Руслан Коцаба — журналист, не нуждающийся в представлениях. Наиболее известный политический узник, ставший символом массовых репрессий режима Петра Порошенко.
Идеальный кандидат на такую «должность» — не какой-то русскоязычный коммунист из Харькова, а участник ещё первого Евромайдана из Ивано-Франковска. Арестован за призывы уклоняться от мобилизации, которые Служба безопасности Украины квалифицировала ещё и как государственную измену. Коцаба получил 3,5 года лишения свободы, вышел на свободу решение апелляционной инстанции, проведя за решёткой в общей сложности 524 дня.
После освобождения борьба Коцабы только началась. Он стал работать журналистом в ряде оппозиционных средств массовой информации, занялся защитой прав политзаключённых и журналистов, неоднократно подвергался нападениями со стороны ультраправых.
— Руслан, Вы были одним из наиболее известных, если так можно выразиться, политических заключённых времён режима Порошенко. Скажите, как выдумаете, можно ли считать ваше дело показательным с точки зрения тогдашней ситуации со свободой слова на Украине?
— Касательно моего политического дела, могу сказать, что и тогда оно было показательным, потому что я был первый журналист, который был закрыт в СИЗО, чтобы запугать других журналистов, и сейчас, несмотря на то, что уже 4 года прошло, когда меня оправдали. То есть, меня оправдали 14 июля 2016 года, потом на следующий год меня признали вновь обвиняемым, и сейчас до сих пор тянется преследование — меняются суды, меняются судьи, все дают самоотводы. Кстати, 15 августа я буду в Коломыйском районном суде с адвокатом Монтян. На прошлой неделе мне перезвонили из суда и сказали, что обязательно состоится суд — при любой погоде. Напоминаю: 15 августа, 11 часов Комыйский районный суд, первое судебное заседание по моей якобы государственной измене. И собственно, показательным является то, что до этих пор мое дело не закрыли. Однако уже поменялся начальник СБУ, поменялись президенты, прокуроров уже сколько поменялось. И казалось бы, уже сколько можно истязать — ведь все, что тогда писали, это фейк, чтобы запугать тогда журналистов. Однако, как видите, они не хотят закрывать мое дело, и таким образом хотят держать меня на вытянутой руке, так как мера пресечения по делу по ст. 111 ч. 1 (государственная измена) предусматривает содержание в СИЗО, и таким образом в любой момент они могут меня посадить в СИЗО.
— Изменилась ли ситуация на Украине с правами человека и свободой слова после прихода к власти Владимира Зеленского?
— Ситуация с правами человека и свободой слова после прихода к власти Зеленского изменилась, к сожалению, в худшую сторону. Потому что даже Пётр Порошенко при всей анекдотичности его желания все цензурировать, не мог додуматься до Закона «О медиа». По сути, это закон про цензуру, когда Национальному совету по вопросам телевидения и радиовещания дают эксклюзивные права государственного регулятора на закрытие онлайн-СМИ и печатных СМИ. Раньше его полномочия распространялись лишь на телевидение и радио. Теперь он, по сути, стает государственным цербером. И так называемая женщина без табу Ольга Герасимюк, которая возглавляет у нас Совет, она, по сути, выставила себя на тендер и хочет показать Зеленскому, что вот есть репрессивный орган, инструмент для давления на инакомыслящих, пожалуйста, дай команду, и мы всех уничтожим дотла.
В целом, могу с сожалением констатировать, что ситуация с правами человека и свободой слова ухудшилась. Это касается не только преследования журналистов, но и преследования инакомыслящих. Когда человек с другими политическими взглядами может быть жестоко искалечен битами прямо на улице — это и есть большая проблема. И самое худшее в этом то, что Зеленский молчит. Если бы Зеленский дал команду Авакову контролировать организации, подобные Нацкорпусу, то, в первую очередь, он уменьшил бы падение своего рейтинга. А во-вторых, выполнил бы свои конституционные обязательства как гарант Конституции насчёт того, человек имеет право на свои взгляды, на собственные ценностные суждения.
— Какова, по вашим данным, сейчас ситуация в стране с политическими заключёнными? Можете ли вы назвать какие-то конкретные фамилии, привести цифры? СБУ постоянно докладывает об очередных арестах, задержаниях, но информации крайне мало.
— К сожалению, СБУ сейчас начинает ещё больше свирепствовать, и все эти фейковые аресты, задержания показательны — якобы за пост в Facebook, за участие в какой-то группе в «ВКонтакте» или «Одноклассниках». Тебя показательно ломают. Это не подобает гаранту Конституции, чей ставленник, собственно, возглавляет Службу безопасности Украины. Я больше называю её не Службой безопасности, а Службой небезопасности Украины, потому что больше опасности для государства создали вот те бизнесмены из СБУ. Столько, наверное, никакая другая структура не сделала.
— У многих бытует мнение, что человек с Западной Украины — это априори националист, сторонник Бандеры, русофоб. Гармонично ли вы в себе сочетаете ваши убеждения, учитывая ваше происхождение?
— Ментальная разница человека из Западной Украины и из Восточной или из Центральной Украины формируется действительно определёнными ментальными отличиями, потому что Западная Украина была под Габсбургами, то есть, это Австро-Венгрия, а Восточная и Центральная Украина — там были цари Романовы около 300 лет или более. Эти ментальные отличия не являются существенными. Потому что если смотреть с точки зрения что объединяет людей, а людей объединяет желание жить в мирной, успешной, богатой и демократической стране. Собственно, если бы политики не занимались политиканством, а напоминали о том, что людей объединяет, поверьте, Бандера, Ленин, Сталин, язык — это уже вопрос десятый. Потому что, как правило, перед выборами начинают кидать месседжи, которые разъединяют.
Так, действительно у нас своеобразная история. И человеку из Восточной Украины важно объяснить, почему у нас такие ухоженные могилы воинов УПА. Но если бы политики эти вопросы не мохнатили, как бабочку, то потихоньку все бы шло к сближению. Ну а русофобия характерна не только для Западной Украины. К сожалению, с Украины наш заокеанский куратор сделал так называемый проект АнтиРоссия. Это самое худшее. Потому что у нас в Галиции, на Западной Украине, говорят, что только идиот будет ругаться со своим соседом. Потому что если нужна помощь от брата, нужно куда-то ехать, куда-то ему звонить, а сосед буквально рядом, через забор. Поэтому ссориться со своими соседями — это просто идиотизм. В случае с олигархами, это есть банальный циничный бизнес, когда и на войне занимаются бизнесом.
— Как вы считаете, растёт ли неприятие к жителям Западной Украины в Центре или на Юго-востоке, учитывая, что именно уроженцы западных регионов традиционно играли самую большую роль в майданах и стремлении навязать свои нормы и ценности остальной стране? Если вы не согласны с таким утверждением — тоже поясните почему.
— Вынужден с сожалением констатировать, что действительно представители Западной Украины, которые находятся при власти (я имею в виду тех омелянов и им подобных), они реально вызывают непринятие даже у жителей Западной Украины, потому что они, во-первых, жадные, неуклюжие, невоспитанные, и это на самом деле очень обидно. Однако такие же и представители из Восточной Украины. В целом, идёт сакрализация власти. Сейчас, когда народными депутатами стали так называемые свадебные фотографы, ну и те, кто развлекали детей, после того, как власть сама себя дискредитировала, традиционные представления про политика стали размытыми. И сейчас мне хотелось бы, как и всем адекватным людям, чтобы мои земляки из Галиции выздоравливали бы от этого ура-патриотизма и этой всей камуфляжной шароварщины. Мне от этого очень грустно, и меня это очень волнует. Они выздоравливают, но не настолько быстро, как бы нам этого хотелось. А ценности, снова напоминаю, что в Западной Украине, что в Центральной, что в Южной — одни и те же: желание жить хорошо, в мире, в демократии и давать при этом жить другим.
— Как вы считаете, почему тема исторических обид и взаимных претензий вдруг стала актуальна именно в последние несколько лет? Как решать эту проблему? Не кажется ли вам, что подобное «увлечение» историей лишь разобщает граждан, так как в разные исторические периоды всегда найдутся какие-то исторические обиды, преступники для одних, герои для других?
— Эти все вечные темы — Ленин, Сталин, Бандеры, язык — они возникают ближе к выборам. А сейчас власть хочет рассорить людей, потому что она не может предложить людям успешной, состоятельной, мирной жизни. И таким образом хочет переключить внимание. В общем-то, стандартный принцип таких стран: разделяй и властвуй. То есть, нас разделяют по какому-либо признаку. Таким образом нами манипулируют. А вспоминать какие-то исторические обиды, претензии… Ну скажем, кто сейчас будет вспоминать, что наши прапрадеды страдали от французов, когда те напали, а ещё перед этим — от шведов, а ещё перед этим — от турков или крымских татар? Все понимают, что в XXI столетии то, что разъединяет людей, надо потихоньку забывать. Конечно же, будут какие-то маргинальные политические силы, как правило, это ультраправые, которые будут напоминать про взаимные претензии, которые будут нас на Западной Украине обвинять с поляками, в другом районе, где, скажем, граничат с Венгрией или Словакией, обвинять с ними. Этим занимаются политиканы, потому что им нужно рассорить людей, потому что в мутной воде легче рыбку ловить.
Вопрос ментальных различий и разных героев снимается банальным региональным учебником по истории для младших и средних классов. Просто-напросто надо дать детям возможность спокойно читать региональную историю и сделать объединяющий курс, где не будет контраварийных фигур. Лучше про них не вспоминать, а вспоминать на региональном уровне, чем рассорить людей.
— Я слышал версию, что в целом значительная часть граждан Украины не желает возвращения Донбасса. Как вы считаете, это правда? Такие люди есть? Если да — то примерно сколько? Появится ли когда-нибудь политическая сила на Украине, которая признает потерю Донбасса? А Крыма?
— К сожалению, сейчас именно мои земляки, галичане, выступают сепаратистами. Потому что они делают все, чтобы Донбасс не вернулся в лоно Украины. Это истина, и мне от этого очень обидно, что сейчас сепаратисты — это галичане. И вообще какой-либо человек, который хочет продолжения войны, победы любой ценой — это, по сути, и есть сепаратист. А появится ли когда-нибудь такая политическая сила, которая признает потерю Донбасса и Крыма? Я не думаю. Сейчас политики на ближайших выборах — даже на местных и, надеюсь, на досрочных — будут в основном поднимать тему не в таком ракурсе, что, мол, признать потерю, а будут говорить о том, что нам нужно отвоевывать силой, что нам не надо мира, нам нужна победа, победа любой ценой — риторика чисто партии войны.
— Какие пути решения конфликта на Донбассе и в Крыму вы видите? Учитывая, например, что тот же Крым вы посещали, после того, как он стал российским.
— Я не политолог, чтобы предлагать пути решения конфликта на Донбассе или в Крыму. Но когда я был на Донбассе или в так называемой ЛНДР, то я общался с местным населением. Я также бывал в Крыму, и вынужден вам сказать, что и там, и там люди хотят жить в мире, в достатке, в демократии. А все остальное — либо от олигарха, или как называют ещё — от лукавого.
— Есть ли на Украине сейчас политическая сила, чьи взгляды и идеи вы бы назвали соответствующим вашим? Известно, что вам предлагали проходное место в списке ОПЗЖ, например. Или у Шария. Охарактеризуйте.
— Что касается политических сил, я, к сожалению, не вижу тех сил, которым мог бы симпатизировать, потому что после тюрьмы мои собственные политические взгляды очень трансформировались. И я бы хотел какую-то политическую силу, которая была бы модерновой без этого, знаете, в плохом значении слова «заскоруслого совкизма», то есть совка, но при этом всем, чтобы она выступала за социально ответственное государство. Есть такая партия, правда, там маргиналы, «Республика», там глава Павел Викнянский, они меня приглашают на студреспублику — в палаточный город близ моря, но они не имеют поддержки олигархов, поэтому у них нет шансов пробиться. А все другие политические силы, особенно лидерского типа — это наше самое большое проклятие, которые формируют не только политически короткую память, но и формирует так называемую всеядность, когда популист сменяется на ещё худшего, тупейшего, примитивнейшего популиста. Вот такие политические реалии Украины на протяжении последних 30 лет.
Что касается ОПЗЖ, то я думаю, что они будут популярны, но в следующий раз они точно не предложат мне место в списке. Что касается Шария, как блогера, я его поддерживаю, я очень благодарен Шарию, который, будучи блогером номер 1 на Украине, меня поддерживал, когда я вышел из тюрьмы, предавал огласке мою беду. Но как политика я его не поддерживаю, потому что я вижу какой-то диссонанс, когда Шарий формирует партию лидерского типа — только он и его супруга. Но когда лидер находится за рубежом, я не думаю, что из этого что-то получится.
— Чувствуете ли вы себя сейчас, как журналист, в безопасности, можете ли свободно работать? Учитывая, что на вас неоднократно нападали, травили…
— Я и дальше чувствую себя небезопасно. Во-первых, потому что и дальше продолжается судебное расследование. И к сожалению, у меня такой формат, что я являюсь узнаваемой личностью, телеканал «Киевская Русь», где я работаю, и телеканал NewsOne, где я работаю как блогер, они не имеют возможности отправлять меня на съёмки, например, в Верховную Раду, как раньше, потому что знают, что уже само появление Руслана Коцабы в таком месте, где, скажем так, быкуют нацики или неонацисты, это уже событие, которое может закончиться плохо не только для меня, но и самого телеканала.
— Почему вы отказались от получения Аахемской премии? Считаете ли вы, что организаторы передумали вручать вам награду не из-за якобы антисемитских высказываний, а лишь из-за давления сторонников Майдана и украинской власти как в стране, так и за её пределами?
— Во-первых, мне было приятно, что мне присудили премию. Что касается специфических меньшинств, которые представлял депутат немецких «Зелёных» (они там говорили, что якобы я какие-то антисемитские высказывания делал, передёргивали мои слова), то на самом деле я отказался от неё, потому что, думаю, этот факт негативно бы повлиял на саму Аахенскую премию. А тем людям, которые подавали мою кандидатуру на Аахенскую премию, я не хотел создавать какие-то неприятности и трудности. Это мой принцип: лучше я от чего-то откажусь, чем это будет создавать дискомфорт тем людям, которые меня окружают, особенно людям, которые меня поддерживали, когда я был в тюрьме. Я говорю про депутата DIE LINKE из Бундестага Андрея Гунько, который на самом деле подавал меня на ту премию. Когда я увидел, какое на него началось давление со стороны их конкурентов — партии «Зелёных», то я подумал, что лучше откажусь от этой премии.
— Просматриваете ли вы российскую прессу? Смотрите ли вы российское ТВ, сайты с новостями о политике? Как вы считаете, правомочно ли говорить о том, что и в России и на Украине аналитика стала заменяться пропагандой? Как вы оцениваете главные российские политические шоу — Соловьёва и Норкина? Не кажется ли вам, что программа Соловьёва намеренно выставляет украинцев в невыгодном свете?
— Лично я не смотрю российскую прессу и российское телевидение не потому, что якобы запрещено. Это все есть в YouTube. Я просто вижу, что российская пресса так же, как и украинская, очень заангажирована пропагандой. И причём я бы сказал, что и российская, и украинская пропаганда являются примитивными. Единственное, что российская пропаганда качественнее сделана. Потому что там есть паритет. Украинская пропаганда не может похвалиться таким пилотажем, как участие экспертов из России. Они тупо сеют хейтерскую антироссийскую риторику, даже без номинального участия якобы российской или какой-либо стороны, чтобы телезритель сам делал выводы из нескольких точек зрения. А в России есть якобы представители украинской стороны, но при этом они заведомо примитивные, в худшем значении такие «холуи», «хохлядство». Поэтому мне неприятно смотреть все эти ток-шоу Соловьёва и подобные. Мне кажется, что они сами это поняли, поэтому последние год-полтора мне даже не присылают приглашения, чтобы я к ним приезжал. Я говорю: «Если хотите, что можем через Skype связаться, но так, чтобы вы меня не передёргивали». И пускай, я иногда так даю комментарии. Но чтобы ехать и участвовать во всем этом всем фарсе… Я даже не принимаю участие в политизированных шоу на Украине, потому что мне неприятно. Это дешёвая тупая пропаганда.