Час расплаты: почему «дефолт России» опасен для международной финансовой системы больше, чем для неё самой. Комментарий Семёна Новопрудского
От квазидефолта, о котором написали СМИ, пострадают не российские граждане, а держатели облигаций. Сейчас наблюдается глобальный дефолт доверия в мировой финансовой системе, отмечает колумнист.
Дефолт России, который мировые СМИ подают как первый случай неоплаченного нашей страной иностранного внешнего долга с 1918 года, при всей своей очевидной искусственности (деньги Россия давно перечислила, но платёж заблокирован из-за санкций, а платёжеспособности страны пока ничего не угрожает) подрывает базовые основы международной финансовой системы, сложившейся в результате Второй мировой войны. Причём пострадают от этого квазидефолта не российские граждане, а держатели облигаций. Для любых финансовых отношений нет ничего более разрушительного и опасного, чем подрыв взаимного доверия.
27 июня держатели российских суверенных еврооблигаций не получили купонные выплаты по двум из них на сумму 100 млн долларов до истечения 30-дневного льготного периода. По мнению международного рейтингового агентства Moody's, таким образом, Россия допустила дефолт по внешним долговым обязательствам. Пикантность ситуации в том, что само агентство ушло из России в начале марта 2022 года из-за начала спецоперации на территории Украины. А 31 марта Moody's официально отозвало страновой рейтинг России. То есть объявившее о дефолте России рейтинговое агентство (по правилам о дефолтах государств всегда объявляют именно международные рейтинговые агентства) никакого отношения к России не имеет, платёжеспособность нашей страны формально вообще не отслеживает. И понизить рейтинг России до дефолтного уровня не может даже чисто технически.
Блокирование платежей по внешнему долгу России и арест части её золотовалютных резервов — две санкции, которые являются «высокоточным оружием», поражающим международную финансовую систему. Зачем покупать облигации любого государства, если кто-то может «по щелчку» запретить этому государству расплачиваться по своим долговым обязательствам, даже если у страны нет проблем с деньгами, и есть желание платить? Зачем копить доллары в золотовалютных резервах, если эти резервы государства, вроде бы являющиеся его неприкосновенной собственностью, можно «по щелчку» арестовать?
Вся международная торговля рекордных объёмов, одно из главных достижений человечества последних 50—60 лет, основана на взаимном доверии, на признании доллара самой надёжной мировой валютой и на правилах, которые признают и добровольно соблюдают все государства. Все иностранные заимствования государств тоже основаны на понятных правилах. Есть ценные бумаги, погашение которых гарантировано государством. Есть валюта, в которой эти бумаги номинированы, чаще всего тот же доллар как валюта главной мировой экономики. Есть чётко прописанные сроки погашения купонов по этим облигациям. Но когда государству физически не дают провести платёж, а оно в ответ сообщает, что будет расплачиваться рублями, а не долларами, даёт сбой вся система.
Экономика, международная торговля, правила финансовых расчётов между государствами нередко в истории человечества становились заложниками политических форс-мажоров. Но то, что мы по нарастающей наблюдаем в мире последние три года, с момента начала пандемии COVID-19, казалось уже совершенно немыслимым. Ведущие мировые державы с остервенением рокеров, разбивавших свои гитары о доски покрытия сцены прямо на концертах ради эпатажа, крушат стены хрупкого «дома мировой торговли», который с гигантскими усилиями и трудом выстраивался десятилетиями.
России от этого квазидефолта не будет ни горячо, ни холодно. На фоне остальных санкций это вообще не санкция. Но события развиваются так, что инвесторам и вообще любым финансовым агентам становится опасно иметь дело не с Россией, а вообще с любой страной мира, включая США. Потому что сами США не просто нарушают, а насильно и сознательно разрушают правила, хранителем которых обязаны быть просто в силу размеров своей экономики и роли доллара в международных расчётах.
То, что мы видим сейчас, — глобальный дефолт доверия в мировой финансовой системе, а не только в мировой политике.
