Чудо шоковой терапии
Безжалостный нынче юбилей. Взрыв цен января 1992 года, ровно 30 лет тому назад, окончательно добил наши сбережения. Как к нему относиться? До сих пор многие считают, что это был заговор, вредительство, диверсия.
Другие — что шоковое, разовое освобождение цен было вынужденным шагом, спасло нас от голода, и без него нельзя было обойтись. Но была ли другая дорожка? Этот вопрос стоит уже десятилетия. Была ли хоть какая-то возможность не резать так по-мясницки наши сбережения? Тем более что в январе 1991 г. по семьям уже прошлась павловская денежная реформа. В апреле 1991 г. «сверху» резко повысили розничные цены. А впереди ещё была денежная реформа 1993 года. Бей семейные деньги, режь и кромсай!
Как всё было устроено в директивной экономике СССР? Подавляющая часть товаров завозилась в города и поступала в государственные магазины согласно выделенным сверху фондам/лимитам и установленным, тоже сверху, ценам. В 1991 г. все эти вертикали разрушились. Никто никому ничего не хотел поставлять. Закупки продовольствия государством и импорт сократились на десятки процентов.
Архивы завалены телеграммами и письмами осени — зимы 1991—1992 гг. правительству и президенту. «Помогите! Не завезли, не оплатили, отказались поставлять, не выполнили план по завозу, не доставили по импорту»! Собчак из Петербурга, ноябрь 1991 г.: «Сложилась критическая ситуация в части обеспечения населения города продуктами питания по талонам». Лужков из Москвы, декабрь 1991 г.: «Запасы товаров в розничной и оптовой торговле практически отсутствуют». В архиве Гайдара десятки отчаянных призывов дать зерно, муку, хлеб, мясо из множества регионов России.
25 декабря 1991 г. Очередь в продуктовый магазин в Москве. Фото: Станислав Панов/ТАСС
Вот дневниковая запись. «24 декабря 1991 года. Сейчас Москва пустая. Полки в магазинах пустые. Мать с отцом стоят по 4—6 часов за продуктами, мы живём на „заказах‟, которые мне выдают на работе. Масла нет, сметаны, творога нет. За молоком — убить могут. А вот рынок: мясо — 100 руб/кг... масло — до 200, и его нет... колбаса 80—150 (копчёная), 30 — варёная. Вещей нет никаких. В коммерческом обувь мне 600—2000, зимние женские сапоги — 3500, и то нет, шубы — 30 000, холодильник — 15 000, телевизор — 8000—10 000...» (Р. Шамгунов). Сравните — средняя зарплата в 1991 г. 548 рублей в месяц (Росстат).
А как спастись от голода? Разморозить цены, пусть сами их назначают, пусть закупают товар где угодно и пусть торгует тоже кто угодно. Пусть сами, не сверху, назначают зарплаты, они тоже будут расти, и как-то всё это сбалансируется, и все магазины заполнятся. Но есть, правда, маленькая закавыка. 28 октября 1991 г. в обращении президента РСФСР к Съезду народных депутатов РСФСР была поставлена задача размораживания цен «уже в текущем году». Чем ответила торговля? Ушки на макушке! 3 декабря 1991 г. указом президента РСФСР объявлено, что цены освобождаются со 2 января 1992 г. Объявлено за месяц до того! Что сделает любой торговец, от мала до велика, когда он знает, что через месяц сможет свободно повысить цены, ибо о снижении речь, конечно, не шла, и цены на рынках были кратно выше государственных, и там, на рынках, было всё? Что он будет делать?
Цены в 1992 г. выросли в 260 раз. Падение реальных доходов населения — почти в два раза
Все знают — «что». Он обязательно будет придерживать товар, чтобы выкинуть его на прилавки по свободным, т.е. высоким ценам. Пока же в дневниках пишут:
«4 декабря. По „заказу‟ сегодня „давали‟ — или подавали на бедность? — пакет ржаной муки и грузинский чай. Совсем охренели. 29 декабря. Утром я поехала домой. За хлебом была жуткая очередь на улице — загибалась за угол дома! А после обеда хлеба уже совсем не было» (Т. Коробьина, 80 лет). Голод! «Перед отпуском цен склады были забиты всем от продуктов до металла и стройматериалов. Я тогда как раз этим занималась» (И. Власова). Это ещё одна дневниковая запись.
"Перед отпуском цен склады были забиты всем от продуктов до металла и стройматериалов". Фото: ТАСС
Так «недопоставки» сомкнулись со спрятанным товаром, чтобы превратиться в чудо шоковой терапии. И правда — чудо! «2 января часа в три... зашёл в колбасный магазин на Солянке. На прилавке красовались пять сортов сырокопчёных колбас и немало других деликатесов... Выбрал свежайшую микояновскую салями и великолепную сырокопчёную грудинку с ярлычком от 26 декабря 91 года. Ничего лучше тех копчёностей больше в российской торговле не встречал...» (Н. Иванов).
Что в итоге? Полки постепенно заполнялись товарами ещё 4—5 месяцев. Цены в 1992 г. выросли в 260 раз. Падение реальных доходов населения — почти в два раза. Число родившихся меньше 1991-го года на 12%. Число умерших больше 1991-го года на 7%. Естественная убыль населения в 1992 г. — 220 тыс. чел. (в 1991 г. прирост в 104 тыс. чел.). Ожидаемая продолжительность жизни уменьшилась на 1 год (Росстат).
2 января 1992 года произошла либерализация цен
С какими огромными потерями людей совершает Россия каждый свой поворот. И как страстно желается, чтобы ужас такого поворота был в последний раз
А можно ли было по-другому? Да, если бы пять лет «перестройки» во главу угла в реформах ставились качество жизни, сытость народа. Если бы наши деньги не считались «денежным навесом» — никаких отъёмов, никаких денежных реформ. Если бы случилось всё наоборот — сначала накормить, насытить, и только в меру этого любые другие степени свободы. Никаких «нужно потерпеть». Если бы в двухсекторной экономике не рывком, а шаг за шагом нарастала бы свобода делать, ставить свои цены, продавать. Если бы госторговля по кусочкам, а не шоком продвигалась к воле! И если бы никто и никогда не объявлял заранее всё то, что неизбежно заставляет скрывать товары.
Как трудно дышать, когда думаешь, с какими огромными потерями людей совершает Россия каждый свой поворот. И как страстно желается, чтобы ужас такого поворота был в последний раз, чтобы мы раз и навсегда затвердили главный урок — всё, что делается, должно быть только ради нас самих.
Яков Миркин (заведующий отделом международных рынков капитала Института мировой экономики и международных отношений РАН)
