Дмитрий Ольшанский: Надо было бороться за государство из четырёх республик. Сами знаете каких. К 30-летию Беловежских соглашений
Про распад Советского Союза и тридцатилетие Беловежских соглашений стоит понимать следующее. Сам тогдашний символический выбор между мёртвым казарменным коммунизмом, утратившим последние признаки жизни при переходе от Хрущёва с Гагариным к сибирскому нефтегазу, и банановой республикой имени Бурбулисов и Шахраев — в искусственных границах, без гимна и титульной нации, — это был ложный выбор.
Это был вопрос в жанре: вы хотите быть алкоголиком или наркоманом?
России конца двадцатого века требовался гениальный политик - и лучше, конечно, если бы это был целый круг одаренных и хитрых людей, - который смог бы точно отделить нужное от ненужного.
Отделаться от сгнившей марксизьмы-ленинизьмы, всевозможных "прогрессивных товарищей" и прочего всесильно-верного учения, дорого продать ГДР, дешево продать Прибалтику, выторговав себе Двинск и Нарву, освободиться от кепок-аэродромов и знатных хлопкоробов, но при этом цепко и жестко держаться за то единственно ценное, нужное и в каком-то смысле даже святое, что было, за государство из четырех республик, сами знаете каких.
Если бы такая задача была поставлена, она могла быть осуществлена: где-то пригрозить, где-то пообещать, выдать Леониду Макарычу и Нурсултану Абишевичу посты хоть Лукьянова, хоть Павлова, хоть Янаева, а дальше интриговать, манипулировать, урезать автономии, словом, медленно, но верно превращать этот мини-СССР-2 в то, чем он по сути и являлся бы - в национальную Россию.
Потому что России нужен не коммунизм, но и не псевдосоветское государство-аббревиатура, где живет неведомо кто и неведомо зачем.
России нужна Россия.
Увы, такого политика не было.
И, что еще хуже, не было вообще такого движения мысли, что мухи нам не нужны, кыш отсюда, мухи, а вот котлеты мы, пожалуй, себе оставим, это наши котлеты, свои.
Тогда считалось, что нужно либо сохранить страну как она есть, целиком, во всей ее громоздкой и мусорной бесполезности, с ее утратившими смысл идеями и чужеродными толпами, либо пустить события в свободный полет, а там, в полете, все как-нибудь сами обретут счастье.
Результат нам известен.
Правда, один человек, который точно и вовремя понял, что происходит, тогда все-таки был, жил, писал, говорил, но никто его не хотел слушать.
А всего-то и нужно было, что вовремя узнать пророка в этом временном резиденте города Кавендиш, штат Вермонт.
Тем более, у него и вид был подходящий, пророческий.
