Авторы канала «Донецкий Абориген»: Власть ДНР переживает, когда наша информация доходит до Москвы
«Донецкий Абориген» в течение нескольких лет был самым влиятельным телеграм-каналом ДНР. Авторы канала освещали то, о чём молчали другие: воровство и коррупцию, преступления и безнаказанность, информационные и идеологические просчёты. Расследования канала заставляли нервничать обитателей многих кабинетов. Однако со временем публикаций становилось всё меньше, на некоторое время канал и вовсе замолчал. «Антифашист» решил выяснить, что произошло, и связался с его авторами.
— «Донецкий Абориген» ранее был одним их самых информированных и влиятельных телеграм-каналов Донбасса. Теперь новые посты на канале практически перестали появляться. Что произошло? Канал прекратил свою работу или это временный «творческий отпуск»?
— Да, на данный момент канал находится в паузе по причине смены подхода к его работе, в коллективе канала произошли изменения, и сейчас мы пытаемся пересмотреть его принципы работы, вырабатываем новый подход. Если ранее канал в большей части занимался экономикой, а политикой и гражданским обществом по остаточному принципу, то сейчас направленность и тематика будет меняться. Все заявленные для себя цели мы достигли, осветили ситуацию в экономике, коррупцию и злоупотребление властью, но качественных изменений жизни граждан Республики мы не достигли. Путём титанических усилий нам удавалось останавливать многие негативные процессы, но буквально в течение недели после победы возникали более серьёзные вызовы. Пришло понимание, что боремся с последствиями, а не с причинами сложившейся ситуации. Это и есть повод для творческого отпуска, переосмысление процесса и подготовка к новой стратегии в информационной повестке.
Экономика вторична, она лишь концентрированное проявление политики, проводимой в государстве. Бороться и влиять требуется на первоисточник проблемы, а не пытаться исправить последствия.
— Вы создавали канал, чтобы прорвать информационную блокаду, в которую попал народ Донбасса, так вы говорили нам в интервью. На ваш взгляд, получилось ли это в полной мере? Если нет, то почему?
— Да, говорили и повторимся: Донбасс продолжает быть заложником информационной блокады, по сей день подаются завуалированные отчёты обо всех процессах, происходящих тут. И пусть многие наши публикации заставляли напрягаться и нервничать кабинеты, как на территории Донбасса, так и на Севере, включать весь доступный ресурс для смазывания и расфокусировки вопроса — кардинальных изменений мы не добились. Снятие информационной блокады лежит не в плоскости создания одного или нескольких независимых ресурсов, прорыв блокады лежит в плоскости изменения государственного и системного подхода со стороны российских чиновников, увеличение количества и качества людей, отвечающих за Донбасс, изменение ведомственной монополии, сложившейся тут.
Сказать, что все наши действия не принесли результата, тоже невозможно: практически не осталось людей, как в Донецке, так и в Москве, искренне верящих официальной пропаганде и подконтрольным власти ресурсам. И наличие альтернативы в информационном пространстве разбило сначала созданный «Ташкентом» (Александр Тимофеев, вице-премьер ДНР при Александре Захарченко — ред.) миф о построении здесь развитого социализма, а потом и «экономическое чудо» нынешней власти. Но, кроме помощи в здравой оценки существующей действительности, пользы для населения Донбасса это не принесло. Мы продолжаем читать и видеть очередные «экономические форумы», очередные «запуски производств», только уже не реагируем на них серьёзно, легче для себя справляемся с манипуляцией.
— Как вы относитесь к утверждению, что отдельные представители власти, понимая, что не в силах контролировать полностью социальные сети, включились в конкуренцию с независимыми каналами. Как говорится: не можешь победить - возглавь. Есть ли в этих условиях шансы на развитие независимых каналов как элементов гражданского общества?
— На Донбассе нет гражданского общества — запрещено и посажено на подвал. У нас запрещены негосударственные СМИ, а формулировки, по которым можно привлекать частных лиц, настолько размыты, что дают право сажать и преследовать за любую публикацию даже на персональной странице в соцсети.
Яркий пример этого — история Романа Владимировича Манекина. Заслуженный деятель и гражданин Российской Федерации, аккредитованный в МИД РФ журналист и публицист, профессор философии и истории, переехавший обратно на Донбасс с началом войны и живший всё это время тут безвыездно. Арестован по обвинению во взаимодействии с СБУ, обвинения были разбиты и опровергнуты в первые же сутки после ареста — реакция на это всё нулевая, он продолжает удерживаться. Зато известно из достоверных источников, что уже в конце этого месяца ему планируют вынести приговор, по всем признакам неадекватный — реальный срок с содержанием на строгом режиме (интервью с «Донецким Аборигеном» состоялось в середине мая, по информации экс-спикера Народного Совета ДНР Андрея Пургина 31 мая Роман Манекин осуждён на 2,5 года. Официального подтверждения этой информации пока нет — ред.) И это старому болеющему профессору за публикации на личной странице в фейсбуке?!
Вы говорите о развитии гражданского общества... Оно запрещено и посажено, у нас преследуются любые собрания граждан, необоснованный и необъяснимый никем комендантский час, запрещены общественные организации, профсоюзы, движения и партии. Общество разбито и атомизировано, люди разогнаны по кухням. Ситуация апатии и неучастия общества очень трудно прогнозируема в потенциале в случае каких-либо потрясений или изменений.
Методы и механизмы запредельно жестокие и неадекватные, поэтому содержание независимого ресурса — это, в первую очередь, угроза себе и близким, угроза, которая будет реализована при первой же возможности. Про развитие и рост численности независимых ресурсов и авторов в такой атмосфере говорить не приходится.
— На постсоветском пространстве сейчас активно идёт работа по деанонимизации авторов телеграм-каналов. Авторство вашего канала приписывали разным людям, преимущественно, «людям 2014 года». Удалось ли вас деанонимизировать, возможно, из-за этого вы перестали писать?
— Мы не питаем иллюзий относительно своей анонимности: частично авторы нашего канала деанонимизированы, но точных данных обо всём коллективе не имеет никто. Про 2014 год интересно прозвучало… Интересно ввиду того, что нашим событиям всего семь лет, и поколение пишущих объективно ещё не смогло вырасти и сформироваться. Поэтому, если брать всех пишущих и искренне переживающих за Донбасс, логично предположить, что эти люди активно участвовали в процессах весны 2014 года. Мы не берём в расчёт осенний десант из Киева и прочих, присланных на борьбу с народным мятежом (к слову, занимающих сейчас официальные СМИ и кабинеты).
— Вы получали угрозы во время своей работы?
— Угрозы и оскорбления мы получаем постоянно, они стали привычными и даже служат своеобразной оценкой эффективности нашей работы.
— Вам предлагали продать канал?
— Предлагали, и не раз. Крайнее предложение было на отметке трёхкомнатной квартиры в центре Донецка. Но, видать, признали недоговороспособными, и на том спасибо.
— В нашем предыдущем интервью вы говорили, что информацию для публикаций вам, в том числе, передавали люди, работающие во власти. Как сложилась судьба этих людей? Их пытались разоблачить, возможно, кто-то их них подвергался преследованиям?
— Про источники разговор отдельный — у нас нет примеров их обнаружения либо дальнейшего преследования. И связано это, скорее всего, с квалификацией и общим уровнем поддержки нынешней власти. Зато есть много примеров паранойи, развившейся в результате нашей деятельности, обсуждения наших публикаций на совещаниях, личных беседах высокопоставленных чиновников и руководителей. Научились прятать документы даже от своих подчинённых, реже ставить подписи и пытаться вынудить брать ответственность других. Не поверите, но у нас есть закрытые решения, которые не попадают в публикации и даже в канцелярию, а имеются в единичных экземплярах и показываются в очень редких случаях.
— В настоящий момент реагируют ли власти на публикации телеграм-каналов и посты в социальных сетях с разоблачениями или претензиями населения, или уже выработан иммунитет на это?
— Как и ранее переживают, когда информация доходит до Москвы. Это вынуждает включать свои подконтрольные каналы и гасить инфоповоды, напрягаться и опровергать, или дискредитировать факты и участников этих поводов. Мнение местного населения уже давно мало кого беспокоит. Антирейтинг в 80% не даёт иллюзий бороться за общественное мнение здесь, на Донбассе, а вот большие кабинеты Москвы и средний российский обыватель патриотического поля для них болезненны. Тут и срабатывает удалённость и неосведомлённость, тут ещё есть кропотливая работа с бюджетами, справки, заказные статьи в московских ресурсах, скупка экспертов.
— На ваш взгляд, влияют ли, а, возможно, даже формируют, анонимные телеграм-каналы повестку дня в закрытых обществах в условиях отсутствия независимых площадок? Насколько в принципе эффективен этот инструмент?
— Вернёмся к вышесказанному: телеграм-каналы как средство формирования информационной повестки зарекомендовали себя как наиболее эффективный на данный момент механизм, и переоценить это влияние трудно. Наша творческая пауза связана не с разочарованием в этом механизме, а с методикой его применения. Работая в части экономики и точечных локальных проблем, мы не смогли повлиять на дальнейшее развитие ситуации в Республике в целом. Освещая проблемы и выводя их в фокус общественного внимания, добивались только локального результата (и не всегда долгосрочного). Весь потенциал «Донецкого Аборигена» не реализован, он ещё много пользы может принести Донбассу и его жителям, наша задача это обеспечить, чем и займёмся в ближайшее время, освещая именно те вопросы, которые смогут сдвинуть эту застывшую ситуацию с мёртвой точки.
