Удвоение Трампа. Кто разрушает единство Запада
У внешней политики Обамы была одна важная ценность – единство Запада. Новые санкции Конгресса были приняты без одобрения европейскими союзниками. Таким образом, борясь с несистемным президентом против его возможного сближения с Россией, Америка наносит вред своему союзу с Европой, ведя себя с ней одинаково бесцеремонно как в лице Трампа, так и в лице его противников
Путин тщательно выбрал момент, когда ответить на старые и новые американские санкции. Дачу американского посольства в Серебряном Бору отобрали и персонал посольства сократили на 750 человек после голосования за санкции в Конгрессе, но до того, как их подписал Трамп. Путин дал таким образом понять, что наказывает Америку Конгресса, а не Америку Трампа, делит ее на козлищ и агнцев, на плохих и хороших, но беспомощных.
Аккуратно поместив свой ответ в процедурную паузу между голосованием и подписью, Путин выводил Трампа из-под прямого удара, щадя его самолюбие, которое и есть главный мотив его президентства, и избегал личной ссоры, сохраняя канал прямого общения открытым.
После этого Трамп мог писать сердитые твиты не про Россию, а про тех в Америке, кто окончательно портит отношения с ней и жизнь собственным дипломатам в Москве. Отодвинув высылку американцев до 1 сентября, Путин подсказывал Трампу повод отложить подписание закона о санкциях. Теперь, не подписывая закон, он действовал бы не в интересах гипотетического друга Владимира, а собственного посольства, Госдепа и американской дипломатии вообще.
Первой возможностью Трамп не воспользовался, страшась унизительного преодоления вето, зато воспользовался второй и написал твит: «Our relationship with Russia is at an all-time & very dangerous low. You can thank Congress, the same people that can't even give us HCare!» («Наши отношения с Россией на самом низком за все время и очень опасном уровне. Благодарите Конгресс – тех же людей, кто не способен даже обеспечить нас медицинской помощью!»)
Россию регулярно обвиняют в стремлении расколоть Запад. Сплошь и рядом это дедукции (России выгоден брекзит) или многозначительные недоговорки спецслужб, а тут открытая дипломатическая уловка – игра на внутренних американских противоречиях, пугающая ровно в той мере, в какой наблюдателя ужасает все, что делает Россия.
На подпись Трампа под новыми санкциями Россия ответила твитом, вернее, статусом Медведева: «Администрация Трампа продемонстрировала полное бессилие, самым унизительным образом передав исполнительные полномочия Конгрессу». Потому что у Путина нет соцсетей и чтобы не засорять канал общения первых лиц перебранкой. Реплика Медведева тоже делит Америку и взывает к самолюбию Трампа. Попытки управлять Трампом через его самолюбие показывают среди прочего, что никакого более серьезного способа управлять им у России нет.
Россия – страна с дефектными институтами и гипертрофированной ролью руководящей личности (настолько, что не только авторитарные руководители, но и персонажи, настроенные на демократизацию – Горбачев, Ельцин, Навальный, – снова и снова воспринимаются сторонниками демократии как те, кому нет альтернативы). Судя о других по себе, руководители России сделали ставку на личное взаимопонимание лидеров, «дружбу государей», которая уже подводила, например в ссоре с Эрдоганом, – и проиграли.
По направлению к Маккейну
Путин назвал новые санкции особым цинизмом и хамством, и его логика легко поддается дешифровке. Когда Россия забирала Крым и разогревала конфликт в Донбассе, она понимала, что делает нечто чрезвычайное, и была готова к чрезвычайным последствиям. Но с тех пор и даже с момента последних санкций, назначенных за попытку вмешаться в американские выборы, когда уходящий Обама блокировал посольские дачи, выслал дипломатов и объявил враждебными российские спецслужбы, Россия не сделала ничего нового. А все факты и умозаключения о ее вмешательстве в выборы не перекрывают базовой констатации того обстоятельства, что победа Трампа не является следствием иностранного вмешательства.
С российской стороны новое наказание, удаленное по времени от всех перечисленных обвинений, выглядит так, что вопреки базовому правовому принципу, ради решения внутриполитических задач ее наказывают за одно преступление дважды, а то и вовсе задним числом объявляют преступлением то, что им не считалось.
Эту точку зрения косвенно поддержал глава ЦРУ Майк Помпео, который заявил, что Россия постоянно, уже много десятилетий вмешивается в американские дела и подрывает американскую демократию. Тут кроме частных вопросов (как она это делала, например, при Горбачеве, Ельцине или раннем Путине?) возникает общий: почему санкции за это ввели только сейчас.
В самом деле, главный герой нынешних обличений, запущенный в 2005 году телеканал RT освещает уже третью президентскую кампанию. Точно так же по любому вопросу, от югославской и чеченской войны до нынешних времен, писались тысячи пророссийских комментариев в соцсетях и под статьями на сайтах западных СМИ. Деятельность российских хакеров тоже началась не вместе с кампанией Трампа. И задолго до нее российские государственные СМИ и политики давали понять, как относятся к кандидатам.
Тот же Владимир Путин в 2008 году в интервью CNN заявлял, что республиканцы в Белом доме подталкивали Грузию к нападению на Южную Осетию, чтобы поднять рейтинг кандидату Республиканской партии, стороннику жесткой линии Маккейну, то есть лил воду на мельницу Обамы. А главными антигероями российских СМИ и соцсетей тогда были сенатор Маккейн и Сара Пэйлин.
Сам Джон Маккейн мог бы при желании толковать это как вмешательство России в выборы. Обаму он критиковал за слишком мягкий тон в отношении России: первое заявление кандидата Обамы о войне в Грузии призывало проявить сдержанность обе стороны, и только в ходе кампании и в ответ на выпады Маккейна тон будущего президента ужесточился. Но уже на третий месяц после вступления Обамы в должность, в марте 2009 года Хиллари Клинтон и Лавров вместе жали на кнопку «перезагрузка».
Предпочтительный Кремлю кандидат всего через девять месяцев после войны России против молодой демократии начал процесс позитивного перезапуска отношений. То есть попытался сделать то, о чем только говорит Трамп и о чем ему не дают всерьез и помыслить. Но системный политик Обама в насыщенной институциональной среде мог позволить себе больше и действовать самостоятельней. Этого не учли в Кремле, когда болели за несистемного и некомандного Трампа.
Именно поэтому, с точки зрения руководителей России, ее наказывают не за ее действия, которые уже были в прошлом, а за слабо связанный с ними неожиданный результат выборов. К тому же наказывают постоянным образом, институциализируя противостояние и размывая его причину. Теперь только в случае полного прекращения Россией внешнеполитический деятельности можно будет найти момент, когда, с точки зрения большинства сенаторов, она будет оправдана по всем пунктам, особенно в ситуации, когда сама постановка вопроса о снятии санкций не приносит американским политикам ничего, кроме неприятностей. На слушаниях в Конгрессе, в выступлениях сенаторов уже мелькает мысль, что Россия является противником не только потому, что вмешивалась в выборы и дела соседей, но и потому, что обладает ядерным потенциалом, способным разрушить Соединенные Штаты.
Это размывание вины усугубляет для России тяжесть и длительность наказания, которое теперь невозможно отбыть, но заметно снижает его педагогический эффект. К санкциям в российском руководстве теперь относятся не как к предмету переговоров и потенциальных уступок, а как к мрачной неизбежности, которая слабо коррелирует с внешнеполитическим поведением страны. Можно сказать, что, прибавив в физической действенности, санкции потеряли в моральном весе вместе с аппаратным весом тех в России, кто выступал за ослабление конфронтации с Западом ради экономического развития.
То, что мы сейчас наблюдаем, можно назвать торжеством линии Маккейна над линией не только Трампа, но и Обамы. Удивительно, что американские либералы, которые в 2008 году и дальше желали поражения Маккейну, теперь оказываются на его стороне.
Удвоение Трампа
У внешней политики Обамы была еще одна важная ценность – единство Запада. То самое, которое пытается расшатать Путин. Назначая России наказание за Крым и Донбасс, администрация Обамы считала необходимым советоваться с союзниками, чтобы принятые меры устраивали их и не создавали трещин в западной позиции на радость России. При всех национальных нюансах и разной степени потерь от российских контрсанкций такое единство удавалось сохранить на протяжении трех лет.
Из тех же соображений, наказывая Россию за вмешательство в выборы 2016 года, то есть за предполагаемое действие внутри Америки, Барак Обама выбрал санкции, которые не могли задеть европейцев и касались дипломатов и спецслужб, но не глобальной экономики. К тому же он не терял чувства соразмерности, помня, что наказывает Россию за дерзкую, но неудачную попытку повлиять на исход выборов, которая не объясняет их результат.
Для Обамы было важно, чтобы Запад в целом и его лидер Соединенные Штаты воспринимались не как хитрый циничный игрок, готовый поступаться принципами во имя победы над противником, а сохраняли моральную высоту, которая, собственно, и дает ему право на санкции. Запад для Обамы не дисциплина, не единство рядов перед лицом врага, а добровольная общность ценностей.
Что касается санкций, Барак Обама был сторонником скорее трансформации изоляционистских режимов через их вовлечение в глобальную экономическую и культурную жизнь, а не через их удушение, которое в обозримое время редко приводит к смене режима или отказу от политического курса, вызвавшего санкции. Руководствуясь идеями вовлечения, Обама при участии России инициировал переговоры и ядерную сделку с Ираном, начал процесс снятия санкций и разморозил иранские активы, провел тайные переговоры с Кубой и восстановил с ней дипломатические отношения, посредничал при переходе Мьянмы от военной диктатуры к гражданскому правлению и открытости.
Новые санкции Конгресса были приняты без одобрения европейскими союзниками. Таким образом, борясь с несистемным президентом против его возможного сближения с Россией, Америка наносит вред своему союзу с Европой, ведя себя с ней одинаково бесцеремонно как в лице Трампа, так и в лице его противников. Союзники Америки оказались жертвой одновременно двух сражающихся унилатералистов – Трампа и его противников в Конгрессе.
С самого начала обсуждения новые санкции стали предметом противоречий между США и Европой. Причем в отличие от прошлых, вполне единодушных донбасских санкций это не голоса отдельных стран-диссидентов, вроде Италии, Венгрии или Греции, выраженные к тому же неофициально, и даже не классический разлом между новой и старой Европой, а общеевропейская озабоченность и раздражение, высказанные публично на уровне крупнейших правительств и общеевропейских институтов.
На той самой пресс-конференции, где Путин говорил о цинизме новых санкций, его партнер по переговорам, финский президент Саули Нийнистё назвал вопрос о санкциях «нелегким и небезболезненным» для Евросоюза. Германия, которая сделала все, чтобы вывести «Северной поток – 2» из-под первых санкций и действия европейского энергопакета, выражает открытое недовольство. Министр иностранных дел Германии называет новые санкции «более чем проблематичными». Глава Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер в документе, который инициировал процесс обсуждения новых санкций с европейскими правительствами, заявляет, что новые санкции подвергают опасности трансатлантическое согласие и единство внутри G7. Почти все крупные европейские газеты, от Испании до Словакии, дали цитаты представителей своих правительств, что они встревожены тем, что судьба их компаний и банков решается без их участия и в ущерб их интересам.
Защищая Запад от коварной России, американские политики так увлеклись наказанием Трампа, что вызвали желанный для российской дипломатии разлад в западном единстве, создали те самые противоречия, на которых любит, по их же собственным словам, играть Кремль.
