Андрей Белоусов: многополярный мир маловероятен
Сессия Международного дискуссионного клуба «Валдай» состоялась в рамках Питерского международного экономического форума, там вспомнили про, казалось, устаревшее уже слово «политэкономия». Сегодня этот термин как никогда актуален вновь, так как политика стала вторгаться в экономику даже тогда, когда это совершенно иррационально. Темой обсуждения стала «Новая мировая экономика — не глобальная, но взаимосвязанная». От прошлого к будущему, которое наступает как всегда неожиданно — один из трендов экономики. Первый вице-премьер кабмина РФ Андрей Белоусов выделил космос и цифровизацию, которые вместе с ИИ создают совершенно новую среду и дают интересные возможности.
Андрей Белоусов назвал главные тренды мировой экономики: и доминирующий тренд — деградация модели глобализации, сложившейся в 90-ые годы. Именно тогда возникла моноцентричная модель мира, напомнил эксперт, и строилась она на ресурсах распавшегося СССР:
«Неслучайно, что торговля выросла тогда в два раза, и всем казалось, что так будет всегда или, по крайней мере, очень долго. И тогда в 1993—1994 годах возникает ВТО, правила которого закрепляют этот статус-кво».
Фото: ПМЭФ-2023, скриншот трансляции
По словам Белоусова, в 90-ые годы основным бенефициаром этой системы стали вовсе не США, а, как ни странно, Китай. Потому что за это время он смог удвоить свою долю в мировом ВВП. А со второй половины 2000-ых годов демонтировать глобальную систему начали сами же американцы, постепенно возвращаясь к протекционизму.
Экологический тренд в глобальной экономике с различными возможными антропогенными катастрофами, по мнению Белоусова, имеет только одну цель — остановить промышленный рост развивающихся стран. Переход к «зелёной экономике» — попытка создать технологическую основу для формирования новых альянсов англосаксонских стран. Ещё один тренд — продовольственный кризис и кризис с чистой водой, столкнуться с ними в ближайшие 20 лет может порядка 10 млн человек. Это породит мощную миграционную волну, по сравнению с которой «сирийский сценарий» покажется «цветочками».
«Крайний тренд — это цифровизация и космос, — говорит Андрей Белоусов. — У нас космос очень долго развивался, вплоть до начала 90-х годов. Я бы сказал, до того момента, когда американцы свернули программу „Аполлон‟. Он развивался в парадигме демонстрационно-военной: показать, кто первый, и потом военная разведка, спутники, связь и так далее. В последние годы, с 2000-х, идёт очень сильная экономизация космоса, стоимость запуска в среднем килограмма выведения за 10 лет снизилась в 10 раз».
Естественно, за этим технологическим прорывом последуют экономические изменения. Американцы ставят задачу создать низкоорбитальную космическую группировку до 40 тыс. спутников, а Китай к 2030 году ставит задачу вывести 13 тыс. таких спутников. Что это всё значит? Следующая волна цифровизации с ИИ создаёт новую среду: возможности и опасности, среди которых закрепление цифрового неравенства, говорит Белоусов, новую иерархию стран, цифровую ренту, так как выход в космос имеют 5—6 стран.
«Это интернет вещей от „умного дома‟ до „умной улицы‟. Тотальный контроль. Новые промышленные технологии, дистанционное зондирование Земли в режиме онлайн. Это совершенно новые условия навигации. Это дисбат традиционных секторов, дисрапт институтов, появление новых глобальных игроков, включая „Амазон‟, „Альфабет‟, с которыми никто не знает, что делать, потому что они не похожи на иерархические корпорации, а их потенциал сопоставим со странами среднего уровня развития», — рассказывает Белоусов.
Фото: roscosmos.ru
Все эти тренды создадут качественно новую ситуацию во всём мире уже в ближайшие десять лет. Белоусов закончил доклад, рассказав про более вероятные сценарии развития событий и менее вероятные. Наиболее вероятной будет попытка новой глобализации — new Pax Americana, которая будет базироваться на цифровом неравенстве и протекционизме, а не на либерализме, и будет направлена против Китая. Второй сценарий — «региональный» — формирование сильных региональных экономик вокруг центров развития, которые только создаются. Как говорит Белоусов, речь, конечно, о Китае, Индии и, может быть, всем евразийском континенте.
«Третий сценарий, который я считаю маловероятным — это многополярный мир. Мы говорим „многополярный мир‟ и сразу все рады, будто это что-то хорошее, место, где все друг друга любят. На самом деле, это изобретение старое. Вспомните конец 30-летней войны в 1648 году, когда европейские княжества устали друг друга молотить, а молотили они друг друга больше ста лет, и заключили Вестфальский мир, основанный на балансе сил, где медиатором стала Франция. Если нарушается такой баланс сил — это война. Поэтому многополярный — это жестокий мир, балансирующий постоянно на грани войны. Я считаю, что он маловероятен», — успокаивает Белоусов.
Александр Назаров
