Что показал обмен между ЛДНР и Украиной
Проведённый обмен удерживаемыми лицами между Украиной и ЛДНР показал, что при всём нежелании украинскому руководству пришлось выполнять достигнутые договорённости. Российское руководство нашло действенные способы воздействия и заставило осуществить обмен по согласованной схеме «всех установленных на всех установленных».
Под давлением радикалов и «порохоботов» команда Зеленского всё время выставляла неприемлемые условия для обмена и тормозила этот процесс. И только за несколько дней до назначенной даты последовали бурные действия с украинской стороны, по всей видимости, Зеленскому серьёзно объяснили, чем грозит ему невыполнение взятых на себя обязательств. В СБУ и прокуратору последовали жёсткие указания отдать всех установленных и несмотря ни на что обеспечить их передачу в ЛДНР.
По всей видимости, все эти моменты оговаривались ранее при обмене между Украиной и Россией 7 сентября, на парижском саммите и при подписании документов по транзиту газа. Россия в сентябре передала без всяких условий Украине моряков и одиозных граждан Украины Карпюка, Клыха, Кольченко и других, осуждённых в России за террористическую деятельность, против освобождения которых принципиально возражали российские военные и правоохранители. Со стороны России это был аванс на будущий обмен между Украиной и ЛДНР.
При подписании документов по транзиту газа Россия пошла на серьёзные уступки и в течение нескольких дней выплатила Украине 2,9 млрд. долларов по решению Стокгольмского суда. Всё это наверняка было увязано и с обменом, украинское руководство стало более сговорчивым.
Несмотря на сопротивление радикалов и сторонников продолжения войны, Украина отдала всех запрашиваемых республиками, что было несколько неожиданным. В итоге было передано 123 человека, что значительно превышает ранее заявляемую украинскими переговорщиками цифру 87 человек.
Самое большое сопротивление оказывалось освобождению «беркутовцев» и группы Дворникова, арестованной по ложному обвинению в совершении теракта в Харькове у Дворца спорта. До последнего момента их судьба была неясна, и только в последний лень перед обменом всё прояснилось.
Накануне мне приходилось общаться с адвокатом группы Дворникова, и он рассказывал, как сотрудники СБУ и прокуратуры, выполняя команду из Киева о передаче их на обмен, долго искали возможность отдать этих людей и одновременно удовлетворить требования радикалов строго наказать «террористов». В итоге было найдено беспрецедентное решение, приговорить их к пожизненному заключению и отпустить под личное обязательство до вступления приговора в силу. Чтобы не допустить провокаций радикалов в суде при вынесении приговора, за день до обмена провели судебное заседание по видеоконференции из СИЗО и тут же вывезли их в пункт обмена. Радикалы в это время митинговали у здания суда.
Такое же решение было принято и по «беркутовцам». До последнего дня суд не принимал никакого решения, и только в ночь перед обменом суд изменил им меру пресечения на личное обязательство, их также сразу же вывезли в пункт обмена, а радикалы продолжали митинговать под стенами СИЗО.
По всем обмениваемым лицам настоящую юридическую очистку так и не произвели. Для тех, кому изменили меру пресечения, обвинения не сняли, и вернуться на Украину им будет уже невозможно, они будут сразу же арестованы. Лицам, у которых приговор вступил в силу, указ президента об их помиловании не был объявлен, и непонятно по каким основаниям их обменяли. Всем лицам, переданным в ЛДНР, украинская сторона обещает помилование президента и освобождение от уголовного преследования. Наверняка всё это останется только обещаниями, и их ожидает такая же участь, как у «невозвращенцев», освобождённых по обмену в предыдущие годы.
Перед украинской властью стояла задача выполнить требование по обмену удерживаемых лиц, и она это формально выполнила, а фактически просто выдворяла их за пределы Украины, и никто не собирался снимать с них обвинения и оправдывать. По предварительной информации почти все политзаключённые, содержавшиеся в украинских СИЗО и колониях с 2014 года, попали под обмен. По крайней мере, 16 политзаключённых, содержавшихся в Харьковском СИЗО, свободны и проходят медицинскую реабилитацию в ЛДНР.
Волна с протестами радикалов и «порохоботов» против освобождения «беркутовцев» на Украине не стихает, так как их освобождение косвенно признаёт их непричастность к расстрелам в Киеве, и это их просто бесит. После проведённого обмена украинские СИЗО опустели от политзаключённых, но это не значит, что их место не займут другие несогласные с политикой нацистского режима, при Зеленском он не претерпел изменений и будет продолжать ту же самую политику.
Лицам, поступившим по обмену в ДНР и ЛНР, предстоит медицинская реабилитация, проверка местных спецорганов, длительная эмиграция и обустройство в республиках или России. Никто их там не ждёт, и многим предстоит трудный путь встраивания в новую действительность.
По опыту обмена в декабре 2017 года могу сказать, что отношение к нам администрации и населения ЛДНР было очень дружелюбным. Для нас в Донецке освободили одну больницу и всех туда перевели. Специалисты-врачи провели полное обследование и назначили лечение, после тюрьмы для многих из нас это действительно было необходимо. При казалось бы дефиците лекарств для нас находили практически всё, что требовалось, некоторым после пыток и издевательств в застенках пришлось делать операции. С первых дней к нам начали приходить наши соратники, работающие и воюющие в ДНР, донецкие волонтёры. Несли продукты, деньги, одежду, дарили и мобильные телефоны, чтобы мы могли связаться со своими родственниками. На входе в соседней поликлинике висело весьма специфичное объявление «С оружием в поликлинику не входить!».
Запомнился случай, когда к нам пришли харьковчане, которых я помнил ещё по бурным событиям весны 2014. Одного соратника я обнял и по привычке крепко пожал руку, он неожиданно для меня вскрикнул от боли. Стоящие рядом объяснили, что с 2014 у него уже пятое ранение, но он не уходит с передовой, продолжает сражаться за Харьков здесь на донецком фронте.
Первое время мы находились под вооружённой охраной ополчения, потом режим упростился, и мы могли выходить в город. Поражала идеальная чистота в городе, несмотря на нахождение в пригородах линии фронта дороги и тротуары всегда очищались от снега. На одном из центральных проспектов стоял остов дворца культуры после попадания ракеты, даже вокруг него всегда чистился снег. Периодически с западных окраин доносилась глухая артиллерийская канонада, которая изредка затихала. Как-то зашли в один магазин посмотреть, что продают, денег у нас естественно не было. Один из наших начал смотреть джинсы, продавщица, узнав, кто мы, подарила ему их.
Параллельно проходила проверка местными спецорганами, выяснялось, где мы были, с кем контактировали, кто нас допрашивал и кто судил, для будущих разбирательств с укронацистами. Опрашивали нас и судмедэксперты на предмет полученных травм при нахождении в застенках. Это происходило в городском морге, там стоял удушающий сладковатый трупный запах, война продолжала собирать свою обильную жатву среди мирного населения о бойцов ополчения.
После больницы нас поселили в бывшие общежития, где всё было приготовлено для нашего приёма. Красный Крест периодически помогал продуктами и одеждой. Постепенно народ начал определяться со своей дальнейшей судьбой, кто-то поехал к родственникам или работать в Россию, большинство связывало своё будущее с ЛДНР и перспективой возвращения домой при смене власти на Украине.
