Пригожин строил свой публичный политический образ целенаправленно и системно. Интервью с Алексеем Чадаевым

Почему взбунтовался Пригожин, и пошёл бы он на организацию «патриотического майдана»? Будет ли Путин увольнять Шойгу, и что выиграл Золотов. Что ждать от грядущих выборов президента России? Об этом и многом другом в интервью «БИЗНЕС Online» рассказал политтехнолог Алексей Чадаев.

«Он пытался «силовым путём» поставить вопрос, на который система отказывалась отвечать»

— Алексей Викторович, чем были события прошлых выходных — мятежом в классическом смысле или «маршем справедливости», как это назвал сам Евгений Пригожин?

— «Марш справедливости» — это пропагандистское название, а мятеж — контрпропагандистское. Я бы попытался за все эти определения выйти и создать своё. Например, попытка силового шантажа руководства страны.

— Попытка удалась?

— Частично, потому что кишки инициатора не намотаны на ближайшие деревья, он жив и здоров, его подразделение не разоружено и не расформировано, а переехало в соседнюю дружественную страну. Пригожину точно удалось привлечь внимание и, как он сам выразился, всех взбодрить.

— Почему его не застрелили или не арестовали? Это же было логичнее всего.

— Потому что было непонятно, как в такой ситуации себя поведут лояльные ему отцы-командиры ЧВК Вагнера. Важно было сохранить Пригожина живым и дееспособным в этой ситуации.

— Но ведь Владимир Путин назвал это предательством.

— Да, я думаю, он именно так это и воспринял — как предательство и удар в спину. Полагаю, что Пригожин к этой реакции был даже готов, потому что ему было неважно, как относятся к нему самому. Он пытался «силовым путём» поставить вопрос, на который система отказывалась отвечать.

Я здесь лишь реконструирую логику мышления всех сторон. Логика мышления Пригожина: неважно, кем меня считают — предателем, Иудой, мятежником, земляным червяком, но главное — заставить руководство изменить свои решения.

— Почему был выбран именно силовой шантаж? Разве у Пригожина, которого упорно называли «поваром Путина», не было других вариантов выйти на высшее руководство?

— Конечно, не было. Брехня про «повара Путина». Если было бы так просто прорваться наверх и пожаловаться, то точно бы не пришлось идти на такую авантюру.

— Пригожин до этого часто делал резкие заявления.

— Публичные. А кого интересуют публичные заявления? У начальников есть прекрасный способ борьбы с этим — не читать интернет.

— Им же наверняка выборочно что-то дают почитать.

— Это тоже легенды, причём являющиеся предметом разнообразных спекуляций: «Мы точно попадаем в мониторинг, поэтому у нас размещение стоит в 3 раза дороже, чем у конкурентов».

— Вы говорите, что попытка Пригожина частично не удалась. А что не получилось?

— Александр Лукашенко объяснил прямым текстом. Пригожин хотел поговорить с Путиным, а тот не стал. Я думаю, что для Пригожина это было важнее, чем головы Сергея Шойгу и Валерия Герасимова. Это и не удалось.

— ЧВК Вагнера будет в дальнейшем существовать?

— Да, в Беларуси.

— Значит, выиграл Лукашенко?

— Да. У него теперь есть не только ядерное оружие, но и такое боевое подразделение. Все напряглись — поляки, прибалты. Да и Украина тоже: ЧВК Вагнера теперь стоит в 150 километрах от Киева.

— То есть деления ЧВК на две части не будет?

— Какая-то часть останется в России и пойдёт на контракт с минобороны. А кто не захотел, тот уедет. Поэтому ЧВК количественно станет меньше.

— Например, Сергей Марков считает, что Лукашенко вместе с Пригожиным теперь будет строить международную ЧВК с индийско-азиатскими участниками. Всё-таки Пригожин получил пиар на весь мир.

— То, что он репутацию получил и капитализацию бренда поднял, — это стопроцентно.

— Мы уже поняли, что лучший пиарщик в стране именно Пригожин.

— Просто других нет. В условиях отсутствия коммуникативных кампаний, коммуникативных войн откуда взяться хорошему пиару, профессионалам, специалистам, закалённым бойцам? В политике этого нет, в бизнесе — тоже. Все сидят тихо, ровно и без команды вякнуть боятся. Откуда взяться крутым пиарщикам?

«Если говорить о феномене, то Пригожин — тот, кто действует не по правилам»

— В чём же тогда феномен фигуры Пригожина?

— Ничего нового. Это же своего рода казачество. Это в русском культурном коде испокон веков. Действия на фронтире, в том пространстве, где государь, а главное — урядник и царёв воевода тебя не достанут.

Пригожин накопил гигантский опыт действия, абсолютно автономного от государства, власти, на свой страх и риск, в Африке, на тех территориях, где именно инициатива, отвязность, способность пренебрегать всякими правилами являются главным условием выживания. Если говорить о феномене, то Пригожин — тот, кто действует не по правилам. Как у человека с криминальным мышлением, типом действия, для него правила существуют лишь в той степени, в которой можно огрести за попытку их нарушить, а как система внутренних табу они для него не существуют.

— Раньше мы знали о ЧВК Вагнера то, что она действует в Африке, Сирии. Сам Пригожин всплыл как лицо ЧВК не так давно.

— Пять лет назад уже знали все, что Пригожин — это ЧВК Вагнера.

— Но ведь он не военный, не силовик...

— Да, бизнесмен. Всё очень просто: он сначала пытался продавать команды разнообразных политтехнологов африканским политикам. В Африке круто иметь белых политтехнологов на выборах. Но на практике быстро выяснилось, что этим политтехнологам там нужна охрана.

— То есть ЧВК зародилась сначала как охрана?

— Охрана политтехнологических команд на выборах, а потом стало ясно, что если всерьёз бороться за власть в таких странах, то нужны не столько политтехнологи, сколько специалисты другого, более силового профиля. Так возникла идея сделать ЧВК.

— А Владислав Сурков считает, что не нужно России играть в ЧВК, это для неё чуждо.

— Это не так. Дружины, шайки ушкуйников, казаки, разнообразные парамилитарные формирования — это вся наша история.

— Но Пригожин говорил, что ЧВК хотели расформировать. Например, Семён Уралов считает, что их хотели институциализировать, поставить в реестр. Поэтому и возник бунт.

— Всё, чего хотело минобороны, — сделать так, чтобы Пригожин подчинялся приказам и не выкаблучивал. Чтобы не устраивал истерики, что ему недодают снаряды. У военных тезис понятный и логичный: должно быть единовластие, управляемость, единое командование операцией, не должно быть махновщины и атаманщины.

ЧВК штурмует Артёмовск, Пригожин говорит, что ему снарядов не дают. А гипотетическая ситуация такова, что ты ждёшь со дня на день крупного украинского наступления в Запорожье, рассчитываешь, хватит ли снарядов для его отражения. В этой ситуации что значит, давать снарядов Пригожину столько, сколько он просит? Это значит увеличить риски того, что где-то их не хватит. Надо это объяснять Пригожину, чтобы он понял и заткнулся? Как по мне — не надо...

— Но ЧВК не входила в состав минобороны.

— Но должен же кто-то один командовать спецоперацией в целом, а не конкретно штурмом Артёмовска. В этой ситуации имело смысл вести разговор, что в целом снарядов не хватает. Но это уже тогда не к минобороны вопрос.

— Какова тогда роль Лукашенко в этой ситуации? Почему именно ему отдали роль примирителя сторон?

— Как минимум потому, что он мог дать гарантии, которые у нас в системе никто дать не мог. Кто у нас в стране мог дать гарантии, которые бы не перекрывались сверху словом Путина? Кто у нас мог сказать: «Я тебя спасу от гнева царя»? Нет таких.

— Но Путин же дал слово отпустить ЧВК и Пригожина в Беларусь.

— Так это по итогам разговора с Лукашенко. Здесь как раз Лукашенко выступил гарантом, той самой третьей стороной.

«Единственное, в чём ошибся, — я думал, что он будет двигаться по политике»

— Поговорим о Сергее Шойгу и Валерии Герасимове, которых требовал выдать Пригожин. В одном интервью вы сравнивали ситуацию с Соляным бунтом 1648 года, когда тоже требовали выдать конкретных людей.

— Да, бояр Леонтия Плещеева, Бориса Морозова и других. Причём царь выдал Плещеева, а Морозова — нет. Под шумок порвали в клочья тогдашнего главу посольского приказа Назара Чистого. Это как если бы у нас сейчас под шумок «вагнеровцы» поймали и убили Сергея Лаврова. Но царь сделал по-умному, он тогда понял, что дело не в Плещееве и Морозове, а во внутренней коммуникации в обществе. Поэтому собрал Земский собор, сделал новое Соборное уложение, всерьёз занялся внутренней политикой.

— После случая с Пригожиным будут ли кого-то выдавать или хотя бы увольнять?

— Во-первых, это бессмысленно. Давайте вынесем за скобки — хороший или плохой министр. Это не решает проблему. Ведь проблема не в том, что СВО как-то не так идёт или управляется. Это повод, а причина в другом. Причина в том, что, для того чтобы поставить вопросы, на которые система не хочет отвечать, единственный способ, который остался даже у людей с такой записной книжкой, как у Пригожина, — вооружённый мятеж.

Пару месяцев назад была попытка зазвать Пригожина в Думу. Помните «дайте снаряды „Вагнеру‟»? Так сразу раздались звонки, всем настучали по головам. Естественно, Пригожин в Думу не поехал: это не обсуждается.

Дальше чисто биологический процесс пошёл: есть нарыв, там копится гной, выхода ему нет, происходит воспаление. И в какой-то момент его прорвёт. Больше всего мне сейчас противно смотреть на реакцию: «Всё закончилось, давайте уволим Шойгу». Но эта ситуация не решается заменой одних генералов на других. Это точно не решение проблемы, она в другом.

— В чём?

— В провале стратегической коммуникации на уровнях власть — элита, власть — общество, власть — участники СВО и их семьи, власть — волонтёры СВО. У нас коммуникация власть — элита заменена автоответчиком Дмитрия Пескова, коммуникация по поводу СВО заменена искусственным интеллектом Игоря Конашенкова — Chat GPT в армейской версии. По всем остальным вопросам вообще никто ни с кем не общается, пропаганда что-то бубнит, но и то под настроение — то удачно, то нет. Пропагандисты точно не те, кто общается, это одноканальное вещание, а в динамике это «Не вешайте трубку, ваш звонок очень важен для нас».

Поэтому копятся вопросы, на которые никто не собирается отвечать. Они копятся у военных, офицеров, солдат и их семей, у граждан.

— Так почему всё-таки на том конце никто не берёт трубку?

— Потому что они не считают это проблемой, чем-то важным.

— Но мятеж показал, что проблема есть. Дойдёт хотя бы теперь?

— Надеюсь. Я пытаюсь обратить внимание на эту проблему — провалено пространство стратегической коммуникации. Работа в нём не ведётся или ведётся неудовлетворительно.

— Мятеж Пригожина для всех стал неожиданностью. А для вас?

— Нет. Я ещё три недели назад написал и отдал кому смог записку по поводу рисков, связанных с Пригожиным. Для меня это была критическая ситуация. Единственное, в чём ошибся, — я думал, что он будет двигаться по политике.

— Что вы имеете в виду?

— Устроит что-то вроде патриотического майдана, выведет на улицы ветеранов СВО в столице или где-то ещё.

— Навальный 2.0?

— Анти-Навальный с Z, со «Всех победим», с орденоносными героями и требованием «Не уйдём, пока не выдадут Шойгу» или что-то в этом роде.

— Почему он этого не сделал и выбрал силовой вариант?

— Может, потому что не увидел этого варианта или решил, что он бесперспективен.

«Пригожин строил свой публичный политический образ, причём целенаправленно и системно»

— Кто бы за ним пошёл? Есть ли у него народная поддержка? Стал ли Пригожин народным героем или только медиагероем?

— Одна из причин неуспеха мятежа как раз состоит в том, что поддержка того, о чём он говорил, и в армии, и в среде «рассерженных патриотов» гораздо больше, чем поддержка его самого. Можно с гарантией сказать, что офицерская сторона заняла пропрезидентскую позицию не в последнюю очередь потому, что это всё говорил именно Пригожин, к которому масса вопросов — как к нему самому, так и к «вагнеровцам». Плюс он так много, долго и систематически унижал армию публично, что не мог рассчитывать там на союзников. Тем не менее, всё, что он говорил о проблемах по существу, много у кого откликается.

— Но есть ли у него народная любовь, поддержка?

— Он на это работал. Мало кто замечал, но он прикормил множество ЛОМов, Z-богему (от поэтессы Анны Долгаревой до Захара Прилепина), собрал целый медиапул своих изданий, журналистов, военкоров. У Пригожина стратегия позиционирования была как у раннего Путина 1999 года — наш человек в «их» мире, то есть Штирлиц. Он на уровне образа, с одной стороны, и вхож в ту антинародную элиту, «ворьё кремлёвское», но при этом «за народ». Пригожин строил свой публичный политический образ, причём целенаправленно и системно. Плюс ездил на всех темах, которые социологически значимы, начиная от коррупции и заканчивая принцами — детьми элиты. Тут он очень многое сделал для того, чтобы превратить себя в персонажа публичной политики с собственным рейтингом, устойчивой группой поддержки.

— Удалось?

— Ещё несколько месяцев — и удалось бы. Немножко опередили события. Параллельно же этому развивался конфликт с минобороны. Пригожина попытались закрыть чисто аппаратными методами, выведя ЧВК с фронта и обязав всех подписывать контракт с минобороны. А Пригожин уже давно не в бюрократическом, а политическом поле. Поэтому он решил форсировать. Конечно, было рановато. Правильный срок для вскрытия политических намерений в его случае были сентябрь—октябрь, а не июнь.

— Почему?

— Есть такое правило, что сотрудники отделов по работе с обращениями граждан узнают о наступлении весны или осени за два дня до синоптиков, потому что все городские сумасшедшие начинают им писать и звонить. Весна и осень — пик политической активности, потому что обостряются все психические заболевания. Плюс люди вернулись с отпусков, дач в города, настроение плохое, погода тоже, деньги кончились, впереди зима, а дети пошли в школу. Это самое время для бунта. Поэтому у нас и революция была Октябрьской.

Осень была бы идеальным временем, чтобы бунтовать. Но события понеслись на опережение, поэтому Пригожин и форсировал. Он же прямо сказал, что 1 июля ЧВК Вагнера должны были закрыть. Как видим, теперь не закрыли. Так что успех всё-таки имеется.

— Если бы он дотянул до сентября—октября, то удалось бы ему добиться иных результатов? Москва бы бурлила, Кремль брал бы? Ведь Пригожин постоянно говорил, что не собирается свергать власть и лоялен Путину.

— Надо различать: цель — военный переворот — это одно, а цель — стать публичным политиком — другое. Представьте, если бы Пригожин пошёл на выборы и не от «Единой России». Было бы весело.

«Шойгу делал ровно то, что от него просили»

— Вы говорите, что Шойгу и Герасимова всё-таки не выдадут.

— С военной кастой и её претензиями к Шойгу понятно: она бухтит из-за того, что человек, который ни дня не служил в армии, носит генеральские погоны и ими всеми командует. С их точки зрения, это неправильно. Но точно так же было с маршалом Дмитрием Устиновым ещё в СССР.

Я не военная каста, поэтому мне их страдания безразличны. В моём представлении военный министр в первую очередь тот, кто строит вооружённые силы, занимается повышением их боеспособности, подготовкой к будущим войнам. Он может быть гражданским, в конце концов, Хельмут фон Мольтке-старший был фактически гражданским, Лев Троцкий и Михаил Фрунзе — тоже. Это нормальная схема, когда министр — гражданский, а начальник Генштаба — военный. Кстати, у украинцев министр Алексей Резников тот ещё воитель: адвокат-решала, жуликоватый снабженец по типажу. В этом смысле интереснее пара Залужный — Герасимов.

Но, я повторюсь, дело вообще не в Шойгу. Он делал ровно то, что от него просили.

По Клаузевицу, война есть продолжение политики иными средствами, поэтому строительство армии является проекцией задач, которые формулируют на более высоком политическом уровне. У меня впечатление, что политическая задача, в рамках которой происходило строительство Вооружённых сил при Шойгу, — это создать армию-артефакт, чтобы гордиться славными победами предков (внутриполитическая задача) и надувать щёки в расторговках с Западом (внешнеполитическая задача). Есть два типа войны, к которым такая армия готова. Первый — гонять бармалеев по горам, пустыням, как в Сирии, это когда есть технологическое превосходство — авиация, артиллерия, беспилотники. Второй — взять на понт, как в Крыму, демонстрационная кампания без реальных боевых действий, когда просто приехали и всех напугали вежливые люди.

— Кажется, 24 февраля 2022 года тоже так собирались.

— Тоже так пытались, но не прокатило. К серьёзной войне армию не затачивали, её не проектировали для этого. Потому случился провал в средствах связи и управления, срыв гособоронзаказа. В чём был сюжет бесконечного конфликта минобороны с «Ростехом» и оборонщиками? «Ростех» и оборонщики всё время стремились продать минобороны разное новейшее и дорогое «аналоговнет»-оружие. А в минобороны постоянно отвечали: «Не нужна нам „Армата‟, дайте побольше Т-72Б». С моей точки зрения, неправильно и то и другое. Но всё же больше право минобороны, то есть Шойгу в данном случае: уж лучше побольше Т-72, чем «Армата» в одном экземпляре, которую непонятно как чинить.

Правильным было бы третье решение — задуматься о глубокой модернизации, оцифровывании существующих средств. Мне понравилось, как сделали немцы: на старые гаубицы 1970-х годов разработки навесили РЛС. Выстрел произведён, траекторию засекли, отклонение от координат цели увидели и вторым выстрелом попадают. Если бы у нас стояла задача повышения боеспособности, мы бы шли примерно таким же путём — глубокой модернизации существующего парка вооружений. А у нас стояла задача надувать щёки, торговать оружием. То есть всё что угодно, только не воевать.

Но позвольте, кто думал, что мы собираемся воевать? Всё общество исходило из логики: мы крутые, у нас ядерная бомба и сильная армия, поэтому никто не нападёт, но сами мы мирные и добрые, поэтому тоже ни на кого не нападём.

Другое дело, что военный так думать не имеет права, у него мышление таково, что мир — это пауза между войнами. Как только закончилась одна война, надо готовиться к следующей. Так же у политтехнолога: выборы начинаются на следующий день после завершения предыдущих. Поэтому у меня нет претензий к Шойгу, он делал ровно то, о чём просили — причём не президент даже, а всё наше российское общество. В конце концов, он всем нравился, имел большой электоральный рейтинг и рейтинг доверия, возглавлял список «Единой России» на выборах в Госдуму в 2021 году. Он был символом, иконой, артефактом номер два. В общем, ни у кого, кроме пары-тройки отвязных военных экспертов, не возникала идея поковырять и посмотреть, что там внутри, а то вдруг война. Министр Шойгу — это воплощение, буквальная реализация запроса общества на то, какой оно хотело видеть армию все предыдущие годы. Как ни обидно, но вопросы надо задавать себе, ну то есть на политическом уровне. Какой мы хотим видеть армию: для парадов и надувания щёк или чтобы воевать и побеждать?

— Но коней на переправе не меняют. Поэтому вряд ли Шойгу прямо сейчас отправят в отставку.

— Поэтому мой тезис в том, что с высокой вероятностью довоюем с этим руководством минобороны. Даже если бы «вагнеровцы» Кремль штурмом брали, невозможно сменить Шойгу.

Представим два сценария. Первый: сменили министра, после этого мы потерпели ряд поражений, ВСУ дошли до Крыма. Кто виноват? Путин виноват, поскольку поддался давлению, стал менять руководство минобороны в середине кампании, ещё и поставил опять не тех; предыдущие хоть как-то воевали. И 2024 год под угрозой, и передача власти невозможна.

Обратная ситуация: поменяли Шойгу и Герасимова, и начались победы, дошли до Киева, взяли Харьков, Одессу, навязали коллективному Западу мир на наших условиях. Что случилось? Появился новый Георгий Жуков, герой, победитель и надежда Отечества.

— Чем закончилась история с Жуковым, мы знаем.

— В этом смысле Шойгу хорош тем, что точно не является преемником, он местоблюститель. Поэтому если не случится чего-то экстраординарного, то мой прогноз, что Шойгу и Герасимов останутся. С этим давайте просто жить.

— Давайте ещё обсудим Виктора Золотова. Он сказал, что Росгвардия Москву бы не сдала, но танки теперь попросила.

— Правильно! Я за то, чтобы у Росгвардии были танки. На спецоперации было так, что штурмовики идут первым эшелоном, а Росгвардия — вторым. Но ситуация динамическая, случалось, что противник пропускает ударную группу и бьёт потом по тылам. Так что Росгвардии нужны танки, и это никак не связано с мятежом. Скорее наоборот: Золотов правильно воспользовался ситуацией. С военной точки зрения было ясно, что нужны, но по политическим причинам этот вопрос даже невозможно было ставить. А тут — пожалуйста, Пригожин чуть до Москвы не дошёл. Так что Золотов выиграл почти как Лукашенко.

«Выборы в 2024 году пройдут так же, как выборы Сергея Собянина этой осенью: или Путин, или какая-нибудь уборщица»

— Что насчёт 2024 года? Уже появились слухи, что выборы могут отменить, либо они пройдут под лозунгом «Или Путин, или гражданская война».

— Я думаю, что выборы в 2024 году пройдут так же, как выборы Сергея Собянина этой осенью: или Путин, или какая-нибудь уборщица. Выборы отменять никто не будет, система так не умеет работать.

Поэтому выборы будут, война войной, а обед по расписанию. Администрация президента дальше будет работать с партиями: «Найдите совсем неизбираемого кандидата». КПРФ покочевряжится, но у них и так некого выставлять. Может, уломают Геннадия Андреевича ещё раз поучаствовать на старости лет. От ЛДПР пойдёт искусственный интеллект, тут всё понятно. От Новых людей надо выставлять гламурного гея для «оживляжа», а СРЗП участвовать не будет, поддержит Путина, как уже сказал Сергей Миронов. Главная задача, чтобы не было никакой интриги, чтобы результат был ясен уже по факту опубликования списка.

— Как отразился мятеж на внутриполитической обстановке? Например, как проявил себя губернаторский корпус? Многие из глав регионов записывали видео в поддержку президента.

— Губернаторы — молодцы. Глава Крыма Сергей Аксёнов был одним из первых, дальше отбомбились новые территории, потом старые подтянулись.

Я в то время был в Питере. Вечером были «Алые паруса», и самая популярная шутка была: «А у Беглова сегодня салют». Как мы помним, до конфликта с Шойгу у Пригожина был конфликт с Бегловым.

— А в «Телеграме» пишут, что власти придётся корректировать работу с губернаторами, которые теперь по каждому поводу ждут методички из Москвы. Якобы такие несамостоятельные губернаторы неинтересны электорату.

— Много вопросов к тому, как система работает с губернаторским корпусом, но в данном случае губернаторы отработали как надо. Я думаю, что после заявления Аксёнова проснулся внутриполитический блок и стал всем звонить: «А вы чего?»

Вот у свердловского губернатора Евгения Куйвашева был свой конфликт к Пригожиным. Ещё прошлым летом тот наехал на «Ельцин Центр», а Куйвашев ответил: «Стряпайте котлеты и варите макароны, а мы в регионах сами разберёмся». И сейчас по этому случаю он не преминул напомнить, что всегда говорил, что Пригожин — редиска, а ему не верили.

Так что губернаторы точно оказались не самым слабым звеном в этой ситуации.

— На грядущих выборах мятеж тоже никак не скажется?

— Выборы пройдут штатно.

— Мятеж — неординарное событие. Неужели он ни на что не влияет?

— Когда у нас единственная оставшаяся неимитационная форма внутриполитической жизни — это вооружённый мятеж, то нет...

— И всё же, почему Пригожин отказался от плана дойти до Москвы? Почему развернулся?

— Жить-то хочется. Я думаю, что тут гений переговорщика Лукашенко, который сумел создать у него впечатление: «Тебя замочат, Женя». Он не понял, почему ему сохранят жизнь, если всё продолжится. Поэтому Пригожин купил себе жизнь. Хорошая сделка.

— И в Беларусь уехал.

— Сегодня туда, а завтра все остынут, ситуация изменится. Жизнь же длинная.

Елена Колебакина-Усманова

---

Кто такой Алексей Чадаев

Алексей Чадаев родился 30 сентября 1978 года в Москве. Российский журналист и общественный деятель. Бывший советник председателя Государственной Думы РФ. Директор Института развития парламентаризма.

В 1998-м окончил Государственную академию славянской культуры, в 2004 году защитил кандидатскую диссертацию по культурологии (тема диссертации — «Влияние развития новых информационных сред на формирование информогенных субкультур»).

С 1993-го — ответственный секретарь, главный редактор журнала «Славия».

В сентябре — октябре 1993 года участвовал в обороне Верховного совета РФ после его роспуска указом президента №1400 в качестве помощника на общественных началах депутата ВС Виктора Аксючица.

В 1997 году был одним из сопредседателей «Комитета 20 декабря», проводившего митинг против введения в Москве повремённой оплаты за телефонную связь (первый в истории России политический митинг, организованный посредством электронных сетей — FIDO и др.).

1997—1998 — сотрудник группы советников первого вице-премьера правительства РФ Бориса Немцова, автор идеи сайта Немцова.

1998—2000 — руководитель интернет-группы Немцова. Впервые осуществил регистрацию общероссийского политического движения («Россия молодая») на базе сообщества участников интернет-форумов.

В 1999 году — руководитель орготдела движения «Россия молодая» (к одноимённой молодёжной организации отношения не имеет, движение в 1999-м вошло в состав блока «Союз правых сил»). Затем — заместитель руководителя пресс-службы московского предвыборного штаба СПС. Один из идеологов и организаторов проводившейся СПС кампании «Москва без Лужкова».

В 2000—2001 годах создал и редактировал «антипутинский» сайт «Дутый Пу». Сайт прекратил обновляться в 2002-м, был удалён в 2006 году.

2000—2002 — руководитель интернет-направления ИД «Работа для вас», продюсер кадрового интернет-сервиса Rabota.ru. Параллельно выступал с публикациями на сайте «Правого Клуба» (www. conservator.ru).

В 2002 году — политический и парламентский обозреватель еженедельника «Консерватор».

2002—2004 — заместитель главного редактора издания Globalrus.ru.

В 2003 году — председатель клуба и президент фонда «Новые правые». После выборов в Госдуму предпринял попытку создания на основе клуба общероссийской партии «Новые правые». Организация впоследствии вошла в состав партии «Гражданская сила».

2004—2006 — заведующий отделом политики в «Русском журнале», с августа 2006-го до февраля 2008 года — заместитель главного редактора.

2004—2008 — сотрудник фонда эффективной политики (президент ФЭП — Глеб Павловский).

2005—2009 — член Общественной палаты, входил в состав комиссии по вопросам регионального развития и местного самоуправления (глава комиссии — Вячеслав Глазычев). Принимал участие в экспертизах стратегий регионального развития нескольких десятков субъектов РФ.

С 2008 года — доцент Института русской истории РГГУ.

В 2009-м — главный редактор портала Liberty.ru, один из соучредителей центра модернизационных решений (ЦМР), экспертной группы при партии «Единая Россия».

Сентябрь-2009 — май-2010 — референт управления внутренней политики администрации президента.

С декабря 2009 года — член президентского кадрового резерва.

С июня 2010-го по 7 апреля 2011-го — руководитель политического департамента ЦИК ВПП «Единая Россия» со статусом заместителя руководителя ЦИКа.

С мая 2013 года — учредитель и генеральный директор аналитического центра «Московский регион».

Преподаёт в РАНХиГС (старший преподаватель кафедры территориального развития, факультет госуправления).

• Источник