Братья Лужецкие: На «помощь Майдану» с нас требовали 30% чистой прибыли

Дмитрий и Ярослав Лужецкие – политзаключенные, которые были приговорены к 15 и 14 годам тюрьмы соответственно, но всё же были обменяны перед Новым 2018 годом.

Еще в домайданное время братья организовали свой строительный бизнес, который к 2014 году процветал и расширялся, видимо, данный факт в числе прочих не давал покоя националистам, поэтому было принято решение «отжать» активы Лужецких. Как это было и в чем разница между украинцами с Запада и украинцами с Юго-Востока Дмитрий и Ярослав разъяснили в интервью специально для «Антифашиста».

— Ребята, к тому времени, как вас арестовали, у вас был довольно обширный бизнес, правильно?

Ярослав: Да.

Дмитрий: В 2014 году, когда разворачивался Майдан, у нас было несколько офисов, в том числе и в Киеве.

— Не могли бы вы рассказать, каким образом «отжали» ваше детище?

Ярослав: Попытки забрать бизнес начались еще до задержания. Еще до того, как мы уехали в Москву. Собственно, это и послужило причиной нашего отъезда.

— Вы рассказывали о том, что еще в 2013 году практически вся Западная Украина «кормила» Майдан.

Дмитрий: Да. Это были самые главные спонсоры Майдана. К нам тоже приходили предлагали «поделиться».

— А сколько просили?

Ярослав: 30% от прибыли.

— Ого. Откуда такие запросы?

Дмитрий: Есть, например, такое понятие, когда берешь госзаказ… на Западной Украине отдают 50% отката. Примерно из этих цифр и исходил запрос о 30% от прибыли. У нас были некоторые объекты по госзаказам и это было всем известно на Западной. Они считали нашу чистую прибыль и ориентировались на эти цифры.

— Всем известно, что вы отказались от столь «лестного» предложения. А были ли еще на Западной Украине похожие на вас смельчаки?

Дмитрий: Были. Многие из них сейчас в тюрьмах. Конкретно ответить кто именно – нельзя, так как они еще находятся за решеткой.

Ярослав: Недавно два человека родом из Луганска сидели в той же тюрьме, где находились мы. Их арестовали только лишь для того, чтобы получить с них денег. Один заплатил полмиллиона штрафа плюс у него конфисковали все имущество, после чего он уехал. Второго человека также задержали, он заплатил 850 тысяч штрафа и у него конфисковали технику на 150 тысяч долларов.

— Получается, власть превратила «отжим» в своего рода бизнес.

Ярослав: СБУ превратилась в рэкетеров.

Дмитрий: Мое личное мнение – они, скорее всего, «отстегивают» какой-то процент. Им же нужно откуда-то финансирование получать, вот они этим и финансируются. Как они сейчас сделали? Тернопольская область – это управление СБУ, которое занимается Луганской областью. Они всех задерживают по Луганску. Винницкая область отвечает в свою очередь за Донецкую.

— Скажите, а вы не думали, что в корне всего этого лежит желание не только «захапать» чужие деньги, но и создать лояльный электорат в сфере бизнеса, показав, пусть и на вашем примере, что произойдет с несогласными добровольно нести средства властьимущим?

Ярослав: Я не задумывался над этим.

Дмитрий: Тот же ответ. Я не знаю, что вам ответить, потому что никогда не думал об этом вопросе.

— Окей. Тогда оставим в покое сферу бизнеса и поговорим о вашей жизни на Западной Украине. Вы же там прожили 20 лет. Расскажите, действительно ли ментально отличаются жители Юго-Востока от украинцев Запада?

Ярослав: Да. Их сразу воспитывают в ненависти к русским, ко всему русскоязычному. Ко всему, что исходит от русского духа.

Дмитрий: Народ, который все время был в рабстве, всегда будет говорить плохо о тех, кто ему помог. Какой бы не был правитель, его подданные всегда будут им недовольны, сколько бы хорошего он не сделал и сколько бы благ им не принес.

— Я знаю, что еще до Майдана, в далеких 90-х, были случаи, когда на Западной Украине людей избивали за русский язык во Львове, Ужгороде…

Дмитрий: Да, было такое время. В Тернополе, например, была русскоязычная школа, а напротив нее стояла украинская. Эти две школы постоянно воевали, дрались стенка на стенку.

Ярослав: Мы учились в украинской школе. Но между собой с братом всегда общались на русском. Мы всегда были там чужими - москалями, зэками.

— Почему зэками?

Ярослав: У них такое восприятие. Если разговариваешь на русском – то сразу зэк.

Дмитрий: Тюрьмы на русском разговаривают везде, даже на Западной Украине. Русский язык считается языком силы, так сказать. Если человек разговаривает на русском, то он уже входит в какой-то определенный круг силы.

— Вы как-то упоминали, что ваших одноклассников отправляли в так называемые «патриотические» лагеря.

Дмитрий: Да, «Пласт» назывался. Добровольно ли они туда ездили или нет – не знаю. Мы там не были.

Ярослав: Кто нам бы предложил? Мы всегда были москалями.

— А вас не пытались «переучить», дескать, Бандера – герой?

Ярослав: Они всегда так говорят, и в школе тоже. Но мы с братом спина к спине всегда отстаивали свою русскоязычность и русскую кровь. Мы же с детства воспитывались в Кировограде, наша бабушка – сибирячка из Тюмени. Прабабушка – из Сибири. Мы воспитывались по-другому, не так как растят детей на Западной. Мы постоянно праздновали парады 9 мая, и вот когда приехали туда – их историю мы воспринимать не могли. Там даже парадов в День победы – не было. Ветераны, конечно, приходили к памятникам. Но каких-то городских гуляний, парадов – не такого.

Дмитрий: Многие люди, живущие на Западной Украине, это потомки тех нацистов с украинской стороны, которые служили полицаями во время Великой Отечественной войны. Это те полицаи, которых во время освобождения СССР от фашистов, не добили. Они прятались, скрывались, а потом рассказывали своим детям и внукам совсем другую историю.

— Сейчас там уже, в отличие от Юго-Востока, где практически запретили 9 мая, проходят полноценные парады. Вот только почтенными гостями являются «ветераны» УПА, которые воспевают свои подвиги в дивизии СС «Галичина».

Дмитрий: И вот теперь их внуки, этих «ветеранов» УПА, и убивают наших людей здесь. Те, которые воспитывались на историях этих «ветеранов». Это все была недоработка того времени.

— То есть, вы считаете, что НКВД поступил мягко с украинскими коллаборационистами, отправив их в лагеря?

Дмитрий: Да. Сейчас бы не было войны, смертей.

— Всех убить? И детей?

Дмитрий: Детей? Нужно было убивать не детей, а тех, кто будет этих детей воспитывать. Детей можно было бы нормально воспитать в интернатах.

— Возник такой вопрос. Заканчивается нынешняя война. Новороссия определена в границах: от Донбасса до Киева, включая юг страны. Западная Украина может выбирать свою судьбу самостоятельно – вступать в ЕС, создавать УНР, присоединяться к Польше или Венгрии. Что будет на границах? Сможем ли мы нормально сосуществовать или будут постоянные стычки?

Дмитрий: Будут постоянные стычки.

— А как тогда поступить?

Дмитрий: Я не военный тактик, чтобы дать определенный ответ. Любой мой ответ на данный вопрос будет расценен неправильно.

Я могу сказать только одно – Новороссии быть.

— Вы в этом уверены или вы в это верите?

Дмитрий: Да. Лично от себя я приложу максимум усилий для осуществления данной цели.

Ярослав: Поддерживаю. Новороссии – быть!