Бои виртуального значения. России нужны победы на информационном фронте
Когда враги начинают подмечать проблемы нашей армии, а нам при этом сообщают, что у нас всё замечательно, это, как минимум, настораживает. Не так давно, по сути, вражеский Институт Карнеги опубликовал доклад, посвящённый анализу кибер-войны РФ на Украине. И основные выводы, к которым приходит этот самый институт, к сожалению, очень трудно опровергнуть. Возможно, мы чего-то не знаем, возможно, есть какие-то секреты и военная тайна, но почему-то внешне выглядит всё именно так, как уверяют наши враги.
По их мнению, в армии РФ кибер-войска находятся в «зачаточном» состоянии. Основные их подразделения связаны со спецслужбами (ФСБ, ГРУ) или частными агентствами, но никак не с МО РФ. При этом отмечается, что кибер-войска РФ не имеют официального статуса и, похоже, иметь не будут. Большую часть таких войск, по мнению противника, составляют либо студенты технических вузов, либо люди, связанные с хакерскими группировками, сотрудничающими со спецслужбами.
Как утверждается в статье, именно ошибки в начальном периоде войны помешали оптимальным действиям в кибер-пространстве. Действия ВС РФ и кибер-войск РФ не имеют высокой степени синхронизации. Каждое из направлений работает в рамках своих интересов. Поэтому перед этими подразделениями не ставится дискретных и ощутимых задач. Их усилия больше сосредоточены на том, чтобы склонить противника на принятие определённой политической воли, продиктованной руководством России, или направить информационные потоки противника в контролируемое Кремлём русло. Институт Карнеги отмечает также, что Россия использует не полный спектр методов и технологий, необходимых для современной войны в кибер-пространстве.
Стоит отметить, что вопросам кибербезопасности посвящён специальный закон, принятый в 2018 году в США. В Госдепартаменте был создан офис по вопросам киберпространства и цифровой экономики. В свою очередь, компании-провайдеры соцсетей теперь должны «разделить ответственность» с правительством США за недопущение в них иностранной антигосударственной агитации и пропаганды.
Для начала разберёмся в терминологии. Кибервойна — это противостояние в кибернетическом пространстве, в том числе компьютерное противостояние в Интернете. Это одна из разновидностей информационной войны.
Как писал эксперт по безопасности правительства США Ричард Кларк в своей книге «Кибервойна» (вышла в мае 2010 года) «кибервойна — действия одного национального государства с проникновением в компьютеры или сети другого национального государства для достижения целей нанесения ущерба или разрушения».
Кибер-войска или «Войска информационных операций» — это формирование Вооружённых сил Российской Федерации, находящееся в подчинении Министерства обороны. Задачами этих подразделений являются централизованное проведение операций кибервойны, управление и защита военных компьютерных сетей России, защита российских военных систем управления и связи от кибертерроризма и надёжное закрытие проходящей в них информации от вероятного противника.
Что касается управления и защиты военных компьютерных сетей России, российских военных систем управления и связи от кибертерроризма — здесь у меня никакой информации нет, но думаю, что на этом уровне всё обстоит благополучно. А вот по поводу операций кибервойны с проникновением в сети другого государства для достижения целей нанесения ущерба или разрушения — здесь, извините, как мне кажется, не всё обстоит гладко.
Сначала — только факты. Как сообщил глава комитета Госдумы по безопасности и противодействию коррупции, председатель думской комиссии по расследованию фактов вмешательства иностранных государств во внутренние дела России Василий Пискарёв, в этом году в России зарегистрирована 21 диверсия. В прошлом году — всего одна. Кроме того, он сообщил, что финансируемые Западом СМИ и НПО от акций по вмешательству во внутренние дела РФ перешли к прямой организации диверсий. По его словам, у Думы есть документы, которые свидетельствуют о реализации планов Запада по подрыву российской экономической безопасности.
Собственно, вполне понятно, почему так произошло — начало специальной военной операции на территории Украины дало повод украинскому руководству открыто осуществлять акты терроризма по отношению не только к своим гражданам, но и в отношении мирного населения России. А поскольку у нас нет, как в США, специального закона, по которому компании-провайдеры соцсетей должны нести ответственность за недопущение в них иностранной антигосударственной агитации и пропаганды, то началось всё с организаций в интернете акций протеста в российских городах, а протесты переросли в поджоги военкоматов, попытки диверсий на железных дорогах, подрывов ЛЭП, нападения на военнослужащих России и даже убийства. Самый известный террористический акт — убийство Дарьи Дугиной. Но если здесь действовала украинская диверсантка, то попытки диверсий на территории России осуществляли российские граждане, одурманенные украинской пропагандой или завербованные украинскими спецслужбами. А, точнее, сотрудниками Центра информационно-психологических операций — ЦИПсО. То есть, против нас были задействованы те самые войска информационных операций.
Поскольку такие подразделения в российской армии есть, то нет смысла сейчас разбирать их действия — для этого есть компетентные люди. Но, зная о целях и задачах СВО, хотелось бы понять, почему параллельно с военными действиями на территории Украины не ведутся такие же действия в информационном пространстве? Почему у нас есть пропаганда, но не видно контр-пропаганды? Почему идёт агитация в очень ограниченных масштабах?
Почему мы не можем подорвать боевой дух ВСУ, боеспособность украинских солдат, уничтожив их мотивацию, и рассказывать, как на самом деле обстоят дела на фронте, какие потери в ВСУ, как их обворовывает их власть? Почему украинские силы ИПсО работают в информационном пространстве России, в социальных сетях и телеграм-каналах, а российские Войска информационных операций — нет? Ведь украинцы, находясь в полном информационном вакууме, именно потому так жёстко мотивированы на противодействие, как они считают, оккупантам.
А почему не ведётся работа с гражданами России? Да, есть официальная российская пропаганда, которая в основном свелась к двум направлениям: патриотическому — Россия поможет, спасёт, не оставит в беде, Россия наш дом и так далее, и второму, антифашистскому — на Украине возродился фашизм и его нужно уничтожить. И, несмотря на то, что фактов проявления фашизма на Украине очень много, упор в российских СМИ почему-то делается лишь на внешнюю атрибутику — факельные шествия, свастики на шевронах и знамёна, зигование молодёжи, возвеличивание идеологов нацизма и украинского национализма. Причём, многие россияне считают это официозной пропагандой и ложью, поскольку факты о зверствах нацистов часто не афишируются в полном объёме. Так, например проект «Донбасс: истории боли» с артистом Павлом Прилучным не получил максимального распространения в российских СМИ и остался всего лишь проектом в интернете.
А сколько таких примеров? Сколько искалеченных, замученных, убитых украинцев, которые пытались бороться с фашизмом на Украине? Почему-то в соцсетях, когда я пытался сообщать об этом россиянам, они удивлялись этим фактам! Они просто о них не знали, считая, что чуть ли не все украинцы — бандеровцы, поддались влиянию нацизма и так далее. При этом другие россияне получают в соцсетях совсем другую информацию о действиях российской армии. А потом в тех же соцсетях ведут пропагандистскую работу против своей собственной страны и даже пытаются совершать диверсии! То есть, враг успешно действует в информационном пространстве России, а мы даже не можем этому противодействовать? Почему?
Мне кажется, не могут быть достигнуты цели СВО только военным путём. Особенно, если мы говорим о денацификации. Идеологическая составляющая любой военной операции — это так же важно, как материально-техническое обеспечение войск, как связь, как медицина. И если армия успешно выполняет свои задачи, то всестороннее информационное обеспечение — это не только сводки от Министерства обороны. Это ещё и крепкий информационный тыл, а также победы на информационном фронте.
