Владимир Меньшов: «Запад нашёл ещё один повод демонизировать Россию»
Некоторое время назад режиссёр передал писателю Захару Прилепину 1 млн руб. «на Донбасс». Как позже признавался Владимир Валентинович, он не ожидал, что его поступок вызовет такой резонанс: «Я просто хотел помочь».
«АиФ» побеседовал с Меньшовым о противостоянии России и Запада и взаимоотношениях с Украиной.
Этого народ ждал
Ольга Шаблинская, «АиФ»: — Для любого человека важно гордиться своей родиной, а не считать, что ты живёшь в стране третьего мира. Приятно слышать о достижениях российских деятелей культуры, учёных, спортсменов. Владимир Валентинович, а что для вас как для гражданина определяющее в жизни страны?
Владимир Меньшов: Переломным моментом для меня было, конечно, возвращение Крыма. Мощнейший поступок Путина, поддержанный подавляющим, сильно подавляющим большинством граждан России — за исключением наиболее оголтелых либералов, занявших позицию, которая в глазах населения смотрится диковато. Прямо скажем: выступая против присоединения Крыма, они много на этом потеряли. Поэтому им приходится прятаться в своих анклавах. В узких компаниях вести возмущённые разговоры на тему, какую мы сделали дикую ошибку с Крымом.
Досье
Владимир Меньшов. Родился в 1939 г. в Баку. Актёр, кинорежиссёр, сценарист. Лауреат «Оскара» за к/ф «Москва слезам не верит». Снял картины «Любовь и голуби», «Розыгрыш», «Ширли-мырли» и др. Жена — актриса Вера Алентова. Дочь — телеведущая Юлия Меньшова.
Я уверен: если бы два таких человека в троллейбусе завели между собой их любимый разговор: «Сколько мы потеряли на том, что вошли в Крым», им немедленно возразили бы: «Что вы несёте?» И началась бы драка.
— Вы всерьёз думаете, что прямо-таки потасовка произойдёт, если кто-то в людном месте выступит против воссоединения с Крымом?!
— Конечно. Большинство населения ждало этого государственного поступка от руководства страны. Этот шаг — с последствиями. Он определяет модель поведения на будущее.
Я понимаю, что Крым никогда не отдадут — это уже само собой. Однако наши попытки найти контакты с Западом продолжаются. Мы хотим, чтобы нас понимали. Чтобы мы объяснили, а они сказали: «А, вот в чём дело!» И тогда мы станем приемлемыми для них. Это очень наивная надежда. Так не будет никогда.
Мне кажется, мы должны занять более жёсткую позицию по отношению к Западу. Договориться внутри общества, что они нас не поймут и не надо нам стараться этого понимания добиться.
«Спасибо» нам не скажут»
— То есть все старания дипломатов — к чёрту?
— А это было всегда! Есть книжка «Россия и Европа» знаменитого философа XIX века Николая Данилевского, написанная по итогам Крымской войны. Он говорит, что Европа не только нечто нам чуждое, но даже враждебное. Что её интересы не только не могут быть нашими интересами, но в большинстве случаев прямо им противоположны.
И ничего не изменилось с тех пор. Мы не получили никаких благодарностей от Европы за самый большой вклад в борьбу с Наполеоном. Наоборот, для Запада Россия стала пугалом. И когда мы по их же просьбе вмешивались в европейские дела, то сразу превращались в страшных диких варваров, которые угрожают цивилизованному народу.
Аналогичная история произошла в 1945 г. — наш вклад в борьбу с фашизмом превратили в «угрозу цивилизованному Западу». Такая подлость огромная... Мы, лежавшие в руинах, с трудом выбиравшиеся из разрухи, — мы были угрозой Западу! К нам стали относиться не как к героям, спасшим мир от Гитлера, а как к врагам.
В 1990-е годы, когда мы совсем распластались, даже тогда мы вызывали у них некую тревогу. И едва Россия стала чуть-чуть подниматься и занимать самостоятельную позицию, нас сразу же вновь сделали врагами.
Путь к успеху
— Вы сказали: возвращение Крыма — поступок с последствиями. С какими именно?
— Народ ждёт дальнейших действий. Наиболее яркое проявление — Донбасс, где нас умоляют, чтобы мы взяли их под своё крыло. А мы делаем вид, что как бы наблюдаем за развитием событий со стороны.
Де Голль говорил: «Наилучший путь к успеху — это успех». И у Путина уже было столько успешных проектов в международных делах, что хочется думать: и здесь он отдаёт себе отчёт в том, что делает, куда всё движется, куда он направляет страну.
— А ваше мнение какое? Что надо было делать после возвращения Крыма?
— Вероятно, надо было брать Донбасс. Тогда бы «Крым, Донбасс, Луганск» шли через запятую в претензиях к нам западного общества. Но, поскольку мы этот момент уже пропустили и Порошенко понимает, что любая активизация со стороны Украины может привести к каким-то более суровым мерам с нашей стороны, лучше всё подвесить в воздухе. И вот уже 3 года, к сожалению, всё висит. Связано всё это с гибелью множества людей. Но лучше, дескать, так, чем война, которая может оказаться по последствиям близкой к гражданской.
— И поэтому многие, смотря новости про Донбасс, недоумевают: «Чего Путин медлит? Надо занять жёсткую позицию!»
— Жёсткую? В чём может быть жёсткость — в переходе к военным действиям? Мы всё время предупреждаем: если вы начнёте наступательные действия, мы дадим отпор. У Путина есть очень мощные качества — выдержка и воля. Может, умение выждать окажется самым правильным. Жизнь показывает, что время рассудит лучше, чем люди в этом случае. Потом, есть же данные разведки, о которых мы не знаем и которые не включаем в наши рассуждения. Идут разговоры по дипломатическим каналам с Западом, поддерживающим киевское правительство. С тем, что деградация Украины несомненна, кажется, никто не спорит. Экономически они «пролетают». А в конечном счёте всё приведёт к более серьёзным политическим изменениям. Поэтому время, мне кажется, работает на нас.
— А мы сами не «пролетаем» экономически? Я про новые санкции США против России.
— Скажу вам честно: меня гораздо больше, чем санкции Америки, беспокоит личный визит Владимира Владимировича к мадам Алексеевой (известная правозащитница, которую президент лично поздравил с юбилеем. — Ред.). Она ультралиберал, ультра. Этот супертёплый приём, честно говоря, даже поколебал мой оптимизм по отношению к нашему будущему, который уже вроде как оформился.
Этот момент меня угнетает последнее время, вызывает внутренний спор, желание думать. Что за этим стоит и как это понимать, чёрт возьми?! Почему Путин хочет в первую очередь договариваться с этой публикой, а не с другой? Если он хочет быть президентом всех русских, всех членов общества, то зачем ему такие рискованные шаги?
— То есть визит Путина к 90-летней правозащитнице, участнице диссидентского движения в СССР, требовавшей в 2014 г. «прекратить агрессивную авантюру: вывести с территории Украины российские войска и прекратить пропагандистскую, материальную и военную поддержку сепаратистов на юго-востоке Украины», серьёзнее, чем санкции США?
— Для меня серьёзнее. Потому что если Путин очень хочет нравиться Алексеевой и стоящей за ней компании, то проблемы, вызванные санкциями, отойдут на второй план по сравнению с проблемами развития нашего общества.
