28 июня 1989 г., на мероприятии в честь 600-летия битвы на Косовом поле, Слободан Милошевич заявил о будущих битвах ради национального возрождения Сербии. Не прошло и двух-трёх лет, как от Югославии отделились почти все союзные республики, а затем началась кровавая гражданская война, завершившаяся бомбардировками НАТО и государственным переворотом, превратившими Сербию фактически в задворки Европы.
Ровно через 12 лет после своей знаменитой речи, 28 июня 2001 г. уже экс-президента Милошевича задержали и тайно перевезли в тюрьму ООН в Гааге. Националистическая бравада привела к краху государства, тысячам смертей и личной трагедии.
Собственность разделяет
После Второй мировой войны Югославия вошла в социалистический блок, но социализм в ней никогда не был построен. Вместо общественной собственности на средства производства там было внедрено частное коллективное хозяйство, предприятия были отданы не пролетарскому государству, а коллективам предприятий. Такое положение привело к разбалансировке идеологии и объективной экономической жизни, идентичное тому, что произошло в СССР после введения т.н. косыгинских экономических реформ в середине 60-х. Проблема получила прекрасное отражение в фильме «Премия» с Евгением Леоновым, где герои обсуждали противоречие между патриотизмом по отношению к государству и патриотизмом по отношению к своему тресту. Коллективная частная собственность на югославских заводах держала страну в переходном периоде от капитализма к коммунизму, и когда в СССР началась Перестройка, а соцлагерь развалился, ещё формально единая Югославия очень быстро и легко вернулась на капиталистические рельсы. Собственность разделяет, а капиталистические отношения рождают национализм, поскольку получившим собственность для дальнейшего сохранения её нужна «своя» государственная власть, которую проще всего выстроить по национальному признаку. Так и произошло.
В 1989 г. последний руководитель единой Югославии Слободан Милошевич на 600-летие косовской битвы задвинул весьма националистическую речь о Сербии, которая должна национально возродиться с помощью мирных и вооружённых битв. Что это означало, понять было сложно, поскольку Сербия была основной, как сейчас любят говорить, государствообразующей республикой в одном из крупнейших государств соцблока и далеко не последним по силе государством в Европе в целом. Как показывает историческая практика, когда в сильной и богатой стране (вроде Югославии или Украины) заводят речь о национальном возрождении, значит, скоро будут делить собственность и, скорее всего, воевать.
Скоро о национальном возрождении говорили уже в соседних республиках, а летом 1991 г. из СФРЮ вышли Словения и Хорватия, осенью — Македония, весной 1992 г. — Босния и Герцеговина. От СФРЮ осталось только две республики — Сербия и Черногория, которые в 1992 г. создали Союзную Республику Югославия (СРЮ), президентом которой стал Слободан Милошевич.
Война и распад вместо «Великой Сербии»
Казалось бы, разделились и ладно. Но начавшийся процесс распада остановить почти невозможно, он может идти вплоть до самого архаичного разделения на племенные союзы и племена, как это произошло в той же Ливии. В Хорватии, а также Боснии и Герцеговине было много компактно проживающего сербского населения, которое справедливо (если другим можно, почему нам нет?) захотело собственное государство, как минимум автономию, которая защитила бы их национально-культурные права. Хорватам и боснийским албанцам такие притязания сербов не понравились (самим хочется быть государствообразующими), и началась гражданская война с жуткими этническими чистками с обеих сторон. Милошевич и СРЮ поддержали Сербскую Крайну и боснийских сербов, НАТО — хорватов и албанцев. Силы, очевидно, были неравны. Кроме военной помощи, США активно работали в информационном поле, «демонизируя» сербов, выставляя их в глазах мирового сообщества варварами и палачами, при этом замалчивая точно такие же преступления хорватов и боснийских албанцев на почве национальной ненависти. Летом-осенью 1995 г. Штаты открыто вмешались в конфликт, проведя операции «Буря» и «Обдуманная сила». Сербская Крайна и боснийские сербы были разгромлены, Милошевич согласился на переговоры.
В ноябре 1995 г. в Дейтоне Сербия, Хорватия, а также Босния и Герцеговина подписали мирное соглашение, в результате которого в Боснии была создана сербская федеративная республика (правда на сильно меньшей территории, чем сербы контролировали в начале конфликта), и в страну ввели миротворцев НАТО. Дейтонские соглашения стали началом конца Милошевича, поскольку он стал ненавистным не только для т.н. либерального проамериканского электората, но и для сербских правых, которые увидели в таком поступке отказ от идеи «Великой Сербии».
В 1996 г. в СРЮ прошли выборы, на которых в парламенте победила коалиция во главе с партией Милошевича, однако муниципалитеты заняла оппозиция. Власти через ЦИК попробовали оспорить такие результаты, но это вызвало лишь массовые протестные демонстрации со стороны либеральной публики. Демонстранты, информационно поддерживаемые Западом, бросались яйцами в правительственные здания, поэтому те события получили название «яичная революция». Беспорядки продлились до начала 1997 г., когда Милошевича принудили к очередной уступке — признанию победы оппозиции в муниципалитетах. Центральная власть всё слабела и слабела, уровень жизни в стране всё падал и падал (в том числе из-за связанных с войной санкций), а прозападные СМИ внушали населению мысль, что во всём виноват исключительно Милошевич, и если его снести, то Сербию возьмут в НАТО. Однако в тот момент он умудрился сохранить власть, избравшись президентом не Сербии, а СРЮ.
И тут обострилась ситуация в Косово, где албанцы (как в своё время сербы в Хорватии и Боснии) требовали автономии. Сепаратисты из Армии освобождения Косово начали боевые действия, и Милошевич ввёл на указанные территории войска и военную полицию. Т.н. мировая общественность сразу заявила о нарушении прав человека и потребовала от Белграда вывести войска и сесть за стол переговоров, а в случае отказа НАТО пригрозило применением военной силы. Милошевич снова вынужден был прогнуться, сократил контингенты в Косово и зимой 1999 г. начал переговоры в Рамбуйе с умеренной частью албанских группировок, как стало принято саркастически говорить во время сирийской войны — «умеренными террористами». Однако переговоры ещё не завершились, как НАТО начало подготовку к ракетно-бомбовым ударам по СРЮ.
Операция «Союзная сила» проходила с 24 марта по 10 июля 1999 г. и унесла почти 2000 жизней, в основном мирных жителей. Наконец-то к решению вопроса подключилась Россия, и при её посредничестве Белград вывел войска из Косово, куда затем вошли НАТОвские войска. Формально Косово осталось в составе Югославии, но по факту территория оказалась под оккупацией НАТО. Четверть миллиона лиц неалбанской национальности стали беженцами.
«Бульдозерная революция»
Милошевич оказался костью в горле как Запада, желающего привести СРЮ в свою орбиту влияния, так и для местных национал-патриотов, которые винили своего лидера, обещавшего им национальное возрождение, в крахе и поражении. Поэтому к началу 2000 г. было принято решение «сковырнуть» президента Югославии т.н. ненасильственными методами, т.е. путём «бархатной революции». Сначала был решён вопрос с силовиками: армию и полицию либо купили, либо запугали персональными санкциями и возможным трибуналом в Гааге. Затем с помощью американских денег и американских консультантов удалось более-менее консолидировать прозападную оппозицию, создать коалицию под названием Демократическая оппозиция Сербии (ДОС). Интересно, что «демократами» вдруг стали не только либералы, социал-демократы и христианские демократы, но и ультраправые православные монархисты (местный аналог украинской «Свободы» и др. подобных организаций).
В Будапеште американцы открыли бюро для оказания помощи сербским оппозиционерам, на антиправительственную деятельность выделялись огромные деньги различным «правозащитным» НПО, грантоедским СМИ, молодёжным организациям, центральной из которых стал «Отпор». По инициативе «Отпора» в шестидесяти городах Сербии прошли массовые рок-концерты, на которых раздавались кассеты с песней «Жить свободно». Популистский и ничего не означающий по сути лозунг «Отпор — потому что люблю Сербию» привлекал неокрепшие и распропагандированные проамериканской прессой умы. На национализме сыграли против националистов, просто каждый из них должен был любить Сербию «правильно» и сильнее, чем противник.
В июне 2000 г. Милошевич совершил последнюю роковую ошибку — решил опереться на народ, который в общей массе его больше не поддерживал. Он инициировал изменение Конституции, которое изменило порядок выбора президента — прямые всеобщие выборы вместо решения депутатами парламента. 24 сентября 2000 г. состоялись досрочные выборы, которые США, не располагая наблюдателями, сразу же назвали сфальсифицированными и развернули учения войск НАТО в Болгарии и Румынии. В ЕС заявили, что снимут санкции с Сербии только в случае победы оппозиционного кандидата Воислава Коштуницы. Такое вот «принуждение к демократии». 25 сентября, ещё до окончания подсчёта голосов, оппозиция заявила о победе — 52% у Коштуницы против 33% у Милошевича, и такой результат моментально признали международные наблюдатели. Мало того, даже Сербская православная церковь призвала Милошевича передать власть новому президенту. Но 3—4 октября ЦИК огласил официальные результаты, согласно которым оба кандидата набрали менее 50% голосов и назначил 2-й тур выборов на 8 октября. Оппозиционеры отказались участвовать во 2-м туре и начали массовые демонстрации и забастовки.
5 октября Милошевич обратился к нации по телевидению, заявив, что агенты НАТО «нападают не на Сербию из-за Милошевича, а на Милошевича из-за Сербии», но на этом эго противодействие перевороту, по сути, и закончилось. В центр Белграда приехали несколько сотен автобусов с безоружными активистами «Отпора», а также вооружённое крыло, готовое к силовым действиям в случае сопротивления властей. Полиция отказалась использовать оружие и не могла остановить такое количество людей и транспорта. Активисты «Отпора» ворвались в здание парламента с помощью знаменитого бульдозера, после чего всё было кончено. Ещё оставался шанс подавления мятежа с помощью спецназа Генштаба «Красные береты», но с ними поговорили 4 октября в боснийском селе Лакташи, после чего силовики заявили: «Даже если Милошевич прикажет армии выйти на улицу, Верховное командование не будет ему послушно».
Вечером полиция окончательно самоустранилась, начались погромы магазинов, полицейских участков и офисов проправительственных партий. Телевидение также было захвачено оппозиционерами, и вечером 6 октября Милошевич официально признал поражение на выборах.
Трибунал
Мировое сообщество только этого и ждало. Международный трибунал в Гааге начал собирать доказательства преступлений Милошевича против человечности ещё в феврале 1999 г. после вооружённой стычки югославской полиции с албанскими боевиками в селе Рачак. Не проведя всестороннего расследования, в ООН заявили, что сербские полицейские в ходе столкновения убили 45 безоружных албанцев. В августе главным прокурором Трибунала стала Карла дель Понте, которая направила свою деятельность на поиск доказательств личной виновности Милошевича в этнических чистках в Косово. В НАТО заявили, что в результате этнических чисток погибло порядка 10 тыс. албанцев. Звучало даже совсем уж невероятное для такой крошечной территории число 100 тыс. Правда к лету 2000 г. эксперты Трибунала нашли захоронения только с 3 тыс. человек, не все из которых были албанцами. Впрочем, такое несоответствие заявленному изначально никого не смутило.
Проблема заключалась в том, что Милошевич был недосягаем для Трибунала, пока оставался президентом. «Бульдозерная революция» проблему решила. Несмотря ни на что новый президент Коштуница был не сильно расположен выдавать своего предшественника. Но ему прямо объяснили, что, если Милошевич не будет выдан, США не выдаст Югославии 100 млн долл. обещанной экономической помощи. Кроме того, в июне в Париже была запланирована конференция стран-доноров по Балканам, от которой зависело решение о судьбе внешнего долга СРЮ. Аргументы оказались весомыми, и в январе 2001 г. в Белграде открыли представительство Гаагского трибунала, а в апреле полиция Югославии арестовала Милошевича. 28 июня он был тайно доставлен в следственный изолятор Трибунала.
На первом судебном заседании 3 июля 2001 г. Милошевич обвинил Трибунал в стремлении оправдать агрессию НАТО против Югославии и отказался от услуг адвоката. Суд перенесли. Это время бывшего лидера СРЮ держали в одиночной камере, а общаться с женой разрешали только через стеклянную перегородку по телефону. Рассмотрение удалось начать только 12 февраля 2002 г. Милошевича обвинили в 29 преступлениях, связанных с геноцидом: массовые убийства мусульман и хорватов в г. Сребреница, создание 50 концлагерей в Боснии, насильственное переселение 250 тыс. человек, пытки, разрушение населённых пунктов, нанесение ущерба исторических памятникам и т.д.
Милошевич не признал свою вину, но осудил агрессию НАТО против СРЮ и предъявил видео- и фотоматериалы военных преступлений НАТО: использование кассетных бомб и боеприпасов с обеднённым ураном, уничтожение путём бомбардировок гражданских объектов и мирного населения, в т.ч. албанского для провокации национальной ненависти. Он привёл доказательства координации НАТО с косовскими боевиками, которые убивали албанских граждан, которые выступали за мирное сосуществование с сербами.
«Русские! — сказал Милошевич в своём последнем слове, — Я сейчас обращаюсь ко всем русским, жителей Украины и Белорусси и на Балканах тоже считают русскими. Посмотрите на нас и запомните — с вами сделают то же самое, когда вы разобщитесь и дадите слабину. Запад — цепная бешеная собака вцепится вам в горло. Братья, помните о судьбе Югославии! Не дайте поступить с вами так же!».
Украина, как мы сегодня знаем, эти слова пропустила мимо ушей.
Суд относительно Милошевича завершить так и не удалось. Заседания всё время откладывались из-за состояния здоровья обвиняемого, вылететь на лечение в Россию ему не позволили, и 11 марта 2006 г. экс-президент Югославии умер от сердечного приступа в тюремной камере в Гааге. 14 мая дело было закрыто в связи со смертью. А 24 марта 2016 г. Трибунал снял с Милошевича все обвинения. Правда тихо, без официальных заявлений и без сенсаций в западных СМИ.
После «бульдозерной революции» СФЮ начала брать кредиты у МВФ и других международных кредиторов. В 2002 г. Сербия и Черногория отказались от использования названия «Югославия», в 2003 г. вместо федерации создали рыхлую конфедерацию — Государственный Союз Сербии и Черногории, а в 2006 г. она распалась на 2 полностью независимых государства. Некогда мощнейшее в Южной Европе государственное образование превратилось в экономически и политически ничтожный конгломерат закредитованных в МВФ стран без промышленности, науки, армии и будущего. Конфликт в Косово не разрешён до сих пор. А ведь всё начиналось с частной собственности и националистического популизма о возрождении «Великой Сербии».