Я рвалась на Донбасс давно . Донбасс для меня – не чужая земля. В Мариуполе похоронены мои родители. В Макеевке на кладбище лежит мой дед. Прошло полтора года после Антифашистского съезда в Перевальске, когда в городке, наполненном ополченцами, казаками и добровольцами прошел съезд, собравший делегатов из разных уголков Украины и России.
Кроме Перевальска нам тогда удалось попасть в Краснодон, Алчевск и Луганск. В ноябре 2014 года Луганск производил впечатление города, только освобожденного от блокады. В районе, куда мы приехали повидаться с нашим товарищем и земляком, не было восстановлено водоснабжение, и вид бабушек, которые на тележках катили пластиковые баклажки и бутылки с водой, вызывал ассоциацию с блокадным Ленинградом и ленинградскими старушками тех времен.
Для населения многоэтажного города, которые на месяцы остался без воды и электричества, под обстрелами и бомбежками, этот период наверно ощущался, как катастрофа.
Зияли огромными сквозными дырами следы обстрела в самом центре Луганска, закрытые магазины, разбитые дороги и сожженные СТО дополняли впечатление разрухи и запустения.
Получше выглядел тогда Краснодон, но и там безлюдность, бесконечные блокпосты, военная техника на перекрестках создавали ощущения фронтового городка.
И вот, в мае 2016 года мы опять в Краснодоне. Перед музеем Героев Молодой Гвардии, в котором проходил съезд, развернута сцена, на которой репетирует детская танцевальная группа - идет подготовка к праздничному концерту. Сотни зрителей с удовольствием наблюдают и аплодируют удачным движениям, а руководитель строга и требовательна.
Мирная картинка, мирные жители, детские танцы….Ушло ощущение близости фронта, в форме ополченцев – только гости съезда.
О замечательном событии - Антифашистском съезде нужно писать отдельно. Слишком значительным было это событие, насыщенное интереснейшими встречами, выступлениями и решениями.
А пока я напишу только о своих впечатлениях, о самом Донбассе, о состоянии улиц и парков, о духе и настроениях людей, о грандиозности парадов и шествий, об ощущении свободы и искренности простых жителей, о радости празднования 9 Мая.
Но невозможно также не написать о бедности, о строгости нравов местных силовиков, о комендантском часе, когда город вымирает под суровым присмотром дежурных полицейских.
Краснодон и Луганск удивили ухоженностью и чистотой. Покрашенные бордюры, свежая разметка, убранные газоны и площади. От Донецка это ожидалось, об этом пишут все репортеры. Но Луганск, в котором я была до войны в 2011, году даже тогда производил впечатление запущенности и безнадежной отсталости.
Но не зря же луганчане мне с гордостью говорили, что так чисто у них не было даже до войны. Люди стремятся вопреки военной разрухе и всем невзгодам восстановить мирный образ жизни. Отстраиваются поврежденные дома, почти не видно незастекленных окон. И хотя не восстановлены некоторые разрушенные мосты, и путь, который раньше был короче, теперь в объезд очень удлинился, но ремонт дорог идет очень активно, по городам можно проехать по вполне приличным трассам и шоссе.
Это как будто совсем другой город, чем тот, который я видела в 2014 году. Праздничные улицы заполнены гуляющими, магазины полны товарами. Мамы с колясками, дети на детских площадках, подростки, гоняющие мяч на поле возле базы «Ночных волков» - все это вызывает какое-то щемящее чувство от непобедимости жизни и веры этих людей в лучшее.
Только в Луганске я поняла, как быстро можно залечивать внешние следы военного разрушения, хотя и сейчас стоит с огромной дырой на фасаде, как будто бесхозный, супермаркет «Фуршет».
Все больше людей возвращаются в родные дома, единственное, что этому препятствует - явная нехватка рабочих мест. Хотя в Краснодоне висят билборды с приглашением работать на шахтах, местные жители говорили мне, что зарплата там нерегулярная или очень маленькая за эту тяжелейшую работу. Молодая женщина в магазине рассказала, что ее зарплата за полный рабочий день составляет три тысячи рублей в месяц.
Молодые парни записываются в ряды Народной Милиции, фактически в армию ДНР-ЛНР, это дает гарантированный заработок, позволяющий содержать семью.
Но уже «задышали» многие предприятия в Луганске, выпускаются крупы и масло, Алчевский меткомбинат отгружает свои металл, готовится войти российская сеть «Магнит», организовываются новые сельхозпредприятия. Тенденция очень обнадеживающая, и, судя по прилавкам в магазинах, продуктовая блокада провалилась, в том числе и благодаря собственному производству.
И еще удивительный для меня факт. Честно говоря, я никогда не была апологетом Плотницкого, мне не казалось, что это – идеальный выбор на место лидера создаваемой республики. Но мне встретились простые люди, которые очень одобрительно отзывались о его деятельности. Мой товарищ, у которого жена лежит в луганской больнице, случайный попутчик, у которого сестра работает медиком, водитель, который вез нас в Алчевск, все в один голос хвалили обеспечение медикаментами в стационарах, четырех-разовое питание, бесплатное медицинское обслуживание, включая обследования, УЗИ и лабораторные анализы.
И все это объяснялось нормальным и справедливым распределением гуманитарных конвоев, которые приходят из России. Очень хвалили Плотницкого за жесткость по отношению к коррупционерам, за бесплатные завтраки в школах и улучшение ситуации с криминалом.
Я не могу сказать, что за несколько дней пребывания можно подробно рассмотреть проблемы и нюансы управления в ЛНР, но улучшение социального климата и переход от анархического хаоса и управленческой разрухи к неминуемо жесткому, но работоспособному механизму управления – для меня очевидны.
Поездка из Луганска в Донецк стала одним из самых ярких впечатлений в моей жизни.
Госпиталь Алчевска, сверкающий чистотой и начищенными ручками в старом неблагоустроенном здании, могила Мозгового, усыпанная цветами, выбоины и рытвины на трассе, которая год назад была под шквальным огнем. Уровень накала боевых действий и интенсивность обстрелов хорошо стала видна в Углегорске. Одна сторона улицы, по которой мы ехали, была разрушена почти полностью. Практически на этой стороне не было ни одного дома, который не пострадал, а обгоревшее трехэтажное здание, возле которого мы остановились, потрясло черными проломами, зияющими по всему фасаду.
Но на другой стороне улицы шумело и гудело кафе, в котором бурно обсуждались наша машина и мы, выглядевшие явно залетными и подозрительными в этом полуразрушенном, но живущим своей жизнью, городке.
По пустынной и темной дороге мы мчались в Донецк, и тут навигатор сыграл с нами опасную шутку, выведя практически на передовой край.
Нас буквально спас замаскированный блокпост, выскочивший из которого военный, покрутил у виска на наше: «А мы в Донецк!». По его указанию мы свернули на узкую дорожку, и вздохнули облегченно, только миновав Ясиноватую и встретив указатель на Макеевку. Крепко порадовались бы вояки из ВСУ, встретив наш экипаж – четверо из пятерых официально находятся в розыске СБУ, как сепаратисты-террористы, а пятая – российская гражданка Дарья Митина была в 2014 году представителем ДНР в Москве.
Праздничный Донецк - радостные люди, георгиевские ленты, « Бессмертный полк», все, как в большом российском городе. Но флаги ДНР, раскаты канонады где-то вдали, а самое главное, настоящий военный парад на центральной площади – вносили в атмосферу празднования Дня Победы реальную военную ноту.
И праздник Победы именно здесь воспринимается не как празднование события в далекой истории, а как подтверждение неизбежности победы русского духа и Русского мира. Люди здесь празднуют не только ТУ Победу, но и ЭТУ, недавнюю и будущую, за которую сложили головы тысячи добровольцев. Я не буду описывать военный парад в Донецке, многие посмотрели на это впечатляющее зрелище по телевизору или на ютубе. Но невозможно передать через экран искреннюю радость участников, воспринимающих заезжающие на площадь орудия и танки, как символ надежности защиты от бандеровской оккупации. Донецк праздновал широко и безудержно весело. Но прифронтовая обстановка и комендантский час, хотя и отложенный до 24-00, способствовали удивительно трезвому и очень органичному переходу праздничного вечера во фронтовую ночь.
На следующий день мне с товарищами удалось объехать по самым пострадавшим районам ДНР. Мы побывали в Дебальцево, Углегорске и Кировском вместе с группой артистов из Якутии, приехавших дать концерт борющемуся Донбассу.
Замечательный, яркий концерт самобытных артистов, благодарная искренняя публика, все это наложилось на потрясающее впечатление от возрождающегося Донбасса.
Дебальцево, оказавшись в эпицентре военных действий, пострадало очень сильно. Разрушен Дом культуры, целые улицы превратились в руины. В здании Дебальцевской школы искусств, где выступали артисты, до сих пор все окна затянуты пленкой вместо стекол. Но войдя в здание, у которого фасад был иссечен осколками от снарядов, мы услышали детские голоса, выпевающие упражнения сольфеджио.
В классе по сольфеджио были развешаны учебные плакаты с обращениями септаккорда, и радостные ребятишки с урока помчались на концерт заезжих экзотических звезд. Директор Дебальцевской школы искусств посетовала, что количество детей в музыкальной школе сократилось с 210 довоенных до 180.
А я ошеломленно думала, что невозможно победить людей, чьи дети изучают теорию гармонии в полуразрушенном городке. Что может быть нагляднее этого свидетельства о том, что культура – это не наносной глянец на животной сущности? Культура оказывается внутренним стержнем, который спасает человека, придает ему силы и смысл его существования.
Вообще, феномен твердости духа, который продемонстрировал Донбасс, должен стать предметом изучения психологов и социологов. Вопреки апокалипсическим представлениям о том, что военная разруха и обстрелы моментально рвут ткань социальных и хозяйственных структур в современном городе, в обстреливаемых городах полностью сохранялось обслуживание инфраструктуры. Под обстрелами в Донецке ремонтировались водопроводы и линии электропередач, в Луганске после возобновления электро-Н и водоснабжения связь вода и электричество появились за считанные дни. Практически не останавливалась работа школ и детсадов, за исключением особенно жестоких периодов обстрелов и бомбежек. И все это делали не супермены и крепкие орешки, а простые рабочие, электрики, учителя и врачи.
Конечно, Донбасс очень обеднел. Прекращение работы многих предприятий больно ударило по доходам простых людей, очень большие проблемы с выплатой зарплат железнодорожникам, которые повисли между Укрзалызницей и предприятием «Донецкие железные дороги». Зарплаты в коммунальной сфере, образовании и медицине совершенно крохотные, как и пенсии. Очень помогает выжить в этих условиях мизерная цена за коммунальные услуги. После последних повышений тарифов на Украине, коммуналка в ЛДНР стоит раза в три-четыре дешевле, чем в соседних украинских городах.
Но при этом люди не выглядят угнетенными нищетой и безысходностью. Я не встретила уныния и пессимизма, люди ощущают себя победителями в войне с несправедливым врагом, напавшим на их дома.
Как-то совершенно завораживающе нарядно смотрятся улицы с ухоженными газонами и остановками в центре Донецка, украшенными фантастическими фотографиями огромных цветов.
Относительная бедность населения сказывается на ценах в общепите и сфере услуг. Для любого российского города вывеска «Элитные стрижки за 70 рублей» вызовет когнитивный диссонанс. Трудно найти парикмахерскую, где за эти деньги просто помоют голову, а на Донбассе вполне реальная реклама на салоне.
В поселке Кировском, который восемь месяцев подвергался постоянным обстрелам, мы ели потрясающие чебуреки, самые вкусные из всех, которые я пробовала за последние десять лет. Чашка кофе с чебуреком стоила 40 рублей. При этом цены в донецких и луганских супермаркетах в основном совпадают с российскими ценами. Может немного дешевле крупы и макароны, и немного дороже кофе и чай.
Немного странным выглядело количество заведений с гордым названием «Суши» в маленьком провинциальном Краснодоне. Туда, наверно за последние 15 лет не приехал ни один японец, но очевидно эта мода, постепенно покинувшая большие города, добралась до Краснодона с опозданием, а война, затронувшая эту землю, сделала эти вывески сюрреалистическими арт-объектами.
Но террасы и открытые площадки кафе, заполненные посетителями, все равно придают городам Донбасса теплый оживленный дух, продолжается жизнь, дети едят мороженое, а кофе пахнет так же, как в московском Кофе Бине.
Я уехала из Донбасса намного оптимистичнее, чем приезжала. Я приезжала, думая, что хорошо знаю Донбасс, а уехала, ощутив непонятную глубину и необъятность донецкого мира. Только хочется приехать сюда снова и снова, хочется найти то тайное знание, которое позволяет жителям Донбасса так мужественно прожить эти беды. Что-то недосказанное, что-то недопонятое и смутно осознаваемое осталось за границами моего взгляда.
Донбасс, я тебя люблю!!