Мирных распадов не бывает
Со времён Великой Отечественной в сознании советских людей навсегда укрепилась установка «лишь бы не было войны». Неудивительно, после 26 миллионов погибших, после разрухи и голода, после боли и страданий, не обошедших стороной ни одного жителя нашего государства, все прочие неприятности проигрывали в сравнении с этим ужасом и всегда казались не столь существенными.
Именно на этой больной для всех нас теме и сыграли в своё время отцы-разрушители СССР: Ельцин, Шушкевич и Кравчук, подписавшие Беловежское соглашение, а также их сподвижники и сторонники, убедившие граждан Советского Союза, что мирный развод по своим национальным квартирам всяко лучше югославского сценария и кровавой войны между бывшими братскими народами, которая в тот момент набирала обороты на Балканах.
«Лишь бы не было войны», повторяли мы, как заторможенные, безучастно наблюдая за тем, как нашу общую Родину разрезают на куски. Режут по живому, острым ножом проходясь по землям, семьям и судьбам. Зато мирно, лгали нам. Лгали, потому что война, которую мы все так опасались, так боялись напророчить, запретив себе даже произносить это слово вслух, уже тогда шла полным ходом. Только мы, те, кто не был непосредственно вовлечён в трагические события, предпочитали её не замечать. Совсем как нынешние украинцы, для которых война в Донбассе восемь лет происходила не у них, а где-то там, далеко, в телеке.
1987 год – Карабах, 1989-й – погромы в Фергане, 90-е: Абхазия, Южная Осетия, Гагаузия, Приднестровье, Чечня, Ингушетия… потом Донбасс — все эти раны не зажили до сих пор. И это называется мирно? 30 лет нам на это отвечали, мол, да, отдельные перегибы на местах есть, кое-где постреливают, но в целом-то, в целом всё же удалось избежать полномасштабной войны и большой крови.
Этот «бескровный» аргумент вытаскивали каждый раз, когда нужно было найти оправдание удовлетворению неуёмных амбиций, а, по сути, откровенному предательству тогдашних политиков.
Что ж, теперь мы получили ту самую войну. На Украине. Это у нас, в России, мы ещё можем называть её Специальной военной операцией (СВО), для жителей Украины это война, самая настоящая, без кавычек и оговорок. И чтобы ни говорили апологеты «мирного» развала Союза, сегодняшние события — ничто иное, как продолжение этого развала, его прямое следствие. Именно распад СССР заложил мину, взорвавшуюся через 30 лет.
Это в рамках одной страны можно было не замечать, из какой республики в какую течёт днепровская вода. В пределах общего государства не имело никакого значения, что одно и то же село, в разных концах которого живут близкие родственники, административно поделено на две части, при этом первая относится к РСФСР, а вторая – к УССР. Таких примеров полно по всей протяжённости нынешней госграницы двух теперь уже отдельных стран. Во многом именно с этим были связаны проблемы с её демаркацией. Пока все мы были гражданами СССР, никому и в голову не приходило выяснять чей Крым. Он всегда был наш, общий.
Украиноязычная Кубань в составе России – не беда, русский Донбасс на Украине – нормально. Все эти «границы» были лишь на политических картах и атласе автомобильных дорог СССР. Понять, что ты выезжаешь из, скажем, Белоруссии и подпадаешь в Россию, в те годы можно было скорее по качеству трасс и магистралей (руководство БССР уделяло этому очень большое внимание), а не по изменившемуся пейзажу или особенностям местного архитектурного стиля.
И вот внезапно всё это стало иметь значение и, более того, оказалось предметом межгосударственных споров. От того, что часть проблем до поры до времени удавалось скрывать под сукном, делая вид, что их не существует, ситуация лишь усугублялась. Так, «крымская заноза» болью в сердце отзывалась у каждого россиянина и в первую очередь у самих жителей Крыма, которые в цепких лапках шароварных политиканов чувствовали себя совсем неуютно. За эти годы русский полуостров несколько раз пытался взять свою судьбу в собственные руки, но Киев неизменно крепко бил по ним, в наказание за дерзость превращая автономию в заурядную область без прав и привилегий.
Рано или поздно этот нарыв всё равно бы вскрылся. И если не Майдан, то произошло бы что-то другое. Это было неизбежно. Настолько же неизбежным было и окончание совместного сосуществования в рамках одной страны Донбасса и Галиции. За тридцать лет украинское лоскутное одеяло, сотканное из кусочков и осколков различных империй, так и не удалось сшить в нечто удобоваримое. Собственно говоря, никто особенно и не пытался этого сделать. Но даже если бы и хотел, украинские лебедь, рак и щука априори не имели шансов сдвинуть с места воз накопившихся за столетия исторических проблем.
Была ли возможность решить их, не выясняя отношения силой оружия? Гипотетически да, практически нет. Даже если бы мудрейшие и умнейшие мужи потратили бы несколько лет для более-менее справедливого размежевания территорий, всегда остались бы обделённые и недовольные. Это родительский дом можно продать и разделить вырученные за него деньги. Со страной так не получится. Хотя именно на Украине многие попытались проделать этот трюк. Не вышло, точнее, вышло то, что имеем теперь.
Югославский сценарий отнюдь не был уникальным. В истории человечества существует масса примеров, когда распад государства сопровождался жестокими, кровопролитными войнами. А если быть откровенными, то практически нет примеров, когда было бы по-другому. И даже если вначале кажется что все претензии сняты и все проблемы урегулированы, через годы или десятилетия недовольство всегда выходит наружу.
То, что сегодня происходит на Украине, началось не в 2014-м, а гораздо раньше, в декабре 1991 года в Беловежской пуще. Среди основных участников тех событий в живых нынче лишь первый президент Украины Леонид Кравчук, всю свою жизнь гордившийся способностью пропетлять между струйками. Вот и допетлял. Нынешняя война – это итог, в том числе, и его политической деятельности. Его и его тогдашних подельников – Ельцина и Шушкевича. Знали ли они, подписывая то злосчастное соглашение, поставившее крест на существовании СССР, что не бывает бескровных распадов и чем дольше загонять вглубь нерешённые проблемы, тем с большей вероятностью они будут иметь катастрофические последствия? Полагаю, знали, просто их мало волновало далёкое будущее и судьба тех стран и народов, во главе которых им довелось оказаться. Слишком уж велика была их жажда власти. Жажда одних, за которую другим всегда приходится расплачиваться большой кровью.
