Украинский политзаключенный: После пыток в СБУ, меня посадили в камеру в подвале СИЗО рядом с пожизненно осужденными

Недавно мы публиковали обширный материал по делу о теракте у Дворца спорта в Харькове 22 февраля 2015 года. На днях нам удалось немного пообщаться с одним из политзаключенных, проходящих по этому делу, который сейчас находится в СИЗО №27, передав ему небольшой список вопросов.

Виктор Тетюцкий – харьковчанин, попавший в жернова власти, только из-за того, что ранее служил в запретном на сегодня спецподразделении «Беркут», а также имеющий свою точку зрения касательно политических событий на Украине и государственного переворота в 2014 году отличную от национализма и неонацизма, воспеваемых нынешними политиками. Вместе с ним по делу проходят Владимир Дворников и Сергей Башлыков, о которых он упоминает в своих записях-ответах.

- В прошлом ты был активистом Антимайдана в Харькове - ездил в Киев на Майдан, пытаясь спасти ребят из «Беркута», защищал памятник Ленину. Что побудило тебя восстать против «воли народа» и в конечном итоге привело туда, где ты сейчас находишься?

- Мотивов, побудивших меня восстать, как ты выразилась, было несколько. Во-первых, я достаточно долго пробыл в «Беркуте», следовательно, не мог просто спокойно смотреть как горят мои пацаны на Майдане. Во-вторых, я патологически не выношу укро-фашистское быдло и насаждение их упоротых идей, идущих от их хозяев. Ну и множество остальных факторов, которыми руководствуются нормальные люди.

- Не мог бы ты подробно рассказать о своем аресте в 2015 году? Известно, что тебя пытали и избивали на протяжении долгого времени, выбивая из тебя признание в теракте.

- По поводу ареста и пребывания в СБУ в первые дни задержание писать можно много, скажу лишь, что пытки действительно были разнообразными и длились не один день. Также добавлю, что факт наличия телесных повреждений установлен судебно-медицинским экспертом как у меня, так и у парней, проходящих по этому делу. Впрочем, процесс стоит на месте, что вполне ожидаемо.

Основные пытки были в первые сутки – этого и вспоминать не хочется, гестапо отдыхает. Дальше около месяца было попроще: пакет на голову – это уже мелочи, так что можно сказать, не пытали, а просто пугали.

- Ты оказался в неотложке после издевательств в первые дни. Оказывали ли тебе там полноценную медицинскую помощь?

- Медпомощь в неотложке не оказывали. Более того, в документах потом указали только то, что нельзя было скрыть. Травмы головы, поломанные ребра, травмы внутренних органов – никто не зафиксировал. Впрочем, это не удивительно, ведь все происходило в присутствии конвоя СБУ. Хорошо, что указали хоть что-то и этой малости вполне хватило судмедэксперту.

- Угрожали ли твоей семье, если ты не подпишешь признание?

- Не пойму, что именно ты имеешь в виду под угрозами в адрес родных? Например, родителям вроде бы не угрожали, разве что мою жену пугали при обыске. А вот меня, во время нахождения в подвале СБУ, пугали расправой над родными. Это и стало одним из решающих факторов, вынудившим меня подписать все бумаги, которые дали. После непрерывных многочасовых пыток угрозы казались вполне реальными.

- Как к тебе относятся в СИЗО? Нарушаются ли твои гражданские права?

- Про СИЗО мне особо нечего сказать. Разве что в начале, с целью уработки по команде СБУ, уже после отказа в суде от подписанных ранее признания и показаний, свозили на более строгие лагеря. Меня и Башлыкова по очереди в ИК №100, а Дворникова в ИК №43, где он находится и сейчас. В сравнении с СБУ – это все мелочи, этим не сломают. А так условия как у всех. Меня, правда, полтора года продержали в подвале на 2 корпусе рядом с пожизненно осужденными.

- Обращался ли ты за помощью в международные правовые организации? Был ли какой-то ответ?

- Международные организации просто готовят свои отчеты, какую-либо помощь они оказать не могут и сами об этом говорят. В российские организации – я не обращался, а вот Дворников буквально на днях подал заявление в Следственный комитет, правда, результат еще неизвестен.

- Я знаю, что твое дело сфальсифицировано, однако многие моменты остаются за кадром. Не мог бы ты рассказать какие именно?

- В деле сфальсифицированы практически все протоколы, а те, которые не сфальсифицированы не несут никакой смысловой нагрузки. Вот, смотри:

а) в момент взрыва нет доказательств моего нахождения на месте происшествия. Практически я в это время, вернее мой автомобиль, был в другом месте. Есть видео с камер слежения на парковке супермаркета «Дигма» на ХТЗ (примерно 8-12 км от Дворца спорта в зависимости от адреса супермаркета– прим.ред.);

б) взрывчатку (пластид и гранаты) подкинули на стол ребенку во время обыска на ее же глазах;

в) ни один «факт», указанный прокурором в обвинительном акте, не совпадает с информацией мобильных операторов;

г) ни одна экспертиза не доказала моей причастности к теракту: нет ни отпечатков, ни следов ДНК, ни чего-либо другого;

д) из материалов дела куда-то пропадают вещи и предметы, изъятые при обыске, например, нетбук, ключи, содержимое автомобиля и пр.;

е) мою машину фактически похитили правоохранительные органы, а оформили только через неделю с грубыми нарушениями закона;

ж) мое задержание также происходило незаконно без каких-либо оснований, определений суда и т.д.;

з) адвокат допущен не был, по данному факту также открыто дело;

и) ну и так далее.

- Как продвигается рассмотрение дела? Веришь ли ты, что тебе будет вынесен справедливый, а значит – оправдательный приговор?

- Процесс никак не рассматривается, наличие в зале суда сотрудника СБУ (Петрова А.) свое дело делает. Суд на все закрывает глаза. Пытаются просто пролистать дело, по сути его никто не изучает. Кстати, Петров также участвовал в пытках. Всё происходило с прямого ведома процессуального руководителя, прокурора Лымаря В.Л. (он также «рассматривал» дело Ларисы Чубаровой, которой вынесли недавно приговор 11 лет тюрьмы – прим.ред.), сейчас он представляет обвинение. Вот и весь справедливый суд. Лымарь однозначно будет просить для всех пожизненное, что дадут – догадаться не сложно, видно по настрою. Единственное, что может спасти от этого – это обмен, ну либо смена власти. Только тогда можно ожидать объективного решения. В общем, приговор однозначно будет обвинительным – но мы не сдаемся, боремся!