Особенные русские: донкихотство России-матери и западный прагматизм
В эти дни самопровозглашённые республики Донбасса — ДНР и ЛНР — отмечают 6-летие своего создания. Равно как и Россия с Крымом недавно отметили шестую годовщину возвращения полуострова, как принято говорить, «в родную гавань». Вот и жители ЛДНР, несмотря на свой многонациональный состав, тоже ждут «крымский сценарий».
И это, на мой взгляд, только подтверждает банальное: что, похоже, очень и очень многие из украинцев в Украине - на самом деле русские. Только многие не хотят себе в этом признаться. А многие – уже хотят. И корни подобных ожиданий – в общей и в русской истории, в русской жизни, в менталитете, принципах и уже в психологии самих русских. Об это нужно только помнить, анализируя те или иные события и поступки России.
И я вот о чем: небольшой экскурс, как говорится. Еще лет 5-6 назад, когда в Украине только отбушевал «майдан», президент России Владимир Путин, отвечая в прямом эфире на вопросы своих граждан, высказался и о том, чем является, по его мнению, русский народ. Он, в частности, отметил, что у каждого народа в мире существуют свои особенности. И что у человека русского мира есть какое-то высшее моральное предназначение, высшее моральное начало.
По словам Путина, хотя мы менее прагматичны, менее расчетливы, чем представители других народов, но зато мы шире душой. И наш генный код почти наверняка является одним из наших главных конкурентных преимуществ в сегодняшнем мире. Он очень гибкий, очень устойчивый. Мы даже этого не чувствуем, но это есть.
Разъясняя свою позицию, президент РФ заметил, что это его мнение. Хотя некоторые специалисты думают иначе - считают, что у народа как у общности людей нет своих особенностей, а особенности есть только у конкретного человека.
Всецело поддерживая Владимира Владимировича в его мнении, я, тем не менее, не могу не заметить, что спор об особенностях нашего народа начался отнюдь не вчера, а в первой половине XIX века. И наиболее ярко проявился в полемике представителей таких двух философско-политических течений, как «западники» и «славянофилы».
Считается, что катализатором процесса их возникновения стало, напечатанное в 1836 году «философское письмо» Петра Яковлевича Чаадаева (1794-1856), вызвавшее значительные идейные споры среди интеллигенции. В письме, в том числе, говорилось что: «Мы никогда не шли вместе с другими народами, мы не принадлежим ни к одному из известных семейств человеческого рода, ни к Западу, ни к Востоку, и не имеем традиций ни того, ни другого. Мы стоим как бы вне времени, всемирное воспитание человеческого рода на нас не распространилось. Дивная связь человеческих идей в преемстве поколений и история человеческого духа, приведшие его во всем остальном мире к его современному состоянию, на нас не оказали никакого действия…». То есть, уже Чаадаев в 1836 году прямо указал на существенные отличия русского народа, от других. Хотя и не определил причин этого.
В спорах славянофилы с горячностью обвиняли западников, а с ними, посмертно, и российского императора Петра I, в их нежелании считаться с русской народностью. В то время как сторонники европейского пути, почти совершенно не понимая славянофилов, видели в последних просто замшелых любителей русской старины. Но, в большинстве своем, те говорили вовсе не о старине. Так, например, в «Речи о А.С. Пушкине» 1880 года, известный славянофил Иван Сергеевич Аксаков (1823-1886) писал: «Кто бы ни был в том виноват, сам ли народ, Петр ли Великий, могло ли бы или не могло оно совершиться иначе, эти вопросы теперь излишни; важен самый исторический факт. А факт таков, что русская земля подверглась внезапно страшному внешнему и внутреннему насилованию. Рукой палача совлекался с русского человека образ русский, и напяливалось подобие общеевропейца. Кровью поливались, спешно, без критики, на веру, выписанные из-за границы семена цивилизации. Все, что только носило на себе печать народности, было предано осмеянию, поруганию, гонению; одежда, обычай, нравы, самый язык, - все было искажено, изуродовано, изувечено. Народность, как ртуть в градуснике на морозе, сжалась, сбежала сверху вниз, в нижний слой народный; правильность кровообращения в общем организме приостановилась, его духовная цельность нарушена. Простой народ притаился, замкнулся в себя, и над ним, ближе к источнику власти, сложилось общество: вольные и невольные отступники его духа. Русский человек из взрослого, из полноправного, у себя же дома попал в малолетки, в опеку, в школьники и слуги иноземных всяких, даже духовных дел мастеров. Умственное рабство перед европеизмом и собственная народная безличность провозглашены руководящим началом развития».
Как видим, речь здесь, прежде всего, идет о бессмысленном подражании всему тому европейскому, что, увы, и сегодня противно русской душе. Однако западники были не в состоянии это понять. Тогда известный публицист и литературный критик Дмитрий Иванович Писарев (1840-1868) в статье «Русский Дон-Кихот» в 1861 году писал: «Славянофильство – не поветрие, идущее неизвестно откуда, это психологическое явление, возникающее вследствие неудовлетворенных потребностей… Славянофильство есть русское донкихотство; где стоят ветряные мельницы, там славянофилы видят вооруженных богатырей; отсюда происходят их вечно-фразистые, вечно-неясные бредни о народности, о русской цивилизации, о будущем влиянии России на умственную жизнь Европы. Все это – донкихотство, всегда искреннее, часто трогательное, большею частью несостоятельное».
С тех пор прошло почти 200 лет. За это время российские западники-либералы уже не раз хотели переделать нашу страну в Европу. И в последние 30 лет включительно. Но, как видим, несмотря на все их значительные усилия, у нас по-прежнему Россия. А в Европе нашу страну все так же, как и 200 лет назад не понимают или не хотят понять!
Но, знаем ли при этом мы себя сами? Кого мы сами можем сегодня назвать русским? И по каким признакам это определим? Разрезу глаз, цвету кожи, знанию иностранных языков, территории проживания, по национальности родителей?
Возможно и так. Но вот, например, общеизвестное: один из наших знаменитых соотечественников, составитель первого «Толкового словаря живого великорусского языка», Владимир Иванович Даль (1801-1872), говорил, по меньшей мере, на 12 языках. Отец его был датчанином, мать – немкой, а бабушка по матери происходила из рода французских гугенотов. Но при всем том, сам Владимир Иванович считал себя, никем иным, а именно русским. И только и исключительно потому, что он думает по-русски. И разве это не верно? Так что главным и, видимо, единственным критерием, в соответствии с которым можно определить национальность человека является то, на каком языке он думает.
Зная это, мы, наконец-то, можем понять, откуда в России в начале 19 века появилось столько западников. По сути, даже не западников, а абсолютно полноценных во всех своих проявлениях и действиях представителей европейской цивилизации, фактически, - нерусских.
А дело было в том, что для подавляющего большинства российского дворянства того времени, русский язык вовсе и не был родным. Состоятельные родители в начале XIX века начинали говорить со своими отпрысками в первую очередь на французском языке. Затем учили английский, немецкий и т.д. А вот русского, так уж вышло, многие из них не знали вовсе. И если русским разговорным, они все-таки по большей части владели, то русский письменный был для многих серьезной проблемой. Да он и не особенно требовался.
О чем тут говорить, если в то время в Коллегии иностранных дел России, (сегодня это Министерство иностранных дел), где служили Александр Сергеевич Грибоедов (1795-1829), Александр Сергеевич Пушкин (1799-1837), поэт, декабрист Вильгельм Карлович Кюхельбекер (1797-1846), делопроизводство велось на французском языке. А зарплата выдавалась золотыми голландскими гульденами. Причем чеканились они в России. Но Нидерланды, насколько это известно, не были против, так как содержание золота в российских гульденах было выше, чем в подобных им голландских. И, например, сам Грибоедов, зная 6 иностранных языков, создавая свои произведения, никогда не стеснялся обратиться за советом к тем, кто русский язык знал лучше, чем он.
Таким образом, из всего вышесказанного выходит, что в зависимости от того, на каком языке человек думает, зависит и то, как он это делает. Известно, что всякая способность мыслить подразделяется на две части. Во-первых, это чистый разум или логика – возможность индивидуума оценивать и применять полученную информацию. То есть, иными словами, нормальное человеческое сознание. И, во-вторых, это иррациональные, относящиеся к подсознанию качества – интуиция, способность чувствовать, предвидеть, фактически те самые начала, которые и связывают нас с Божественным.
И хотя в каждом человеке, несомненно, в той или иной мере есть и то и другое, известно, что женщины обычно более иррациональны, чем мужчины, так как в значительно большей степени воспринимают мир чувствами, подсознанием. В то время как представители сильного пола превосходят женщин именно логикой, способностью быстро разложить по полочкам полученную информацию, а затем воспользоваться той, которая необходима в настоящий момент. А поскольку для руководства чем-либо, нужна в первую очередь логика и только затем интуиция, нет ничего удивительного в том, что подавляющее большинство управленцев во всем мире - именно мужчины.
И точно так же, как и отдельные человеческие индивидуумы, каждая нация имеет свой общий коллективный разум (по Эмилю Дюркгейму – массовое сознание) и, соответственно, общее подсознание (в соответствии с Карлом Юнгом – коллективное бессознательное), которые в значительной степени и определяют психологическое и эмоциональное лицо этой нации.
Известно, что англоязычные США, например, являются одной из самых прагматичных стран на земле. Там воспринимают мир в первую очередь умом. Для них логика была и остается важнее любых чувствований и переживаний. И если перед американцем при выполнении той или иной инструкции, возникают какие-то моральные проблемы, он без колебаний перешагнет через них, лишь бы только довести предписанную процедуру до точки. Поэтому-то у них очень много юристов. И в случае каких-либо разногласий с кем-либо, они готовы судиться по любому поводу. И в связи с этим они не представляют свою жизнь без советов психоаналитика. Или без насилия - как единственно верного средства доказательства совей правоты. Доказано всей американской историей.
В то же время о России можно сказать как раз обратное. Уж что нас волнует меньше всего, так это нормы и правила. Мы живем чувствами. И не столько по законам, сколько по понятиям, подсознательно понимая, что хорошо, а что плохо. Мы верим в добро и справедливость. А к законам обращаемся только в крайнем случае. Когда нет другого выхода.
То есть получается, что если Америка по способу мышления проявляет во всем ярчайшие мужские черты, то Россия напротив – женские. Или иными словами, наша страна в планетарном масштабе – это, по сути самая обыкновенная женщина, со всей ее импульсивностью, иррациональностью, непредсказуемостью и если хотите, некоторым отсутствием логики – мужской логики. Отсюда, не исключено, и такие определения как Россия-мать, Русь-матушка и т.д. И поэтому-то нам категорически противопоказаны слабые правители. Такие, какими были Николай II или Михаил Горбачев.
То есть, в соответствии со своими сознанием и подсознанием, Россия и США представляют из себя ни что иное, как две различных, схожих с двумя разными полюсами магнита, противоположных по знаку сущности, которые находятся друг с другом в постоянном противостоянии.
О том, насколько мы разные, можно судить, в том числе и по самым элементарным, бросающимся в глаза мелочам. Так, адрес на письме, мы всегда начинали заполнять с названия страны, они, наоборот, с номера дома. Дату в документах мы пишем по принципу «день/месяц/год». В США напротив - «год/месяц/день». С точки зрения логики, в том числе компьютерной, это правильнее. Мы присваиваем своим улицам имена, а школам номера. У них наоборот – улицы под номерами, а школы с именами. И даже личное местоимение, которым человек обычно представляет себя, в наших языках произносится с помощью одинаковых звуков, но в обратном порядке. Мы говорим: «Я» (ЙА», а они произносят «I» (АЙ). И таких мелочей противоположных по знаку, если присмотреться, в наших культурах великое множество.
Но при этом, как мужчина с женщиной или как полюса магнита, наши нации друг без друга существовать не могут. Потому, что если исчезнет один из полюсов, прекратит существование и сам магнит, вместе с другим полюсом. Так устроено, кажется, свыше, Творцом. И пришло с самой жизнью. Никакой человек ничего с этим никогда сделать не сможет. Но, с другой стороны, поэтому-то Россия, как видим, до сих пор, - это Россия. И Европа с США - тоже при своих интересах.
Мы обречены на то, чтобы жить вместе на это планете. Но если Россия и сейчас уже в основном понимает США и не желает этой стране ничего другого, кроме счастья и процветания, то Америке, очевидно, надо приложить серьезные усилия, чтобы постараться, наконец, понять истинную сущность России. И, после этого, не судить нас, по себе. А не получается, потому что желания нет.
Возьмем, к примеру, проблему Крыма. Или Донбасса. Если для Соединенных Штатов воссоединение Крыма с Россией - это не что иное, как типичное бандитское отторжение нашей страной от бедной, больной Украины некоего, понравившегося нам куска земли, которой в России, как известно, более чем достаточно, то для русских крымские события имели совсем другой смысл. По мнению русских в России, в Крыму и в Донбассе тоже живут русские люди. И они тоже хотят счастья и мира себе и своим детям. А когда сама их жизнь оказалась под угрозой, Россия, как настоящая заботливая мать просто взяла их под свою защиту. Ведь любая нормальная мать, где бы она ни жила и чем бы ни занималась, в том числе, не сомневаюсь, и мать президента США Барака Обамы обязательно защитила бы своего попавшего в беду ребенка. Даже с риском для собственной жизни.
Так почему в этом отказывают России? И какие санкции могут заставить материнское сердце отвернуться от своих детей? Разве было бы лучше, если бы крымчане в 2014-м вместо того, чтобы готовиться к курортному сезону, от которого во многом зависит их благосостояние, занимались бы укреплением обороны полуострова от бандеровцев? Или сейчас, как в самопровозглашенных республиках Донбасса, хотели жить мирно, но любой момент были бы готовы к войне? Вот то-то же!
Но увы, остается только надеяться, что Соединенные Штаты поймут мотивы России. Поймут банальное и потому непреложное: Россия - не враг им, и кому бы то ни было. И что только мирное взаимодействие и сотрудничество двух этих государств может подвигнуть и все другие страны на земле, чтобы сообща хотя бы попытаться привести нашу такую небольшую планету к любви и процветанию. Потому что, как говорится, какая этому разумная альтернатива?
Сергей Чеботарев
