Александр Скубченко: боевики, проститутки и наркотики — «гиднисть» майдана глазами очевидца
Сегодня опять траурная «свеча». Опять пышные воспоминания и романтизация событий «гидности» на майдане. Опять ни слова о погибших милиционерах на майдане. Ни слова о погибших жителях, детях Донбасса. Их не существует уже семь лет; и для Зеленского тоже.
Ну, что же. Мне тоже есть, что вспомнить о той вашей «гидности». Я все события видел «из сердца» майдана — ежедневно, в Доме профсоюзов. А не из СМИ, и не от «кум свата брата рассказал». Поэтому дальше — от первого лица и только правда.
До и во время событий на майдане, которые завершились государственным переворотом, у меня был офис в Доме профсоюзов. Пока его не сожгли. С видовыми окнами прямо на майдан.
Захват здания не был спонтанным: примерно за месяц до начала событий администрация всех попросила убрать из коридоров свои личные вещи. Правда, думали, что «в аренду» лишь коридоры сдадут, но «мирные протестанты» захватили практически всё.
Мой офис был на третьем этаже. Там ранее размещалась санчасть профсоюзов, там же кукловоды «майдана» разместили и свой лазарет.
Представьте длинные коридоры этажа, усеянные телами по обе стороны, между которыми — лишь узкий проход. Там и раненные, и просто больные (зима ведь).
В период горячей фазы — масса боевиков. Тогда я понял, почему они в балаклавах и почему от государственной госпитализации отказываются: это просто иностранные наёмники с лицами типичного «ИГИЛ» (организация запрещена в России — ред.).
И вот это всё не просто на полу и с волонтёрами. Это был полноценный полевой госпиталь с иерархией и обеспечением: врачи, сёстры, оборудование, лекарства, даже операционная.
На первом этаже — охрана и харчевня. Перед домом профсоюзов — тоже котлы, где варили всякое бесплатное варево типа борща или каш.
Второй этаж — администрация профсоюзов, там же и комендант майдана разместился. Который после майдана стал главой НБУ.
Всё выше третьего — казармы «Правого сектора», расположение наёмников, организаторов и прочих хозяев майдана. Все ведь видели фото сенатора Маккейна, фотографировавшего майдан из видового окна Профсоюзов? Выше третьего — проход всем закрыт.
Помню, одна моя посетительница, приехав ко мне, перепутала кнопку этажа, и лифт открыл ей дверь выше третьего. Говорит: прикладом автомата в грудь и команда «пішла геть звідси». Да, и оружие, и взрывчатка на майдане были всегда.
К вечеру в Дом профсоюзов свозили проституток для боевиков. В общем, «революционная» жизнь текла с огоньком и богато: бухло, наркотики, «секс и рок-н-ролл».
Коменданты, правда, гоняли «успешных предпринимателей с западной Украины с тремя высшими образованиями», чтобы не светили своими бомжеватыми и упитыми лицами с утра на площади. Но каждое утро пустыми бутылками и шприцами был завален весь майдан у Лядских ворот.
Это я к тому расписываю, чтобы стало понятно: майдан — это была чёткая организация, структура, обеспечение и огромные деньги. А не «киевляне носки и пирожки на майдан носили».
Это была территория без права и закона: ведь даже доступ милиции для процессуального документирования преступлений был закрыт. А ведь были и трупы, и самовзрывы. Как на улице, так и в захваченных зданиях.
А в подвале было «гестапо», где «Свобода» и прочие «командиры» майдана устраивали «дознание» и расправы, насиловали и пытали. Что там творилось — останется тайной тех, кто творил это беззаконие. Пожар всё уничтожил.
За моими окнами был полевой лагерь «правосеков» и тренировочная база, где боевики тренировались преодолевать барьеры «беркутов», наносить им увечья и «выдёргивать» по одному из их боевых порядков.
Ежедневно я слышал русофобские призывы и проклятия в адрес «беркутовцев», их семей и всех их поколений от ряженных попов со сцены майдана. Майдан ведь стоял не за «бандугэть», а — за «ктонескачетой» сами знаете кто.
Смешно было смотреть, как со сцены клеймили врагами донецких олигархов, но реконструкция ЦУМа, собственности главного донецкого олигарха, ни на день не прекратилась. В периметре, охраняемом майданом, под пропуском «сотен майдана», грузовики ежедневно вывозили строительный мусор и завозили материалы. Бандугэть и все дела на словах, но на деле — на булыжники для увечья милиционеров разбирали городскую брусчатку, а не собственность олигарха.
Всё ежедневно это и многое другое, что скрыто было от глаз даже многих тех, кто на майдан приходил лишь на вече по выходным, я видел.
И как же мне тошно сейчас читать восхваления какой-то там «гидности». Я понимаю всю ту грязь, которую майдан вынес в высокие кресла власти и в топ самых богатых. Но толпа, которая стала жить хуже?.. Не понимаю.
А это — вид на майдан из того самого офиса. Вернее из того, что от него осталось после пожара. Правда, попал я туда после пожара лишь за взятку коменданту. В надежде найти хоть что-то уцелевшее из ценных вещей. Но «герои майдана» побывали там раньше меня: и сейф вскрыли, и вынесли всё, что имело хоть какую-то ценность. Вот такая она — их «гиднисть».
