Денацификация — это навсегда
В качестве основных задач нынешней военной спецоперации на Украине были заявлены демилитаризация и денацификация украинского государства. Что касается пункта первого, то с ним всё более-менее ясно. Просто хотя бы потому, что его можно взвесить, измерить и перевести в плоскость точных наук.
Во вполне себе обозримой исторической перспективе ВСУ будут методично низведены до уровня потешных полков швейцарской гвардии Ватикана с алебардами, смешными костюмами и вот этим вот всем. По необходимости, конечно.
А вот по пункту второму есть масса вопросов. И первый из них: как сочетается наш план (заявленный на высшем уровне) по выведению российских войск из Украины по окончании спецоперации с необходимостью проведения денацификации, которая затянется явно не на один день?
Более того, внедрение некого идеологического фильтра (а речь именно об этом) на ограниченное время — это оксюморон. Тут либо навсегда, либо не стоит даже начинать. В истории было два (на самом деле больше) конкретных примера, которые показали, что значит недоработать в этом направлении. Один их них позитивный, где, в принципе, всё получилось, как задумывалось, второй — негативный, в котором последовал полный провал. Итак, первый – это Германия, начиная с 1945 года, второй – Украина (в первую очередь западная) в тот же период, но с задержкой на 10 лет.
После поражения Третьего рейха во второй мировой войне было принято решение искоренить нацизм во всех его проявлениях. Несмотря на то, что запретить людям думать определённым образом или исповедовать какие-то идеи невозможно, вполне реально сделать две вещи. Во-первых, объявить избранную идеологию вне закона и обеспечить подобный запрет на уровне уголовного преследования. А во-вторых, создать ситуацию, при которой высказывать приверженность неким воззрениям стало бы не только страшно, но и стыдно и неприемлемо.
Вот всем этим в появившихся после расчленения гитлеровской Германии двух немецких республиках, Федеративной и Демократической, и занялись. Причём делалось всё весьма жёстко. После проведения громкого и показательного суда над нацизмом, вошедшего в историю как Нюрнбергский трибунал, наказали не только оставшихся на тот момент в живых главарей Третьего Рейха, но и людей, простых немцев.
То самое молчаливое большинство, которое, возможно, и не исповедовало нацизм в полной мере и, вполне вероятно, не придерживалось расовой теории арийского превосходства, но при этом спокойно попивало в немецких кнайпах и кафешечках кофе с «бамбергерами» (гораздо более вкусная немецкая версия австрийского круассана) на завтрак и пиво с брецелями на обед, в то время как миллионы евреев, славян, цыган и прочих «неполноценных» народов перемалывались в жерновах бесчеловечной машины смерти. Они, эти самые «простые немцы», не то чтобы не знали обо всех этих ужасах. Нет, они просто не хотели о них знать.
И именно за то, что они более 10 лет, начиная с 1933 года упорно закрывали на всё это глаза, их и заставили участвовать в работах по эксгумации и перезахоронению трупов жертв нацистского режима. Устроили им, так сказать, наглядную демонстрацию в сочетании с трудовой повинностью. И знаете? Помогло. Всяческую охоту тосковать по величию германского рейха им отбили раз и навсегда. Проведённая в те годы жестокая денацификация дала свои плоды. Но она бы не увенчалась успехом, если бы не была продолжена (и продолжается по сей день) на всех уровнях немецкого общества от детского сада до Бундестага и федерального правительства.
Недаром, когда после объединения двух Германий центральные органы власти ФРГ переезжали из Бонна в привычный Берлин, они напрочь снесли крышу бывшего здания Рейхстага и установили на её месте прозрачный купол, как бы демонстрируя всему миру – мы открыты и транспарентны, смотрите на нас, мы больше не замышляем никакого зла.
А теперь пример неудачный, украинский, чей провал привёл украинцев к майдану 2014 года и войне в Донбассе и, в конце концов, вынудил Россию решать вопрос с помощью грубой силы.
После того, как в 1954-56 годах были окончательно уничтожены остатки бандеровских бандформирований на Западной Украине, добродушная и гуманная коммунистическая власть предпочла не наказывать местное население, которое в большинстве своём не только активно поддерживало действия запрещённых нынче в РФ ОУН и УПА, но и весьма радостно приветствовало фашистов, вошедших во Львов, Тернополь и Ивано-Франковск в 1941 году. Сработала теория «братских народов». Украинцев попросту пожалели. С годами многие бывшие бандеровцы вернулись из лагерей домой и постепенно превратились там в народных героев.
Казалось бы, идеология украинского интегрального национализма была осуждена и подвергнута остракизму также, как и родственный ей германский нацизм, вот только дальше слов дело не пошло. Никакого идеологического фильтра, о котором упоминалось выше, по сути установлено не было. Более того, многие из тех, кто вчера поддерживал убийц и бандитов, получили «шанс на исправление» и преспокойно встроились в новую жизнь и даже пробились на самый верх. Посмотрите на биографии нынешних идеологов украинской русофобии, сплошь бывшие сотрудники партийного и комсомольского аппарата.
По итогам советской «дебандеризации» не было создано важнейшее из условий её успеха — резкое неприятие украинским обществом идей украинских националистов. Быть бандеровцем и презирать москалей не стало стыдно, а со временем и перестало быть страшно. К чему всё это привело, хорошо известно.
И вот теперь перед нами вновь стоит задача денацификации Украины. И вновь маячит призрак гуманного отношения к братскому народу, отношения, однажды уже приведшего к превращению наших братьев в одичавшие толпы озверевших убийц. Денацификация Украины возможна только при полной денацификации самих украинцев. Тех самых украинцев, которые по примеру своих немецких предшественников лакомились котлетами по-киевски в местных ресторанчиках, в то время как ВСУ утюжило города и посёлки непокорного Донбасса. Восемь последних лет они тоже старались этого не замечать, просто потому что не хотели.
Я не призываю к жестокости, Боже упаси, я не говорю даже о жёсткости. Но я настаиваю на последовательности наших действий. Ещё раз, разрушение идеологии – это не разгром армии врага, по завершению которого можно всё свернуть и спокойно уйти. Это априори очень длительный процесс, который требует постоянного надзора и непосредственного присутствия.
Задача по денацификации не может быть решена без полного идеологического контроля над Украиной. И, чтобы обеспечить успех наших планов, мы не можем себе позволить уйти, просто оставив всю эту махину саму по себе, или даже на попечение местных кадров. Следовательно, нам придётся остаться. Остаться очень надолго, возможно, навсегда. Вопрос лишь в том, где пройдёт граница нашего влияния.
