За долгие месяцы непрекращающихся обстрелов со стороны украинских фашистов шахтный поселок Октябрьский Куйбышевского района Донецка превратился в город-призрак. Призрак, который неведомыми силами цепляется за жизнь. Призрак, ежедневно находящийся под смертельной канонадой карателей. Этому призраку суждено бороться за выживание между двух огней: донецким аэропортом и Песками. И он борется. Он - непобедим.
Уничтоженный фашистами поселковый рынок частично работает. Нет, полностью его не восстановили: пока нет смысла. Ведь «минское перемирие» обеспечивает ежедневные «прилеты» от адептов секты «Донбасс – цэ Украина». Но некоторые павильоны функционируют: там продают самое необходимое, поскольку в Октябрьском, представьте себе, ЖИВУТ ЛЮДИ. И если «минские переговорщики» об этом не догадываются, то убедительно им заявляю: ЗДЕСЬ ЖИВУТ ЛЮДИ!
А живут они в таких вот домах (смотрите фотографии одной из улиц частного сектора).
Ни одного абсолютно целого дома в Октябрьском нет. НИ ОДНОГО! Зато в Октябрьском есть дети и старики. Смотрите, «горе-переговорщики», смотрите вместе со своими партнерами-карателями! Смотрите, мрази, в кого вы сообща стреляете:
…Мы заехали к давней знакомой – Светлане. Она живет на крайней от линии фронта улице Автострадной: больше здесь нет ни души. Семья этой женщины сражается в армии Новороссии. А она хранит домашний очаг, куда иногда пробираются изможденные от войны родные…
Она не падает духом и не спускается при бомбежках в подвал. И не потому, что подвала в ее доме нет. А потому, что верит: беда ее минует. Из истязаемого фашистами поселка ради сохранения своей жизни Светлана не выезжала ни разу. За исключением редких поездок в Донецк (туда-обратно) за фурнитурой: под обстрелами, при свечах, она вышивает бисером иконы…
Светлана берет в руки вышитую ею икону блаженной Матроны Московской. «Матронушка у меня раненная, не пропустила в окно осколок!», - показывает она след на рамке. Икона стояла на окне, в которое сквозь забор полетели осколки…
Соседский дом снесен в хлам. Прямое попадание. Примерно в таком же состоянии и остальные дома вокруг жилища Светланы.
Женщина фиксирует все происходящее в рукописном дневнике. Нет сомнений: он станет неопровержимой уликой против украинской хунты, когда всех вышиваночных ублюдков-убийц будут судить в Гааге. Или Народным Трибуналом. Не важно, где и как: важно, чтобы все они были наказаны.
У Светланы в доме живет прибившийся откуда-то щенок овчарки. Альма (так зовут дитя войны) легко идет на руки и испуганно скулит, когда в округе начинается грохот.
…А во дворе, возле простреленной теплицы, радуют глаз цветы войны - подснежники и крокусы. Первые весенние цветы. Ведь весну в Октябрьском никто не отменял! Не под силу ее отменить и украинским фашистам. Весна в Октябрьском ощущается по-своему. И воспринимается иначе. Она, пахнущая порохом и кровью, несмотря ни на что пришла в город-призрак – пожалуй, единственная в мире субстанция, не предавшая населяющих его людей. Она пришла во имя живых и в память павших…