, окружены друзьями, которые желают нам добра, а мы всё никак не покаемся перед ними, но когда покаемся, сразу же и построим счастливое будущее всего человечества».
И дело тут не только в том, что нам и в самом деле никто не желает добра, а в политике нет и не бывает друзей, но и в том, что без внятного обозначения того, кто ты такой сам, а кто — напротив, «другой», «анти-ты», — никакое государство не держится.
Невнятную благожелательную болтовню вместо политического позвоночника могут позволить себе некоторые очень богатые западные народы, да и то — лишь в силу того, что они решили медленно и комфортно исчезнуть из истории, произвести национальную эвтаназию, благо накопленных возможностей у них достаточно для того, чтобы этот уход не был слишком травматичным.
Но те, кто собирается жить в истории дальше — подобно Польше или Венгрии в Европе или Турции и Ирану в Азии, — должны понимать, кто они, а кто — для них — неизвестно кто, извините-подвиньтесь.
Но, возвращаясь, для интеллигенции признание того факта, что маразматическую советскую казёнщину можно успешно поменять только на злое национальное государство, значило бы коллективное самоотрицание, ведь вся её многопоколенная миссия состоит в жреческом служении ценностям мирового прогресса вопреки отсталой России. А так вышло бы, что как раз Россия и её нация, её земля и её интересы первостепенны, а мировой прогресс глубоко неоднозначен, и заимствовать чужое имеет смысл только очень аккуратно, частично и с изрядным скепсисом, нисколько не поклоняясь тем, у кого взяли полезную в хозяйстве вещь.
Лучше уж полное отрицание мира вокруг, депрессия и эмиграция.
Важно и то, что надрывное противостояние советской казёнщине хотя бы морально украшает несогласного, человек против Левиафана, мы взялись за руки, а вокруг Оруэлл.
Но противостояние национальному духу и национальному договору — разрушительно воздействует на психику несогласного, ведь он оказывается не перед Левиафаном какой-то безличной государственной машины, а перед такими же людьми, добровольно избравшими возмутительные ценности обособления, опоры на прошлое и солидарности против чужака.
Власть может завтра уйти, но эти люди останутся здесь навсегда.
И потому для послов прогресса в русской тьме — уж лучше один-единственный Путин, чем тот страшный момент, когда Путиным станем мы все.
