Вам куском или нарезать? О странностях антикоррупционой борьбы
Антикоррупционная система, которую Украине небезосновательно навязывают, имеет несколько целей, главная из которых – использование ее как фактора давления на политику.
Коррупция – главный тормоз Украины на пути в Европейский Союз, — говорят нам. Потому, надо создать специальные антикоррупционное бюро, такие же – прокуратуру и суд. Иначе – кина не будет.
Интересно то, что советы по созданию специализованных антикоррупционных органов дают нам наши партнеры, которые сами таких органов отнюдь не создают. Примеры? Да сколько угодно.
В США расследованием коррупционных преступление занимается ФБР и прокуратуры штатов. Да-да – то самое ФБР, которое занято также уголовкой и контрразведкой. Никакого специального суда тоже нет.
Но может это особенность именно англо-американской правовой культуры? Да нет. Во Франции с коррупцией борются полиция, МВД и прокуратура. В Нидерландах существует Служба общественного обвинения, но она занимается не только коррупцией и расследований не проводит – передает дело генпрокурору, а он уже – государственной криминальной полиции.
Независимые антикоррупционные органы есть, например, в Сингапуре и Южной Корее, однако "замкнутого цикла" независимых антикоррупционных органов нет и там.
Может быть, украинская коррупция какая-то особенная, отличная от европейской и даже корейской? Да, не без того. Например, деяния, инкриминируемые депутату Бориславу Розенблату (независимо от того, подтверждены они или нет) в этих ваших Европах декриминализованы и упорядочены. Там это называется "легальный лоббизм" — депутат честно берет взятки (по сути, это, конечно, не взятка – депутат ведь сам решения не принимает), продвигает заказанные законопроекты и платит с полученных денег налоги. Ну, или не делает всего этого, если он не согласен с законопроектом, ему неприятен заказчик или деньги не нужны. А ведь есть еще и лоббизм нелегальный. Это когда чиновник из Минобороны заказывает технику (разумеется – через совершенно честные тендеры) у коммерческой структуры, а после отставки оказывается на посту вице-президента этой структуры.
Так к чему весь этот цирк с конями вокруг создания антикоррупционных органов?
Начнем с того, что коррупция – это особенность любых сложных структур. Как только появляется человек, который может давать или не давать какие-то ресурсы или возможности, тут же возникает коррупционный фактор. Причем коррупция возникает отнюдь не только в государственных органах. Я знал частную компанию, где канцелярские принадлежности со склада выдавались за мелкую мзду.
В этом смысле побороть коррупцию очень легко – достаточно деградировать до уровня первобытного коммунизма и коррупция исчезнет сама собой. Если этого не делать, то и коррупция будет сохраняться.
Будут ли полностью независимые антикоррупционные органы более эффективны, чем менее специализированные? Скорее всего – нет. Из-за более узкого кругозора. Например, операция "Чистые руки" в Италии началась с разоблачения директора муниципального дома для престарелых, который сам по себе в зону интересов антикоррупционных органов вряд ли попал бы. Я уже не говорю о том, что в украинских условиях антикоррупционные органы сами станут источником коррупции.
Зачем же нам все это навязывается? Я вижу две цели.
Во-первых, независимая от государства замкнутая система антикоррупционных органов – замечательный инструмент внешнего управления. Достаточно вбросить в такие организации информацию о коррупции любого чиновника или политика (а совершенно чистых среди них нет и быть не может), и его можно убрать. Антикоррупционная система будет постоянным фактором давления на политику.
Во-вторых, тезис об уникальной коррумпированности украинского общества вбрасывается для воспитания в украинцах комплекса национальной неполноценности. Чтобы не возникали у украинцев вопросы, почему их не берут в Евросоюз (который, к слову, из-за коррупции теряет более 300 миллиардов евро в год).
