Бондаренко о стакане воды и «пролете» ПР
В тот самый день, когда в парламенте было объявлено о закрытии четвертой сессии Верховной Рады 7-го созыва, произошло событие, фактически поставившее крест на политической толерантности, о которой так любит рассказывать нынешняя власть.
Вероятно, те, кто смотрел 2 сентября телерепортажи из здания ВР, до сих пор с недоумением вспоминают сцену: когда депутат от ПР Елена БОНДАРЕНКО обращается с трибуны к залу, а спикер Александр Турчинов грубо прерывает ее, требуя отключить микрофон.
«Не надо нам российской пропаганды! Украинская армия защищает украинских граждан, в том числе вас, — кричал он депутату. — Вам нужно на колени стать перед украинской армией!»
«Турчинов выгнал Бондаренко с трибуны Рады», — под такими или очень схожими заголовками передавали информагентства сообщения о случившемся.
Но все подавалось однобоко — с позиций лишь оппонентов Елены Анатольевны. Тут особо и не стоит удивляться: депутат Бондаренко уж минимум месяца три-четыре считается персоной нон грата практически для всех отечественных медиа. Так сказать, расплата за нелицеприятные высказывания в адрес новой власти.
Депутаты в проходе
«В законе о Регламенте ВР в статье 28, где речь — о правах председательствующего на сессии, сказано, что спикер имеет право «объявлять сообщения.., но не прерывая выступление оратора». И нигде не сказано, что председатель Верховной Рады наделен правом требовать от депутата покинуть трибуну только потому, что ему не нравится, что тот говорит», — поделилась соображениями с Еленой Бондаренко.
— Что именно, на ваш взгляд, вызвало агрессию?
— Напомню читателям, что это было на утреннем заседании в первый день сессионной недели. Именно в этот день у каждой фракции есть право представлять в зале свою точку зрения по тем или иным вопросам.
В этот раз фракция ПР поручила это сделать мне. И хотя наши депутаты-мужики и переживали за меня, некоторые даже дежурили возле прохода, поскольку предполагали — при моем выступлении правая часть зала, где сидят «свободовцы», может сорваться, побежать и устроить потасовку, но... Все равно надеялись, что женщину трогать не будут, да и спикер, как и положено ему по регламенту, будет вести себя более-менее толерантно.
По правде говоря, меня возмутило то, как начиналось это заседание. Господин Турчинов объявил минуту молчания по погибшим со стороны украинской армии. Но он совершенно ничего не сказал, что там гибли мирные граждане, которые не брали в руки оружие, — дети, женщины, старики... Очень много их убито в зоне АТО. Но по ним минуту молчания никто не объявлял.
Поэтому выступление с трибуны я и начала с того, что попросила почтить минутой молчания невинно убиенных.
— И все встали. Даже Турчинов.
— Были некоторые, кто пытался что-то выкрикивать, возражать, но на самом деле то, что я предложила, почти все поддержали. Что потом было? Я начала свою речь, но не успела закончить по причине того, что уже первая моя фраза Турчинову не понравилась. Поэтому он не придумал ничего лучшего, как просто отключить микрофон.
Пожалуйста, см. фоторепортаж Катерины ЛАЩИКОВОЙ
Когда я повернулась к нему, чтобы все-таки договорить, воспользовавшись своим правом на выступление, то увидела, как у спикера исказилось лицо, дрожали губы... И я поняла, что этот человек безмерно меня боится. Мне пришлось налить воды в стакан, который стоял рядом со мной, дать ему со словами: «Выпей воды, я вижу, что тебе плохо».
— И он воспользовался предложением? Может, как-то прокомментировал?
— Не знаю. Это меня уже не волновало. Но интересно то, что после меня выступали радикалы. Они с трибуны несли такое!.. Сыпались откровенные угрозы! И их Турчинов слова не лишал. Похоже, ему это даже нравилось. Вот такая у нас несвобода слова.
— Имеете в виду Ляшко, который предлагал за речи, которые произносила Бондаренко, «ставить к стенке»?
— У нас есть статьи в Уголовном кодексе за разжигание ненависти. Так вот все последующие высказывания явно подпадали под эту статью. Я слушала это все и думала: как же они могут призывать страну к прекращению огня? Как можно верить, что на самом деле они хотят мира, если призывают к войне?
Рука тянется к пистолету
— Еще кое-что о вас — уже устами г-на Авакова: «Когда она выходит на трибуну — рука тянется к пистолету»...
— Заметьте, это слова министра внутренних дел! Человека, который вне зависимости от политических пристрастий, языка, расы и проч. обязан блюсти, защищать права, свободы, жизнь и здоровье всех граждан. В том числе и Бондаренко, как бы она ему не нравилась!..
А чего стоят его высказывания в адрес оппонентов с Донбасса? «Если бы я знал, как будут развиваться события на юго-востоке Украины, то взорвал бы здание Донецкой администрации вместе со сторонниками федерализации, которые там забаррикадировались...» Вдумайтесь! И это тоже говорит якобы законник! Так вот по сути заявлений: это Аваков сейчас — главный террорист после подобных слов. Понимаете? В стране с такими министрами и спикерами жить страшно.
Идет самая настоящая война. Проводится «зачистка» земель, где живут несогласные с точкой зрения захвативших незаконно власть в Киеве. Фактически происходит физическая расправа с теми, кто никогда не отдаст свои голоса за тех, кто сейчас у власти.
— Может быть, вам как оппозиционным депутатам — это я говорю о всей фракции ПР — стоило бы занять более жесткую позицию во время голосования, в частности, по закону об АТО — «Про внесення змін до деяких законодавчих актів України щодо вдосконалення боротьби з тероризмом» (№4912)? Могу напомнить: из 80 ваших депутатов в зале тогда отсутствовали почти половина! А из тех, кто был на месте, 35 воздержались, т. е. фактически ни «да», ни «нет» не сказали... Кстати, вы воздержались тоже. Но трое «регионалов» голосовали «за».
— Если бы это была всего лишь антитеррористическая операция, то не было бы убито столько мирного населения. Не была бы привлечена вся армия и вся военная техника, которая есть у Украины. Не звучало бы глупых заявлений по поводу того, что «Россия на нас напала». Но раз так — и это утверждают первые лица страны, тогда надо объявлять войну Российской Федерации, вводить военное положение, формировать тыл, создавать настоящие гуманитарные коридоры для мирных жителей, которые там до сих пор находятся.
Но у нас получается довольно странная война. Часть беженцев уходят на территорию якобы захватчиков, т. е. РФ, а те люди, которые попадают в плен к ополченцам, освобождаются! Объясните мне, что это за война такая? И что это за АТО?.. Самое страшное, что в этой ситуации огромное количество людей друг другу желают смерти.
Человек слаб
— Почти то же, что в феврале 2014-го, с политиками всех мастей уже происходило 10 лет назад. Это когда был третий тур, победил Ющенко, и те же «регионалы» быстро сориентировались. Некоторые охотно пошли служить новой власти, вспомните Раису Богатыреву, некогда пламенного борца за идеи ПР. Вспомните «круглые столы» и «универсалы», где непременно и даже с удовольствием участвовал лидер вашей партии. А теперь, после побега Януковича, все те, которые клялись ему в любви и верности, с такой же легкостью отреклись и предали анафеме. Даже видеообращения к народу записывали, дескать, мы прозрели.
— Знаете, я слабых не пинаю. Виктор Федорович показал свои возможности и то, что ситуацию, которая в тот момент — в феврале 2014-го — сложилась в стране, он вынести не может. Поэтому ушел, убежал, предал — как угодно это можно оценивать. Но я об этом человеке не буду говорить плохо в силу того, что о нем все остальные говорят плохо. Я с ним работала и могу утверждать: у него также есть положительные стороны.
Но его огромная ошибка в том, что он так и не понял: лидер может считаться лидером только тогда, когда не только ведет нацию, страну за собой, но и после себя оставляет преемника, последователя. К сожалению, он этого не сделал. А значит, мы не можем его считать до конца настоящим лидером.
— Да ладно уж: человек слаб. Но остальные ваши коллеги, кто уверял, что придерживается принципов партии, которая — «наше — все!», и ПР — единое целое... А потом пачками стали подавать заявления о выходе.
— Значит, эти люди просто расценивали партию исключительно как ступеньку к карьерному росту. Следовательно, они — карьеристы.
— Интересно, а чего ж их большинство в ПР оказалось? Вас же в 7-м созыве было больше 200 человек! И что осталось?
— Значит, у нас такая нация, где большинство в политике — приспособленцы! То же ведь можно сказать и о других политических силах: когда они теряли власть, влияние, и от них уходили люди. Так называемые «тушки» — это же изобретение не Партии регионов. Так что сейчас для ПР — время проверки на прочность. И все, кто остался, — это и есть золотой фонд партии.
— Тогда назовите поименно хотя бы нескольких, в ком вы абсолютно уверены.
— По правде говоря, уже не могу быть уверенной ни в ком.
— К людям, которые меняют политические ориентиры на диаметрально противоположные, в принципе доверия нет. Независимо от названия партии...
— И за них все равно голосуют! Вот самый яркий пример: депутат Леся Оробец. Пять партий сменила. Или г-н Яценюк, который бегает от «Фронта змин» в «Батькивщину», от «Батькивщины» к Порошенко и т. д. А сам г-н Порошенко, создававший на первых порах Партию регионов, потом ушедший к Ющенко, после Ющенко побежавший еще куда-то, затем создавший свой собственный блок и т. д., — к нему у большинства ж доверие есть? Хотя по сути эти политики — перебежчики, конъюнктурщики. И их много. Так что делайте вывод о качестве украинского политика и избирателя, который — опять же — голосует за таких политиков. Тех, кто не изменяет своим принципам и кто перед тем, как отдать голос, вспоминает весь политический путь кандидатов, а только затем голосует, меньше, чем тех, у кого короткая память и смелость, утратив власть, уходить в оппозицию.
— Партия регионов сколько существует, всегда шла на выборы приблизительно с одинаковыми лозунгами: «Успешные люди — успешная страна», «русский язык», «децентрализация власти», «сотрудничество с Россией». Но каждый раз, когда вас спрашивали, почему не выполняете с тем же языком, обязательно находилась отговорка: не хватает голосов. То есть у вас лозунги — ни к чему не обязывающие?
— Почему? Обязывающие. Каждая политическая сила несет свой крест и ответственность за то, что выполнила или не выполнила. Да, наш результат плачевен на последних президентских выборах, точнее — псевдовыборах. Но факт есть факт: партия потеряла доверие людей. И что касается русского... Мы сделали то, что могли сделать в тех условиях: приняли закон о языках. И это первый закон, который попыталась отменить нынешняя власть!
— На этот раз с теми же лозунгами пойдете?
— А что — разве они не верны, не актуальны? Для наших сторонников вопрос языка — ключевой, вопрос федерализации — тоже. Добиваться нужно реализации этого на практике. Но мы сейчас откровенно слабы. И тут я согласна с уважаемым экспертом Евгением Копатько, который говорит, что впервые в Украине нет оппозиции: ее бесцеремонно и преступно добивают. А все остальные — в страхе. И страх в нынешний момент — это единственное, на что опирается власть. «Нова злочинна влада». Или «любі друзі-2». Так ее сейчас называют наши сторонники.
Почти Джордано Бруно
— Зачем надо было Добкина единым кандидатом выставлять? В лучах славы он, конечно, искупался, но это исключительно благодаря скандальному ролику. Это когда он вместе с г-ном Кернесом снимал «обращение к харьковчанам». Правда, это было давно.
— Добкин — успешный губернатор, давайте не будем отрицать. Более того, кто сказал и где прописано, что кандидатом от Партии регионов обязательно должен быть донецкий, а не харьковский, сумской или еще какой-то?
— Да пусть бы был кто угодно, лишь бы рейтинговый.
— Если уж его сравнивать... А вы ведь хотите сравнений? Так вот если сравнивать того же Добкина с Порошенко, не думаю, что Порошенко лучше, чем Добкин, в роли лидера страны.
— Но он едва наскреб 2% голосов. Это хороший показатель? Или вся страна враз сошла с ума?
— Почему бы и нет? Когда-то тех, кто доказывал, что земля круглая, осмеивали и даже сжигали на костре! Все общество было против идей, которые они выдвигали. История знает такие моменты. Но сейчас власть затыкает рот оппозиции. Посмотрите, что происходит! Избивают даже детей оппозиционных политиков, как, например, Владимира Олейника. Его сын, работавший районным прокурором, правда, уже уволенный Яремой, пострадал. Его избивали на рабочем месте, он попал в больницу, впал в кому... Это что? Знают ведь нападавших, известен автомобиль, на котором его вывозили... Причем, по-моему, машина имела отношение к Черкасской облгосадминистрации. Но никто не задержан, никому не предъявлено обвинение!
— Если уж говорить о принципиальном оппозиционере Владимире Олейнике, то, во-первых, он покинул в парламенте ПР и стал внефракционным, во-вторых, еще памятны его восторги г-жой Тимошенко. Он ведь был довольно долго в БЮТ. Но лично для вас будет ли стоять вопрос: в какую партию перейти? Возможно, в один из проектов Левочкина? Или что-то другое, но более предпочтительное, чем Партия регионов?
— Не знаю. На нынешнем этапе «регионалы» — единственная партия, которая мне близка по принципам. И там осталась масса людей, с которыми я работаю плечом к плечу не первый год. И хоть сказала, что уже не доверяю никому, но это те люди, которым все же готова довериться.
Что касается других политических проектов... Бог его знает, всякое случается. Никогда не говори никогда. Но я с трудом представляю себе сотрудничество с некоторыми политиками, которые замарали себя в крови, мало того — хотят еще крови, кричат, чтоб все шли на войну, а сами при этом отсиживаются в тылу.
— Коль уж кому-то все-таки доверяете, то давайте и имена назовем.
— Мне симпатичны люди, которые занимаются производством, то есть реальными вещами. И кто несет ответственность за большие коллективы.
— Ландик?
— Ландик, да.
— Колесников, Ахметов?..
— Колесников, безусловно... Мне вообще симпатичны те, кто представляет так называемый социально-ответственный бизнес. Для которых права и свободы человека — не пустой звук. Поэтому, конечно же, и Ринат Ахметов, и Сергей Тигипко, и Нестор Шуфрич... Александр Вилкул, Вадим Новинский... Много людей, поэтому прошу прощения у тех, кого не назвала.
«Новороссия»
Елена Анатольевна не сомневается, что выборы будут бутафорными // ВЯЧЕСЛАВ БЕРЛОГ
— Когда на сайте президента РФ было обнародовано обращение Владимира Путина к тем, кто воюет на юго-востоке, то в заголовке территория Донбасса была названа «Новороссией». И хоть в самом обращении этого не было, даже единичное упоминание исторического названия территории вызвало возмущение у наших властей. Позже пресс-секретарь российского президента объяснил, почему вообще появился такой термин, но возмущения не утихли. Вот вы, уроженка Донбасса, точнее — Макеевки, тоже считаете, что это «Новороссия»?
— Для меня страна как кусок земли без людей ничего не значит! И если люди, живущие там, так называют свою землю, то это их выбор. А что такое Украина? Это же не просто территория и граница с кем-то! И почему для нас сейчас так важна терминология, но не важны судьбы людей, у которых отнимают право оставаться самими собой? Понимаете? Их Родина превратилась для них в мачеху. У всех людей есть право на самоопределение. И реализация этого права каждый раз меняет географическую карту мира. Исчезают одни государства, появляются новые. Кто-то объединяется, кто-то договаривается жить врозь. Кто-то воюет за независимость, а кто-то через референдум уходит из гавани. Подобные процессы постоянны. Кто знает, может, через некоторое время мы с вами на карте найдем новую страну Шотландию. Она как раз на пороге проведения референдума за независимость.
— Некогда Донецк был миллионником. А сейчас там осталось 700 тысяч. Как считаете, люди уезжают от войны, от огня или просто потому, что не хотят там жить, даже если больше стрелять не будут?
— У каждого свои мотивы. Поэтому и потоки беженцев, переселенцев идут в разные стороны. Не только вглубь Украины, но и в другие страны в том числе. Сейчас, когда огонь временно остановлен, надеюсь, больше бомбить города не будут, мы видим: есть те, кто возвращается. Оживились и Луганск, и Донецк...
— Вот представьте ближайшее будущее: война закончилась. Вы едете на малую родину. Отправляетесь на Донбасс, который в составе Украины, или в отдельную страну под названием «Новороссия»?
— Судя по происходящему — в Новороссию. По крайней мере это один из вариантов будущего. Я не знаю, как моих земляков убедить в том, что Украина — их мать, а не мачеха. Этот вариант возможен только при условии, когда военные преступники, допустившие убийства мирных жителей, будут сидеть в тюрьме. Факты необоснованных бомбардировок есть. Та же Кондрашовка в Луганской области. Когда будут нести ответственность те, кто стравил украинцев, послал брата на брата, те, кто сейчас разжигает ненависть между схидняками и захидняками. И отвратительно, что в этом участвуют в том числе и СМИ.
— И это будет отдельная страна?
— Сложно сказать. Есть государства, где и два-три, пять миллионов населения. Тот же Сингапур — пять миллионов, Грузия — чуть больше четырех. И живут! Грузин, насколько я знаю, за пределами своей родины даже больше, чем в самой стране. Не хочется рассматривать такой вариант в данном случае с Украиной и украинцами, Донбасс — это как минимум семь миллионов населения, но что значит наше желание, если такое происходит со страной, с нами...
Да, не все вернутся, это очевидно. Есть люди, которые уже нашли себе работу в других государствах или готовятся на выезд в Россию, Белоруссию, Казахстан, Литву, Латвию, Польшу, Чехию.
Мне бы очень не хотелось, чтобы прошел худший вариант, когда нас просто разорвут на части в угоду политическим амбициям разных политических гигантов. Не хочу, чтоб нас «раскроили» на куски влияния, на какие-то, знаете ли, «подотчетные территории».
— Вы там были в разгар событий?
— К сожалению, нет. Автомат держать не умею...
— Не обязательно воевать. К родным приезжали?
— Родных постаралась все-таки вывезти. У нас практически теперь «мини-лагерь» беженцев. Всех своих родных, даже 90-летнюю бабушку, забрала — буквально две недели назад. И то лишь потому, что соседский дом пострадал: бомбили там, где они жили.
— Вывезли в Россию или в Украину?
— Все в Украине.
— Пусть не о вашей бабушке, о других переселенцах в Киев или в другие относительно спокойные города — вопрос: почему мужчины призывного возраста не в рядах АТО, если они «за Украину»? Или не в рядах ополченцев, если «за Новороссию»?
— Потому что на самом деле мало кто поддерживает войну. Как вообще это можно поддерживать?
— Но вы ж возмущены, что киевская власть бомбит, делает плохие вещи на Донбассе? Почему те же донецкие толпами заполоняли киевские пляжи, а не отстаивали собственные права на своей земле?
— Это выбор этих людей. Они не хотят воевать. Такие люди есть везде. По обе стороны баррикад. Как и те, кто всячески избегает призыва и мобилизации. Да, есть и те, кто за взятку откупается от призыва. Они просто не хотят воевать. Призывы к оружию — это подстрекательство к насилию. Старт был дан на майдане. И вот к чему это привело. В нормальном обществе свои права вообще-то отстаивают через демократические инструменты. Пример той же Шотландии. Референдум. Восток Украины пошел по этому пути. Ему не дали сделать это мирно. Получили братоубийственную войну.
— Все не хотят воевать. Но у всякой войны есть две стороны. Так вот, к примеру, ваш оппонент г-н Соболев считает, что вторая, воюющая с Украиной сторона — это Россия. А вы как считаете?
— Если вспомнить слова Соболева, который утверждает, что идет «война с Россией», и опирается на «факты» — якобы пойманных «российских офицеров», то куда девать тогда пойманных там поляков, литовцев, французов? Получается, в Украине воюет и Франция, и Польша, и Литва?! И, я так понимаю, нынешняя украинская власть пытается втянуть нас в следующую мировую войну. Если уж война с Россией, так вводите военное положение, а не обманывайте всех проведением якобы АТО.
«Сейчас никто даже на месяц прогнозов не дает, даже те, кто целенаправленно этим занимается, — продолжила Елена Бондаренко. — И я задаю себе вопрос только один: «Как после этих кровавых событий жить одной страной?»
У нас будет масса людей, у которых психика нарушена войной. Некоторые лишились семей, потеряли детей. У кого-то снарядом или пулей убило жену, мужа, стариков... У нас будут огромные проблемы, связанные с так называемым народным мстительством. И это страшно.
Страшно и то, что те, кто сейчас у власти, не способны и не хотят договариваться. Это очевидно для меня. Им легче убить оппонента, натравить на «враждебное население» армию, частные батальоны!
Снова-таки, село Кондрашовка в Луганской области. Сами ж военные признали, что бомбили его по ошибке. И сколько таких сел еще? Но там погибли люди! Это как? За такую «ошибку» должны быть посажены в тюрьму военные, потому что это — военные преступления. Так скажите мне, власть готова с этими преступниками разбираться? Очевидно, что нет! Никто никого не наказал за «ошибочные» приказы. Значит, и власть — соучастник. Значит, они все преступники».
Туманный прогноз на выборы
— Осталось чуть больше месяца до внеочередных парламентских выборов. Партия регионов, по мнению многих экспертов, специализирующихся на политпрогнозах, скорее всего, попадет в новый созыв. Или у вас другое мнение?
— Я сомневаюсь. В данном случае «регионалам» будут очень «помогать» проиграть выборы.
— Так уж и «пролетят»?
— Покажет время. Но сама по себе избирательная кампания — бутафорная. Равных условий не будет. Права оппозиции никак не защищены. В стране, где просторы бороздят частные вооруженные формирования, оппозиция свой результат защитить не сможет.
А тем, кто пытается оспаривать, предлагаю: «Давайте проверим? К примеру, отошлем даже не Бондаренко, а автомобиль, обклеенный агитацией «За Бондаренко», в Тернополь. Или, допустим, «За Партию регионов». И тогда посмотрим, что с этим автомобилем будет на пути следования. Гарантирую: он не доедет. Его разгромят по дороге. Поэтому нет смысла для оппозиции участвовать в этих выборах. Моя позиция —бойкот. Своим участием мы легитимизируем этот спектакль.
— И много ли сторонников бойкота? Пока, признаюсь, вы единственная, кто так считает. Остальные хорошо знакомые «регионалы» дружно записываются в списки иных партий, уверяя, что в душе все равно они с ПР. То есть на выборы пойдут, только под другим флагом.
— Да, это мое мнение. Оно — в меньшинстве. Большинство моих коллег считают, что надо сражаться даже в таких неравных и опасных условиях. Смотрю по Facebook, общаюсь со своими сторонниками. Они тоже считают, что бороться все равно надо. Но что это даст? Лишь право власти потом заявлять, что все честно, вы же, мол, пошли на выборы.
Участие в этих выборах — это прежде всего физическая угроза. Для кого? Для агитаторов, для сторонников оппозиции, для членов комиссий, которым под дулом автоматов принесут чистый протокол, надиктуют циферки — и «выборы» сделаны!
Поэтому и говорю: все это — бутафория, а цель — до конца узурпировать власть, не дать никакой оппозиционной партии получить представительский мандат. А если учитывать, что у нас по определенным обстоятельствам выпадают из голосования Крым, Донецкая и Луганская области, а это на минуточку — 44 избирательных округа, т. е. 10%... Ну какие ж это всеукраинские выборы?!
— Почему выпадают? Вот г-н Охендовский на днях сообщил, что «ЦИК готова пересмотреть границы избирательных округов в Донецкой и Луганской областях для обеспечения выборов народных депутатов в каждом округе».
— Лично я не вижу, каким образом это поможет провести безопасное и честное голосование.
— Вы в списке Партии регионов будете?
— Пока не решила. Со стороны руководства такое предложение уже сделано. Место в списке — высокое.
— Руководство — это кто?
— Это наш президиум. Ефремов, Колесников...
— Давно, кстати, о Ефремове ничего не слышно.
— Возможно, на это есть свои причины. Я понимаю, что сейчас по сути на гребне волны одна я. По крайней мере такое впечатление. Но наверняка у меня не было бы столько смелости и бесстрашия, если бы я не чувствовала, что за мной — целая партия.
— Сколько ваших людей реально ходят в Верховную Раду?
— По-разному. По головам точно не считала, но для меня показатель — это заседание фракции. Туда, как правило, приходят 50—55 человек.
— И вы считаете, что эта — сила, способная что-то сделать в Раде?
— Сделать может иногда даже один. Просто нужно в это верить, не отчаиваться и не опускать руки. Возможно, в другой ипостаси. Ничего не делать — это не выход.
— Ну а свое-то будущее вы где видите? Здесь или, может, уехать планируете куда-то на ПМЖ?
— Я живу и собираюсь жить в Украине. И работать здесь. Хотя есть те, кто периодически пытается, знаете ли, вытолкнуть меня «из гнезда», ограничить, заставить как бы уйти в тень, замолчать... Могу их огорчить: зря стараются! Точка зрения тех, кто испытывает идиосинкразию к иному мнению, меня не интересует.
