Разброд и шатание в рядах ВСУ
В украинских соцсетях появился рапорт одного из командиров Правого сектора о планировании и результатах совместного наступления ДУК ПС и одной из бригад ВСУ под Волновахой. Документ интересен тем, что в нем непосредственный участник событий, возможно не рассчитывая на то, что документ станет достоянием общественности, показывает реальную боеспособность ВСУ и взаимодействие между ее подразделениями и карательными батальонами добровольцев.
Проводнику национально-освободительного движения «Правый сектор»
депутату Верховной Рады Ярошу Д.А.
н.ш. 5-го ОБ ДУК ПС друга Подолянина
РАПОРТ
(О проведении войсковой операции совместно с подразделениями 72-й ОМБР в районе Белокаменки-Новоласпи, Волновахского района, Донецкой области).
В ночь с 9 на 10 августа 2015 года 1ШР 5ОБ ДУК ПС под моим непосредственным руководством, согласно разработанной в штабе 72-й ОБР плана операции «Черная скала» вышла в точку ожидания в с. Староигнатовка, Волновахского района, Донецкой обл.
План операции «Черная скала» разрабатывался и доводился до командиров подразделений лично комбригом 72-й ОБР. Касательно участия 1ШР 5ОБ ДУК ПС план предусматривал:
1. 1 ШР 5ОБ ДУК ПС в количестве 35 бойцов входила в состав основной ШГ, которая должна была с севера атаковать Белокаменку, а в случае успеха и Новоласпи. Кроме нашего подразделения в состав ШГ входила разведка 72-й ОМБР (резерв комбрига) и комендантский взвод – общей численностью до 80 бойцов. Общая численность ШГ предусматривалась более 100 бойцрв. Командиром ШГ был назначен офицер – капитан 72-й ОМБР с позывным «Скиф».
2. 1 ШР 5ОБ ДУК ПС в назначенное время выдвигается к точке выхода, перегружается на броню или другие транспортные средства 72-й ОМБР и ждет сигнал к атаке.
3. После массированной артподготовки по сигналу атаки ШГ, в состав которой мы входили, должна была выдвинуться в заданный район, а именно на северную окраину Белокаменки, где уже должен был стоять 3-й бат. 72-й ОМБР и оттуда начинать штурм.
4. Для прохождения минных полей предусматривалось использование танка с минным тралом и УР-77.
5. Все это время предусматривалась активная работа ствольной и реактивной артиллерии 72-й ОМБР и другие для нивелирования любой активности врага.
6. Для обеспечения быстрого оборудования блиндажей и окопов предусматривалось обеспечение подразделений окопными зарядами ОЗ-1.
7. После взятия Белокаменки, в зависимости от ситуации 1ШР 5-го ОБ ДУК ПС должна была или сменить и держать позиции 3-го бат. 72-й ОМБР (между Новоласпи и Белокаменкой), или идти на зачистку Новоласпи и занимать позиции на ее восточной окраине.
8. В это же время 10 бойцов 1ШР 5-го ОБ ДУК ПС совместно со взводом разведки 5-го ОБ ДУК ПС при поддержке двух танков должны были провести отвлекающий маневр на южной околице Белокаменке и контроль дороги Гранитное-Белокаменка.
На этом физика первой части рапорта заканчивается и начинается чистая лирика второй. Как видно из нижеприведенной второй части рапорта – в украинской армии даже тщательное планирование не является гарантией успеха. Тем более, при условии, что принудительно мобилизованные военнослужащие ВСУ не горят желанием погибнуть за дегенератов-националистов, развязавших эту войну.
«К сожалению, как всегда, сразу все пошло не по плану по вине военных. Выдвижение началось позже. Артподготовка была жалкой пародией. Я воюю полтора года и немного знаю, как должна работать арта. Никакой перегрузки на броню или другой транспорт не состоялось и мы вынуждены были пешком по полю и двухметровым бурьянам в условиях предрассветных сумерек пытаться не отстать от БТРов, которые летели на всех парах по бездорожью.
В запланированную точку они нас так и не вывели, потому что туда не вышел 3-й бат 72-й ОМБР. Колонна развернулась и под артиллерийско-пулеметным огнем (У нас был поврежден автобус госпитальеров) вышла совсем в другую точку, а именно северо –западная окраина Белокаменки(500 метров от позиций сепаров, посадка которая подходила к дороге Староигнатовка – Белокаменка.). Здесь колонна остановилась, я сразу побежал в голову колонны, чтобы найти Скифа и получить дальнейшие распоряжения (на то время наши рации уже не работали потому что вышли из зоны работы нашего ретранслятора, а военную рацию мне не дали, мотивируя их отсутствием).
Дойдя до конца посадки я увидел, что БТР ШГ встали один за одним а вся ШГ залегла за ними укрываясь от огня противника, который велся со стороны Белокаменки (АГС-17 и пулеметы 12,7 и 7,62) В этом скоплении проблемно было кого-то найти поэтому я побежал назад и отдал приказ бойцам выйти из машин и идти за мной, чтобы присоединиться к ШГ. Когда мы подошли к ШГ, стало понятно, что атака захлебнулась и военные впали в ступор, а их командиры начали паниковать. Положение усугублялось еще и тем, что нам с нашей позиции было видно только верхушку первого дома и то для этого надо было останавливаться на цыпочках потому что спереди, сзади и вокруг стеной стояли сорняки высотой по два метра. К тому же солнце, которое восходило слепило всем глаза, что очень затрудняло выявления вражеских огневых точек. В один из БТР попала пуля 12,7, там что-то задымело - это была просто тряпка, которую мехвод сразу выбросил через люк. Но командир разведки 72-ОМБР начал кричать в рацию не своим голосом, что они попали под бешеный обстрел и у него горят ЧЕТЫРЕ!!! машины. Это слышали все, кто находился рядом. После этого танк с тралом ушел тралить проход в минном поле. Что это именно танк с тралом, я узнал только тогда когда комбат 3-го бата 72-й ОМБР (о том что это именно он я тоже узнал уже потом) начал кричать, чтобы БТРы и пехота прикрыли его танк. Командир ШГ Скиф вообще не подавал признаков жизни, прячась где-то среди бойцов, поэтому ни один из БТРов и соответственно пехота не тронулись с места. Танк доехал практически до края села и успел сделать три выстрела по врагу. Сразу по нему прилетело РПГ – 7 и он начал отступать, но свернул не по своей колее и подорвался на фугасе. Все это происходило очень быстро где-то за 10 минут. После подрыва танка все услышали шум БМП и увидели, как по дороге с Новоласпи к Белокаменке едет ОДНА БМП сепаров. При этом, ни один из двух танков и БМП 72-й ОМБР, которые стояли рядом с нами в посадке не сделали ни одного выстрела. Зато командир разведки 72-й ОМБР начал разводить панику и кричать дословно «Танки! Уходим!». Здесь сразу где-то появился Скиф и отдал приказ на отступление. Бойцы разведки и комендантского взвода в панике заскочили на БТРы и те быстро едва не раздавив бойцов 1ШР исчезли из поля зрения.
Поняв, что командир ШГ Скиф бежал с поля боя вместе со своими бойцами, я подошел к командиру 3-го бата и спросил где нам занимать позиции, на что тот грубо ответил, что «вы уже типа помогли». Тогда я самостоятельно начал расставлять бойцов 1ШР вдоль посадки для прикрытия танков и личного состава 3 бата 72-Й ОМБР.
Бойцы начали занимать позиции и вести огонь из «шмелей» (Инженер) и РПГ - 7(Бондик, Бугай, Митчелл). Сразу по нам начала работать арта сепаров. При выдвижении на огневую позицию СПГ - 9 и АГС-17 попаданием снаряда были убиты трое бойцов 1ШР (друзья Кекс, Бизон и Бодяк), 1 боец ВСУ и ранены пятеро бойцов 1 ШР(друзья Инженер, Кок, Тарас, Нестор и Пиротехник) двое из них (друзья Тарас и Кок) тяжело поврежден СПГ - 9. В это время мы услышали шум двигателей и увидели, что по дороге с Новоласпи в направлении Белокаменки движется колонна сепаров, которая состояла из 3-х БМП и автомобиля «Урал» . Колонна свернула с дороги и направилась в сторону сепарских укреплений, которая находится в 350 метрах на восток от Белокаменки. Бойцы 1 ШР открыли огонь по колонные с РПГ-7 и к сожалению не попали расстояние 600-700 метров плюс большая скорость. В это время ни танки, ни БМП 3-го бата 72-й ОМБР, которые находились рядом с нами, не сделали ни одного выстрела по колонне. На вопрос «почему не ведешь огонь» один из членов экипажа БМП-2 ответил, что у него сломано зарядное и пушка не работает. Артиллерийский корректировщик на мое предложение свести артиллерию в район захода колонны ответил, что они поехали перезаряжаться. С приходом к сепарам подкрепления огонь по нашим позициям значительно усилился. Экипаж танка (который тралил в начале боя минное поле и подорвался на фугасе) остался живым, только немного обгоревшим и контуженным. Хорошо, что наши бойцы не запаниковали и не открыли по ним огонь, когда они выходили из тех сорняков. Огонь усиливался ежеминутно и бойцы мне доложили, что военные отходят. Я перешел с правого края посадки (где практически находился весь бой) к центру лесополосы и увидел, что действительно командир 3-го бата 72-й бригады со своими офицерами и корректировщиком огня, загрузились в пикап и выезжают с позиций, при этом отдавая по рации распоряжения об отступлении. После этого, взвесив все обстоятельства, я отдал приказ своим бойцам на уход, оставив на прикрытии пары РПГ-7, ПКМ. Бойцы начали грузить в машины 200-х, 300-х, вооружение. По мере готовности машины отправлялись с позиций. Артиллерия сепаров начала интенсивнее вести огонь, но весь личный состав 1ШР, минометный расчет ОТГ, и экипаж госпитальеров успешно выехали на позиции, которые занимал 3-й бат 72-й ОМБР. После этого мы с другом Бугаем еще раз проехались по маршруту отхода и убедились, что наших там нет. На пути к месту нашего базирования я встретил комбрига 72-й ОМБР и высказал ему все, что я думаю о его разведке и капитане с позывным Скиф.
Хочется отметить четкие действия бойцов 1ШР, которые не смотря на опасность выполняли все боевые задачи, которые перед ними ставились. Также отличился смелостью экипаж госпитальеров, а особенно подруга Мама, которая под обстрелами спасала бойцов.
В этот же день меня, комбата 5-го В ДУК ПС вторая Черного, командира ДУК ПС вторая Лєтуна пригласили в штаб 72-й бригады где нам сказали, что получен приказ от НГШ срочно выдворить наши подразделения из зоны АТО и поэтому в нашей помощи больше не нуждаются. На следующий день в сопровождении ВСП 1ШР 5-го ОБ ДУК ПС покинула зону АТО и вернулась на место своей постоянной дислокации».
17.08.2015 года. Н.ш. 5-го В ДУК ПС ПС Подолянин.
