От Угледара до Соледара союзные силы наносят удары. ВСУ концентрируются для наступления
Довольно часто в ходе военной спецоперации союзные войска сталкивались с крайне неадекватным поведением украинских вояк, идущих в атаку или попадающих в плен. Одна из последних таких историй случилась несколько дней назад при освобождении Марьинки Донецкой области, граничащей с Донецком. Как рассказал боец НМ ДНР с позывным «Волк», «в плен мы захватили бойца ВСУ с наложенными на раны в разных местах тремя жгутами. Все три ранения — очень серьёзные, и достаточно было одного, чтобы выбыть из боя. Однако украинский вояка выглядел и вёл себя странно: расфокусированный взгляд, несвязная речь, но при этом — невероятная активность и подвижность. Как будто, чем-то накачан. При таких ранениях люди обычно мучаются от боли и кровопотери, а этот был как боевой робот — куда-то всё время рвался». И эти подозрения, как оказалось, были не беспочвенны.
Атаки украинских биороботов
Западные разработчики испытывали на Украине наркотические анальгетики. Речь идёт о наркосодержащих назальных анальгетиках, разработанных для военных НАТО.
«Таких препаратов, как назальная форма наркотического анальгетика, нет в мире. Это очень современные разработки, и для создания таких препаратов нужны достаточно мощные фармацевтические базы», — рассказал на недавнем брифинге главный государственный санитарный врач Луганской Народной Республики Дмитрий Докашенко.
По его словам, испытания проводились именно на Украине, а не по месту разработки, так как это снижало затраты — добровольцам и специалистам можно было платить меньше, чем в Европе. Кроме того, нахождение подобных испытательных биолабораторий в Донбассе, недалеко от передовой, минимизировало риски утечки ненужной информации при неблагоприятном исходе испытаний. Провал таких экспериментов не получил бы широкой огласки, а Донбасс, где с 2014 года шли боевые действия, был наиболее подходящим полигоном для испытаний новых наркотических анальгетиков. О массовом применении различных средств украинскими боевиками стало известно ещё весной этого года, когда на позициях боевиков, засевших в бункерах завода «Азовсталь» в Мариуполе были найдены неизвестные химические препараты. Сотрудники СК РФ обнаружили в расположении штаба роты украинских боевиков шприцы с химическими препаратами, снижающими болевой порог организма.
Натовские специалисты разрабатывали средства, временно усиливающие физические качества военнослужащих на поле боя. К изучению воздействия таких веществ западные военные медики привлекали бойцов украинских формирований. На них и испытывались медикаменты, вызывающие наркотическую зависимость и чрезмерную агрессивность. Впоследствии в крови пленных ВСУ были обнаружены такие вещества, как метадон, кодеин, эфедрин, первитин (метамфетамин). Наркотические анальгетики — группа препаратов, воздействие которых на организм сравнимо с опиатами. Они оказывают сильное влияние на эмоциональное состояние человека, его мышление и восприятие.
«С учётом имеющейся информации о применении военнослужащими ВСУ сильнодействующих стимуляторов нами проводится изучение поступающих проб на наличие данного класса соединений. Их следы сохраняются в органах и тканях человека длительное время. Например, в волосах — до шести месяцев», — сообщил начальник войск радиационной, химической и биологической защиты Минобороны РФ генерал-лейтенант Игорь Кириллов.
Также Минобороны РФ распространило документы, содержащие информацию об испытаниях препаратов с нежелательными побочными эффектами на мирных жителях и бойцах ВСУ. Эти исследования проводились в интересах западных фармкомпаний, где Украина стала объектом активной военно-биологической деятельности США.
Киев не только испытывал в ЛНР боевые наркотики НАТО, но и несколько лет проводил возле линии фронта клинические испытания незарегистрированных препаратов с потенциально опасными побочными эффектами. Так, в медицинском центре «Фармбиотрест» в освобождённом городе Рубежное в ЛНР нашли доказательства таких экспериментов. Подопытными были местные жители. В лаборатории медицинского центра «Фармбиотест» по улице Почаевская, 9, были обнаружены документы, подтверждающие, что на Украине проводились исследования в интересах американской фирмы «Биг Фармы». Российские специалисты обследовали помещения этого центра и собрали свидетельства того, что западные заказчики регулярно его посещали. Военные медики и биологи были допущены ко всем этапам исследовательского процесса, а для их удобства надписи на оборудовании, названия кабинетов и рабочая документация были продублированы на английском языке. В лабораториях, найденных в Рубежном, Киев испытывал целый ряд препаратов, в том числе и наркосодержащие анальгетики, разработанные на Западе для армии НАТО.
Российский эксперт, бывший член комиссии по биологическому и химическому оружию ООН Игорь Никулин считает, что испытания наркотических анальгетиков — это элемент обширной военно-биологической деятельности США и их союзников на Украине. Главная цель этого проекта заключалась в создании препаратов, существенно снижающих у военнослужащих чувство страха и боли. Ранее американских учёных интересовало вещество каптагон — наркотик, который массово употребляли боевики ИГИЛ (запрещён в РФ как террористическая организация). В Пентагоне учли опыт террористов и попытались создать аналог такого наркотика, а в качестве подопытных было очень удобно использовать солдат ВСУ.
Лаборатория в Рубежном и опыты над людьми — это далеко не первое разоблачение преступлений украинской власти и её натовских кураторов. До этого в Минобороны России рассказали о существовании на Украине сети биологических лабораторий, работающих по программе Пентагона. По данным ведомства, американские учёные в период с 2019 по 2021 год проводили испытания потенциально опасных биологических препаратов на пациентах харьковской психиатрической больницы.
Давят массой по всей линии фронта
В той же Марьинке, где продвижение союзных сил идёт медленно, с потерями, но украинский враг поэтапно отбрасывается с позиций, несмотря на тщательную зачистку и плотные уличные бои, постоянно отбиваются контратаки ВСУ.
«Они лезут как тараканы из всех щелей, подвалов, домов, даже тех, что мы уже прошли раньше и отработали. Давят массой, с потерями не считаются, а подкрепления укропам подвозят постоянно и сходу бросают их в бой», — рассказал о положении дел на марьинском направлении «Волк».
Кроме сложностей в самом штурме, местность сильно заминирована, и сапёрам приходится обезвреживать много мин-ловушек, установленных в хаотичном порядке на подходах, у траншей и на дорогах. Попытки отбить свои позиции ВСУ не прекращают, постоянно засылают мобильные группы пехоты, бои идут интенсивные. Судя по снабжению, украинские вояки ни в чём не нуждаются: в окопах и домах, ранее занятых ВСУ, находят большое количество сухпайков с иностранной, в основном, европейской, маркировкой, сигарет, использованных упаковок из-под лекарств. Экипировку и оружие украинские вояки стараются не оставлять, поэтому таких трофеев достаётся немного. Ещё одна проблема, возникшая при штурме — невозможность работы санитарных команд из-за сильных обстрелов и близости позиций. Свою сожжённую технику и тела «побратимов» украинцы не эвакуируют, а бросают на месте. Некоторые такие объекты даже становятся своеобразными ориентирами в ходе боёв.
Похожая ситуация и на других участках фронта у Донецка: павловско-угледарском, авдеевском, ясиноватском. Вывод и причины, почему продвижение минимально или застопорилось, аргументировано обосновал военкор Юрий Котенок:
«Война под Донецком так и не изменила, по сути, своего позиционного характера. Продвижение на Авдеевском направлении снова застопорилось. Причины всё те же, что и два, три, четыре, пять, шесть месяцев — нехватка сил и ожесточённое сопротивление противника. Грубо говоря, при тактическом успехе на отдельном участке, когда нашим штурмовым подразделениям удаётся рывком зайти в опорник и выбить оттуда противника, наступление всё равно стопорится, поскольку мы не можем обеспечить фланги и выровнять фронт — некем и нечем. Это проблематично, с учётом минных полей, при огне артиллерии и миномётов противника. Штурмовые группы неизменно берутся в клещи на местности, досконально пристрелянной противником. Уже не раз мы захватывали 1-ую и 2-ую линии опорных пунктов ВСУ уже в Авдеевке и каждый раз вынужденно отходили. Те же, кто прикрывал отход, были отрезаны от основных сил и остались там. Кто посчитает, сколько мы потеряли людей, наших лучших людей при штурме Авдеевки? Это проблема не только донецкого направления, но и артёмовского, где „оркестр Вагнера‟ взгрызся в оборону противника, но, не имея поддержки, вынужден приостановить движение в промзоне.
После взятия п. Пески под Донецком в п. Первомайское, точнее в его руинах, мы дошли до второго перекрёстка. Подразделения 1 Славянской омсбр, выдвинувшиеся было к Авдеевке, вынуждены отойти на исходные позиции.
ДКАД (донецкая кольцевая автодорога — ред.), за исключением отдельных фрагментов, по прежнему является Рубиконом, отделяющим истекающий кровь Донецк и позиции обнаглевшего до крайности противника, которого, вопреки множеству прогнозов и предостережений, не удаётся отбросить от Донецкой агломерации.
Давно очевидно, что совокупной группировки ВС РФ на этом направлении совершенно недостаточно для полноценного решения задач в наступлении.
И ещё о нашем преимуществе в „боге войны‟. Здесь оно не создано. С учётом активной работы артиллерии противника по складам РАВ и ГСМ наших войск под Донецком актуален вопрос РАДИКАЛЬНОГО усиления контрбатарейной борьбы. Донецк, Горловка, Макеевка, Ясиноватая и другие населённые пункты Российской Федерации продолжают подвергаться массированному огню по площадям».
После Херсона — на Донецк?
Пока точно неизвестно, как командование ВСУ планирует распорядиться высвободившимися резервами после Херсона. Однако вероятность того, что частично они будут переброшены на удержание позиций или наступление на фронте в Донецкой области, весьма высока. Среди целей украинского командования в приоритете — создание группировки для рассекающего удара на юг в направлении побережья Азовского моря. При этом будут усилены украинские бригады, ведущие бои у Артёмовска (Бахмута), Авдеевки, Марьинки. Уже появилась информация, что для доукомплектования обороняющихся подразделений экстренно перебрасываются к Бахмуту резервисты и отдельные подразделения теробороны и национальной гвардии. Украинские Су-25 вновь замечены в небе над Бахмутом, который штурмуют бойцы «Вагнера». В самом Артёмовске — усугубляется катастрофическое положение мирных жителей. Они сообщают, что воды, света, газа, связи нет совсем. Люди выживают только за счёт костров и гуманитарки. Прилёты постоянно и во все районы. Все надеются на скорейшее освобождение, если оно затянется, то многие погибнут от голода, холода и обстрелов.
Но пока ситуация развивается по долгому и мучительному сценарию. Очевидно, что противник не просто намерен удержать рубежи на луганско-донецком направлениях, но и наступать, проводить контратаки, как это происходит практически в ежедневном режиме на сватовском участке фронта. Там ВСУ с нескольких сторон пытаются продвинуться к трассе Кременная — Сватово, а окрестные посёлки, уже разрушенные до основания, становятся эпицентрами новых ожесточённых боёв и переходят из рук в руки. Обстановка на луганском направлении оценивается как стабильно напряжённая.
«Украинские войска пытаются прорвать нашу линию обороны, начиная от населённого пункта Попасная до Харьковской области», — подтвердил и представитель НМ ЛНР Андрей Марочко.
Но в целом, приходится констатировать, что пока на донецко-луганском фронте нет особых успехов ни у союзных сил, ни у противника. Взятие небольших посёлков не приводит ни к перелому, ни к стабилизации. Пока союзные силы бьются и стараются наступать на широких, стопятидесятикилометровых, участках — от Угледара до Соледара — украинский противник концентрирует силы для ударов по слабым местам, маневрирует и идёт на прорывы.
Несмотря на высокие потери от артогня российских войск, говорить об истощении украинских сил нет оснований. По мнению военных экспертов, даже 35—40% порог потерь не означает, что по его достижению начнётся процесс распада армии — это говорит лишь о снижении её эффективности и способности вести боевые действия.
«Украинская армия способна вести боевые действия с сохранением текущей эффективности ещё не менее 7—8 месяцев в зависимости от характера их интенсивности без вливания дополнительных партий мобилизованных. С учётом наметившегося позиционного противостояния этот срок может растянуться до года; с учётом вливания свежих пополнений — от 1,5 до 2 лет. По всей видимости, дополнительную устойчивость украинской армии придаёт то, что мобилизованными солдатами укомплектовываются батальоны с большим количеством личного состава, непосредственно принимающего участие в боевых действиях. Такие подразделения могут вести бой, потеряв даже 70% личного состава», — считает автор канала Аtomiccherry.
По его мнению, тезисы, основанные на том, что по достижению определённого порога потерь подразделение теряет волю и мотивацию к дальнейшему ведению боевых действий, являются ложными. Там, где боевой дух войск высок, даже очень большие потери не выведут подразделение из боеспособного состояния.
Всё это подтверждает мысли о том, что война будет затяжной, а нынешняя осенне-зимняя военная кампания ещё преподнесёт много сюрпризов.
