Дети подземелий Петровки

Летом 2014 года географическая карта ДНР менялась чуть ли не каждый день. Если бы не все больше отнятых жизней, то война в те дни была бы похожа на перетягивание каната, один конец которого был в руках ВСУ, другой – ВСН, а каждый сделанный ими шаг подразумевал какой-то населенный пункт.

Военные сводки с фронтов Донбасса еще вызывали шок, но становились привычнее. Во всех социальных сетях они стали самой популярной и обсуждаемой темой. Поэтому, когда появилось сообщение о снесенном наполовину терриконе шахты 4-21 в Петровском районе города, многие дончане вздохнули облегчено: судя по информации, жертв и пострадавших не было.

Хотя, о последних – вопрос крайне спорный. Начало рабочей недели, 2 часа дня, и атака с воздуха. Пылью, обломанными ветками деревьев и отработанной породой завалило близлежащие дома. Грохот взрывов оглушил людей в радиусе нескольких сотен метров, пропала телефонная связь, выбило стекла на нескольких улицах в окрестностях, у некоторых рухнул потолок.

Местные жители были напуганы. Первым спасателям и журналистам, прибывшим на место происшествия, они искренне отвечали: «Порошенко же только вчера обещал решить вопрос миром, не стреляя и, тем более, не бомбя Донецк»… Город большой, и о том, что по его северным окраинам без передышки и отвлечения на басни нового тогда президента Украины вовсю отрабатывает украинская артиллерия, в западной его части могли и не слышать. Просмотреть ролик в интернете о последствиях очередного обстрела или прочесть несколько чужих адресов, оказавшихся в сводках – это одно, но совсем иное самому оказаться на краю войны. 8 июля 2014 года стало первой датой, когда жители этой части Петровки познали истинную цену обещаний майданной власти.

Таня

Таня была на восьмом месяце беременности. Ее старшая дочь Даша оставалась дома с бабушкой, дедушка тогда еще работал на хлебозаводе, и внучка ждала его в тот вечер со свежими, ароматными и сладкими булочками. Но этим тихим, семейным планам не суждено было исполниться, потому что в 2 часа дня украинские самолеты совершили авиаудар по городу. Позже Генштаб АТО похвалится, что «разнес базу ополчения». Но ни ребенку, ни ее беременной маме от этого легче не станет никогда. Таня работала продавщицей, и в тот день также была на своем рабочем месте. Гул самолета, взрывы, грохот, земля, содрогнувшаяся под ногами… Она не могла дозвониться домой, из дома не могли дозвониться ей, мать Тани боялась, что от полученного стресса ее дочь родит раньше времени. Связь была перегружена, люди искали своих родных, близких, друзей. Никто не хотел верить, что война добралась и к ним.

Позже в эти места еще заглянут бесконечные ночи, проведенные десятками местных жителей в подвалах хлебозавода. Того самого, на котором до войны работал Дашин дедушка. Сейчас завод работает далеко не в полную мощь, частично его здания еще остаются разрушенными, ведь и сюда попадали украинские военнослужащие. Не исключено, что именно хлебозавод становился мишенью для «освободителей», им было бы под стать писать стихи про голодомор, и самим лишать людей хлеба: «Як, навіть, мариво виймали з печі, і виривало прямо із горшків. Окрайці виривали з рук малечі, із торбинок нужденних стариків…», - приходять на ум слезливые строчки украинского поэта.

Никита

Сейчас в этих местах, к счастью, потише. Таня родила здорового мальчика, 1 сентября ему исполнится два года. О том, какой ужас пережила мама незадолго до его рождения – маленький Никита не знает. А Даша окончила начальную школу с двумя четверками – по русскому языку и математике - блестящий результат для ребенка, вкусившего горечь противостояния захватнической постмайданной Украины и непокоренного Донбасса. Ночами эти дети в слезах и под шепот молитв взрослых жили в бомбоубежищах, как и обещал Порошенко, чтобы днем выходить на улицы, смеяться, рисовать мелками на асфальте, учиться и любить. Как бы ни старался Киев опустошить наш город, как бы ни старался показать местами пустые улицы, кафе и прочее, - Донецк продолжает жить и рожать новое поколение сильных духом людей, поколение, достойное своих потомков-победителей.