Восстание элит, или Республика против демократии
Выход Британии из Европейского союза под угрозой. Конгресс США проводит слушания с целью импичмента Дональда Трампа. Израильский кнессет полгода не может сформировать правящую коалицию. Всё это звенья одной цепи.
Мы наблюдаем восстание элит против демократически избранных правителей. Дональд Трамп в США, Борис Джонсон в Британии, Беньямин Нетаньяху в Израиле сталкиваются с применением одной и той же политической технологии — обструкции. Против них заводят уголовные дела. Им противостоят парламенты. Их пытаются шельмовать в прессе. Принятые правительствами решения отменяются ангажированными судами.
Всем памятно расследование Боба Мюллера о “сговоре” Трампа с русскими с целью вмешательства в президентские выборы 2016 года. Оно длилось полтора года и закончилось провалом — сговора не нашли. Но почти сразу возникла новая тема — сговор Трампа с Украиной с целью вмешательства в президентские выборы 2020 года и подрыва позиций лидера демократических праймериз, бывшего вице-президента Джона Байдена. Сейчас расследование этого дела и возможный импичмент — на первых полосах американских газет.
Премьер-министр Израиля Беньямин Нетаньяху находится под угрозой предъявления официального обвинения по трём уголовным делам, связанным с коррупцией и получением подарков от деловых кругов. Его главный оппонент генерал Бенни Ганц заявляет, что не намерен входить в правительство под руководством “уголовника”. Отказ Ганца сотрудничать с “Ликудом” и жёсткая позиция лидера партии “Наш дом Израиль” Авигдора Либермана, не желающего входить в правительство вместе с религиозными партиями, не дают Нетаньяху сформировать правительство. Он вынужден отказаться от мандата на его формирование, который уже передан Ганцу. Но, скорее всего, и Ганца ждёт неудача. Наблюдатели ожидают, что в скором времени могут быть объявлены третьи подряд досрочные выборы.
Премьер-министр Британии Борис Джонсон не может собрать стабильного большинства в палате общин, чтобы протащить свою сделку по Брексит. Хотя палата общин и одобрила во втором чтении законопроект, одобряющий заключенную Джонсоном сделку о Брексите, она отказалась закончить его рассмотрение за три дня. А это значит, что правительству может не хватить времени для принятия законопроекта до 31 октября — даты неоднократно анонсированного Джонсоном выхода из ЕС. Значит, придётся просить у лидеров ЕС унизительную отсрочку, демонстрирующую, что премьер-министру не удалось добиться своей цели. Значит, упадёт популярность Джонсона. Пока он популярен и хочет досрочных выборов — но не может их провести. Ранее система работала просто — премьер-министр советовал королеве распустить парламент — и та подписывала указ.
Однако в 2011 году в Британии принят закон, лишающий монарха традиционного права роспуска. Сейчас возможен только самороспуск (для чего нужно две трети депутатских голосов) или роспуск в результате вотума недоверия правительству простым большинством (но его палата общин благоразумно не выражает). У Джонсона нет даже просто большинства (не говоря уже о двух третях) — за роспуск придётся торговаться с оппозицией. Она пытается добиться проведения досрочных выборов в удобное для себя время и на своих условиях.
Попытки Бориса Джонсона прекратить обструкцию со стороны парламента путём приостановки его работы (древняя привилегия королевы, не затронутая новым законодательством) были оспорены в Верховном суде. Суд объявил незаконным совет о приостановке работы парламента, который премьер-министр дал королеве, а, следовательно, и королевский указ. Подобного не было уже много столетий.
Три разных страны, но три схожих политических процесса. Везде популистам (Трампу, Джонсону, Нетаньяху) противостоят институты: парламенты, судьи, спецслужбы. Речь идёт о самом серьёзном сбое западной демократии за последние десятилетия.
Парадоксально, но происходящее можно назвать конфликтом между республикой и демократией. Для того, чтобы понять суть конфликта, нужно обратиться к античности. В Древней Греции демократией называли прямое правление “демоса” (народа) — толпы на площади. Под влиянием “демагогов” (то есть “народоводителей”, а не “безответственных болтунов”), народное собрание могло принимать глупые и безответственные решения. Например, отправить в изгнание или казнить победоносного полководца за то, что он не совершил жертвоприношения богам перед выигранным сражением.
Создатели современной западной демократии прекрасно видели этот недостаток античной системы и противопоставили идеалу демократии в античном смысле идеал республики — то есть системы институтов, которые уравновесили бы человеческую глупость и мимолётность настроений толпы.
Казалось бы, что в этом плохого? Действительно, целью любого правления является “общее благо”. Достигнуть общего блага возможно, только руководствуясь “общей волей”.
Однако общая воля не является механической суммой индивидуальных воль. Люди (в среднем) желают себе только добра и пытаются действовать так, чтобы максимизировать благо и минимизировать зло. Но каждый отдельный человек может ошибаться или действовать злонамеренно.
Поэтому нужен институт, который был бы способен из миллионов индивидуальных воль и личных представлений о благе создать “общую волю” и общее благо. Это и есть республика.
В республике воля людей выражается не непосредственно (как было в стоящем на площади народном собрании), а “фильтруется” избираемыми по разным правилам и в разное время институтами, которые уравновешивают друг друга.
Однако современные западные общества — это общества сбоя в механизме республики. Правящие элиты решили, что обладают монополией на принятие решений. На государства обрушились миграционные потоки. Часть элит занялась социальным конструированием: придумыванием бесконечного числа новых “гендеров”, объявлением белых мужчин (и вообще белых) “менее равными, чем другие”, стравливанием мужчин и женщин, а также постановкой вопроса — а могут ли представители вида “хомо сапиенс” бесплатно дышать кислородом, или хорошо бы ввести на это экологический налог в целях борьбы с глобальным потеплением?
Республика из механизма по формированию народной воли превратилась в механизм манипуляции народной волей. Голосование стало ничего не значащим ритуалом. Политики вроде Барака Обамы обещали перемены, но никаких перемен не происходило.
Раздражённое большинство сломало традиционную систему не отличающихся друг от друга партий-близнецов и отправило во власть популистов — Дональда Трампа (США), Жаира Болсонару (Бразилия), Родриго Дутерте (Филиппины), Ярослава Качиньского (Польша), Маттео Сальвини (Италия). В лагерь популистов перешли некоторые системные правые политики — Беньямин Нетаньяху (Израиль), Борис Джонсон (Британия).
Популисты везде пришли к власти с программой реализации воли народа. Которая везде сводится к примерно одному — воссозданию государства всеобщего благосостояния, почти созданного на Западе в 1970-е годы, а потом благополучно распущенного. Ограничение миграции, повышение уровня жизни, борьба с преступностью — вот программа популистов. В широком смысле это попытка оградить свои страны от негативных сторон глобализации, попытка оседлать глобализацию — стать её выгодоприобретателями.
И здесь демократия столкнулась с республикой — традиционная система институтов стала сопротивляться. Мы повсеместно видим попытки блокировать политику популистов, сбить нарастающую популистскую волну, поставить во власть подконтрольных прежним элитам государственных деятелей.
Например, в США демократам нужен не столько импичмент Трампа, сколько бесконечный скандал вокруг его имени. Расследование по импичменту проводится вопреки традиции — за закрытыми дверями, без участия партии меньшинства в палате представителей — республиканцев. В прессу постоянно делаются сенсационные “сливы”, порочащие репутацию президента. Цель — к выборам 2020 года скомпрометировать Трампа настолько, чтобы избиратели проголосовали за любого его соперника — несмотря на успехи в экономике и внешней политике.
В Британии противники Брексита пытаются блокировать выход Британии из ЕС, добиться снижения популярности Бориса Джонсона, а затем провести выборы на своих условиях — что может привести к победе оппозиционных лейбористов или такому ослаблению правительства консерваторов, что Джонсону придётся уйти с поста премьера, подобно его предшественнице Терезе Мэй.
Аналогичная ситуация и с Беньямином Нетаньяху. Бесконечные перевыборы и обвинения по уголовным статьям рано или поздно могут подорвать популярность премьер-министра. И тогда его заменит Бенни Ганц или другой представитель левого лагеря. Впрочем, и более сговорчивый ликудовец подойдёт.
Восстание элит против популистов в самом разгаре. Республика и демократия сошлись в смертельной схватке.
Что же будет дальше? Если мы обратимся к примеру античности, то противостояние популяров (сторонников плебса) и оптиматов (сторонников патрициев) в Древнем Риме привело сначала к череде военных диктатур и гражданских войн, а потом к учреждению монархии в форме принципата, а затем и домината.
Наивно думать, что мигранты спасут глобалистские элиты. На первом этапе они, может, и будут поддерживать глобалистов, но затем окажутся перед теми же проблемами, что и автохтонное население своих стран. Быть может, на следующем витке спирали популистское движение обретёт глобальный характер.
Ведь речь, в сущности, идёт о конкуренции разных сценариев глобализации — в интересах привилегированного меньшинства или в интересах всех.
Второй вариант реализуем, если новые технологии, цифровизация, автоматические такси и магазины получат распространение.
Но прежде, чем это произойдёт, мы можем увидеть острую борьбу между популистами и традиционными элитами, между демократией и республикой повсеместно по земному шару. И победит тот, кто предложит свой сценарий получения выгод от глобализации при минимизации издержек. Это могут быть и популисты, но могут быть и традиционные политики.
В роботизированном и цифровизированном обществе будущего средний класс станет богаче, отпадёт необходимость использования дешёвого труда мигрантов и жителей стран третьего мира. Но не станет ли глобальный “цифровой” средний класс новым плебсом или демосом, который вступит в борьбу за права с глобальной аристократией?
Похоже, борьба между демократией и республикой, между популистами и глобалистами — не случайная флюктуация, а возможная политическая программа на несколько десятилетий, а то и столетий вперёд.
Нам прогнозировали “Новое Средневековье”. Но нет, мы не видим ни королей, ни рыцарей, ни прекрасных дам. По всему миру демос и аристократия, плебеи и патриции, демократия и республика сошлись в смертельной схватке. Добро пожаловать в Новую Античность!
Тимофей Тихонов
