Жертвоприношение

Женщина с фотографией идет по селу. На большой фотографии красивый, улыбающийся, чернобровый парень, наверное, со школьного выпускного вечера.

Женщина подходит к дому и спрашивает на певучем украинском языке:
- Вы сына моего не видели? Здесь он был со своей частью в селе Макаренко. Отсюда он выходил на связь последний раз два месяца назад.
- Не Макаренко, а Макарово. - Поправляет ее моя знакомая Ирина.
В начале войны в ее многоквартирный дом в Луганске попал снаряд. Все квартиры в ее подъезде обрушились на первый этаж, имущество превратилось в пыль. Поэтому Ирина живет на хуторе Пшеничном, что рядом с селом Макарово. Раньше в этот дом она приезжала только летом, а теперь вынуждена жить постоянно.
Ирина внимательно рассматривает фотографию.
- Не знаю, их тут много было красивых и чернобровых, - говорит она. - Пройдите дальше, может соседи знают, - продолжает Ирина.
- Пожалуйста, посмотрите внимательно, - со слезами умоляет женщина. - Гляньте, какой он красивый! Если бы Вы знали, какой он был добрый, мухи не обидел! Да у него даже девочки не было!
Ирина приглашает женщину:
- Может Вы зайдете в дом? Попьете чаю? Отдохнете?
- Нет, - отвечает мать солдата. - Мне сына найти надо. Хотя бы мертвого.
И она пошла дальше, ходить по уцелевшим домам хутора Пшеничного и села Макарово.
Когда Ирина закончила свой рассказ, она заплакала. Я попытался ее успокоить:
- Ира, а может найдет мать своего сына? Глянь, какой бардак в стране! Может лежит он где-то раненный или в плену находится?
- В чудо я не верю, - говорит Ирина. - Здесь их много было. Они стреляли и по ним стреляли. Бои здесь были очень сильные. В лесу, недалеко от дома, мы находили много разорванных тел, рук, ног. Вороны в этом году стали очень жирными, как откормленные пацюки. Да я сама видела как вороны дрались за человеческие кишки.
- А, что Вы не хороните останки солдат? - спрашиваю я.
- Там в «зеленке» все заминировано. У нас на мине дед с тремя козами подорвался. Так его смогли похоронить только через десть дней! А в конце августа, когда стало невмоготу дышать от трупного запаха, приехал трактор, сгреб трупы и все останки, да и закопал в глубокую яму, чтобы эпидемий не было.
И тут Ирина зарыдала так сильно, горько и безнадежно, что у меня самого комок подкатил к горлу.

П. Бойченко, ЛНР