В феврале нынешнего года Андрей Пургин с единомышленниками создал объединение «Юг России». Когда я шла на интервью к нему, то готовилась говорить именно об этом. Но наша беседа с Андреем Евгеньевичем вышла далеко за рамки обозначенной темы – мы поговорили о том, почему у российского читателя и зрителя угасает интерес к теме Донбасса, о каких процессах в российском обществе свидетельствуют публичные перепалки Рамзана Кадырова и Фёдора Емельяненко, Константина Райкина и «Хирурга», Натальи Поклонской и либеральной части российского общества, о вмешательстве государства в вопросы идеологии, донецком политикуме, традиционных ценностях и месте Донбасса в стремительно меняющемся мире.
- Андрей Евгеньевич, тема Донбасса постепенно уходит из российской информационной повестки. Читатель и зритель теряют интерес к событиям, происходящим у нас. Как вы думаете, почему так происходит?
- Есть несколько причин этому. Во-первых, люди не могут жить долго в состоянии мобилизации. Донбасс – это очень жёсткая мобилизационная модель. Такие модели всегда очень недолговременны, они работают полгода, год, максимум два года. Война в Донбассе идёт уже третий год подряд и пока конца ей не видно. Во-вторых, люди не могут долго находиться в отрицательной повестке дня, а Донбасс сейчас генерирует именно отрицательную повестку. Невозможно три года подряд читать сводки, смотреть видео о разрушениях и убитых. Человеческая психика к этому не приспособлена. Есть коллекция фотографий, сделанных после освобождения Севастополя, если я не ошибаюсь, это было в 1944 году. Операция по освобождению Крыма была очень тяжелой, в ней погибло порядка двухсот тысяч человек. И вот на этих фотографиях наши военные – женщины и мужчины, медсестры, офицерский состав, солдаты – играют на пляже в волейбол. С одной стороны, это может показаться чудовищным – ведь ещё не все трупы убрали с улиц города. Но с другой стороны, это те самые люди, которые освободили Севастополь, это герои, совершившие огромный подвиг, это те, кто ещё пару дней назад вполне мог погибнуть. Эти фотографии так и не предъявили широкой публике, они попали в закрытый архив. Но о чём это говорит? О том, что люди, какими бы героями они ни были, или как сильно не сочувствовали бы происходящему, сидя у экранов телевизоров и мониторов, не могут очень долго находиться в отрицательной повестке дня. Психика требует сброса напряжения. Поэтому внимание ослабевает, интерес уходит. И третья причина заключается в том, что тема Донбасса заставляет людей, которые активно следили за событиями, покидать «зону комфорта». Поясню. На сегодняшний день по одной статистике погибло 10-15 тысяч человек. По данным, если я не ошибаюсь, немцев погибло не менее 50 тысяч человек. Миллионы людей стали беженцами, скитальцами, сотни тысяч остались без крова, десятки тысяч раненых…Жертвы огромны. А результат? Результат на сегодняшний день не соответствует даже минимальным критериям нормальности. И людей это раздражает. Донбасс превращается в некую кровоточащую рану, которая постоянно есть, но внимание к ней, размышления о ней доставляют большой дискомфорт. Поэтому люди переключаются, уходят с темы, закрываются от неё.
- Идеологическая платформа, объединение «Юг России», которое создано вами в феврале этого года, способно вдохнуть новую жизнь в Донбасс, дать ему новые смыслы и цели?
- Мы очень на это надеемся. Народ может простить всё, кроме обманутых ожиданий. Он может терпеть экономические трудности, гуманитарные, если будут сбываться его ожидания. Ожидания – это будущее. Но на сегодняшний день будущее Донбасса – это некая какофония звуков. Вы можете выйти прямо сейчас на улицу и спросить у прохожих, чего они хотят, каким видят будущее республики, и получите, условно говоря, 6 основных и 15 экзотических направлений. Общей, единой стратегии нет. А если её нет, то, значит, на самом деле никто никуда не идёт. Получается, что мы дезориентировали людей, обманули их ожидания, а это не прощается. Нужно давать общий вектор, общее понимание, видение. Этим занимается «Юг России».
- В чём миссия «Юга России»? Вы намерены сосредоточиться только на Донбассе?
- Построение единого русского цивилизационного пространства от Дуная до Волги. Эта цель глобальна, масштабна, она выходит за горизонт планирования. Это долгосрочная цель. Есть цель среднесрочная – это демонтаж юго-востока Украины и возведение на его месте юга России. Ни о каком сепаратизме речь не идёт. Речь идёт о выработке единого ментального, идеологического концепта для этой территории. Ведь всё начинается с идеи…
- «Юг России» создан в феврале. Сейчас на дворе ноябрь. Что удалось сделать за это время?
- Мы наладили плотное сотрудничество с представителями Ростова и Воронежа, ближайшими соседями Донбасса. Это представители академической среды, ученые, философы, наиболее яркие представители левого и правого движений, политики, общественные деятели, а также журналисты и блогеры. В процессе общения мы поняли, что нам нужно выработать единые термины, поскольку столкнулись с таким явлением, когда об одних и тех же проблемах мы говорим на разном языке, называем их разными словами, и потому не понимаем друг друга. Пришлось заниматься созданием единого терминологического словаря. Нам удалось создать агрессивную интеллектуальную среду, где люди крайне противоположных взглядов, как, например, правые и левые, вынуждены общаться, находить общий язык и искать общий знаменатель, находить то, что объединяет, а не концентрироваться на том, что разъединяет. У нас академики общаются с гражданскими активистами, а это, поверьте, очень и очень непросто, политики с журналистами и блогерами, им приходится отвечать на неудобные вопросы. Нам удалось выйти за рамки провинциальности, и, одновременно, уйти от диктата Москвы. На каждом нашем мероприятии присутствуют люди из Москвы, люди с очень громкими фамилиями. Но мы построили свою работу так, что это они приезжают к нам для того, чтобы помочь нам решить наши интеллектуальные проблемы и вопросы, а не мы ездим к ним, помогая решать их вопросы. На самом деле, в этом отношении я больше не нахожу таких примеров, как наша площадка. Также мы наладили взаимодействие с единомышленниками из Украины. Пока шло налаживание контактов, мы работали внутрь, проводили закрытые мероприятия. Теперь мы готовы выйти наружу и начинаем проводить уже открытые мероприятия для того, чтобы наладить взаимодействие с широким кругом общественности, услышать их вопросы и пожелания, критику, обкатать наши наработки. Теперь мы дискутируем на открытой дискуссионной площадке.
- Что такое идеология с вашей точки зрения? Как вы это понимаете?
- По большому счёту, идеология – это то, что находится внутри каждого человека. Как человек, сообщество людей ощущает этот мир, чувствует его – это и есть идеология. Она живая, постоянно меняющаяся. Её нельзя догмировать, зацементировать. Мы хотим понять порывы души народа, предвосхитить их, сформулировать на основе этого ясные и понятные предложения, пути достижения желаемого.
- В марте этого года вы хотели провести своё мероприятие в Луганске. Но произошла совершенно дикая история, когда вас не пустили в город, и даже более того – заблокировали с помощью автоматчиков и пулеметчиков. Что тогда произошло?
- Да, была такая история. Как выяснилось, в тот день в Луганске снимали с должности Алексея Карякина (экс-глава Народного Совета ЛНР – Л.Р.). Видимо, кто-то решил, что мы едем к нему на помощь. Хотя о проведении нашего мероприятия было известно за 20 дней, власти ЛНР прекрасно об этом знали. Нас заблокировали автоматчики, человек 30-40, вдоль дороги расположились ребята с крупнокалиберными пулеметами, причём – друг напротив друга. Мы уехали в Дебальцево и там провели наше мероприятие. Конечно, наши воронежские и ростовские товарищи были в шоке, наша академическая общественность тоже. Не каждый день с ними случается такое «приключение».
- А вот 5 ноября конференцию «Юга России» в Донецке посетил глава республики Александр Захарченко. Это что-то значит?
- Я не преувеличиваю значение этого и никому не рекомендую этого делать. У нас на самом деле не так много идеологических мероприятий, а наше мероприятие имело определенный резонанс, оно собрало довольно много народу, которому есть что сказать, логично предположить, что если это происходит в Донецке, то почему главе государства не приехать и не поздравить. В итоге так и было. Он приехал, выразил солидарность. Но не более того.
- А вообще сотрудничаете с властями республики в выработке идеологических концептов?
- На самом деле, власть никогда никакую идеологию не вырабатывает. Вот то, что думает народ, это и является идеологией, и любая власть всегда дышит идеологически своему народу в затылок. И как только власть отрывается идеологически от народа, т.е. идёт каким-то своим путём, а народ своим, то происходит 1 марта 2014 года в Донецке, когда семь тысяч человек, которых согнали с украинскими флагами поддерживать Шишацкого (Андрей Шишацкий, губернатор Донецкой области до марта 2014 года – Л.Р.), побросали эти флаги на землю и вместе с нами начали штурмовать обладминистрацию. Видимо, разные мысли были в головах донецких чиновников и людей, которых они насильственно хотели заставить размахивать украинскими флагами. Любая властная машина, любой бюрократический аппарат, они хотят костенеть, пребывать в комфорте и покое, а люди, народ постоянно хотят что-то менять, идти вперёд, развиваться. В выработке идеологических концептов может теоретически принимать участие представительская власть, депутаты, но я не слышал, чтобы кто-то из наших депутатов занимался этим.
- На ваших мероприятиях присутствует Александр Ходаковский…
- …он был у нас всего один раз. Высказал всё, что он думает.
- …Роман Лягин
- ...также был один раз в Воронеже. Лягин присутствовал как общественный деятель, Ходаковский, в данном случае, тоже. У него речь была как всегда очень внятная и по делу, и, скажем так, он добавил конструктива в обсуждение.
- То есть говорить о создании некой оппозиционной политической партии не приходится?
- Точно нет. Мы настаиваем на том, чтобы нас даже движением не называли, это неправильно, поскольку движение носит оттенок формальности, организованности. У нас присутствуют и левые и правые, разные социальные группы, разные слои населения, разные регионы. Мы – открытое объединение, наша цель – выработка нового идеологического концепта.
- Андрей Евгеньевич, в последнее время в России разгораются довольно острые дискуссии между Рамзаном Кадыровым и Фёдором Емельяненко, Константином Райкиным и Александром «Хирургом» Залдостановым, Натальей Поклонской и широкой общественностью в целом. Дискуссии идут в общественном поле, к ним присоединяются как сторонники, так и противники этих людей. Что происходит в России?
- В данном случае я бы не стал акцентировать внимание на личностях. Я бы сосредоточился на самом процессе. А процесс этот нам показывает, что в России сейчас очень большой запрос на новую идеологию, отвечающую вызовам времени. И запрос этот чрезвычайно высок, что и показывает нам градус дискуссий между всеми этими людьми - шашки наголо, хорошие манеры и академический язык отброшены в сторону. Накал очень высок. В то же время, есть некоторые попытки государства вписаться в эту дискуссию, с моей точки зрения – очень неуклюжие. И как раз это и доказывает ещё раз то, что государство не может и не сможет сформировать какую-то идеологию и «спустить» её сверху в массы. Оно может создать некий симулякр, который вряд ли будет кем-то всерьёз воспринят. Но настоящую, живую, новую идеологию – вряд ли.
Мы как раз и попытались уйти от всего этого. Мы понимаем, что рано или поздно конфликт на идеологической почве в обществе неизбежен, и мы заранее попытались вот эту вот энергию конфликта перевести в конструктивное русло. В «Юге России» мы создали интеллектуально-агрессивную среду, где встречаются и дискутируют оппоненты. Например, помирить левых и правых очень сложно. Есть единое поле, на котором они играют: все они за здоровую семью, за нормальные отношения детей и родителей, за нравственность, за ощущение справедливости в обществе, но каждый видит, как минимум, участие государства во всё этом по-разному. Правые традиционно придерживаются идей сильного государства, для левых важнее внутреннее устройство, которое является справедливым для большинства граждан. А поле, на котором они сходятся, и которое является общим для них – это русская цивилизация и консервативный консенсус, альянс. Хотя слово «консерватизм» мне лично не очень нравится, есть в нём что-то застойное, но лучшего пока не придумали. Консервативные ценности – это ценности семьи, нравственности, ценности здорового общества и коллективизм, которого сегодняшнему миру очень сильно не хватает. И, кстати, популярность Владимира Путина в мире основывается именно на том, что он воспринимается единственным мировым лидером, который открыто отстаивает консервативные ценности. А остальные мировые лидеры пошли по пути либеральных ценностей, по пути гипертрофированного индивидуализма, и этот гипертрофированный индивидуализм в итоге съел традиционные ценности. А люди этого не приемлют. События в Америке, Молдавии и Болгарии тому яркая иллюстрация.
- Каким вы видите будущее Донбасса в стремительно меняющемся мире?
- Донбасс – это индустриальный край. В экономическом плане к нему может быть применена японская модель, когда существует очень большое количество небольших промышленных предприятий. Нам необходимо уходить от советской гигантомании. В Советском Союзе она была оправдана и необходима, но сейчас нам это уже не нужно, наступили новые времена. Самый главный упор необходимо делать на развитие машиностроения. А в политической части – это, безусловно, юг России, часть Русского Мира, русской цивилизационной матрицы.
- То есть Донбасс – это в любом случае часть России?
- Однозначно. Я настаиваю на том, что очень плохо, что у наших донецких политиков нет заявительного характера их деятельности. При любой политической конъюнктуре, при любых «минсках», при наличии так называемой «реальной политики», т.е. политики закрытой для общества, ответственный политик должен какие-то базовые вещи произносить публично, чтобы он потом не мог от них отказаться. Меня очень заинтересовало одно видео в сети. Корреспондент спросил у участников праймериз в Луганске: «Как вы будете взаимодействовать с Украиной?». Буквально несколько молодых людей очень чётко ответили, что при любых обстоятельствах наш путь лежит в Россию, наш дом там. Большинство же людей растеклись мыслью так, что совершенно непонятно было, что они хотят сказать. А в ответах некоторых явно читалось то, что они ждут-не дождутся, когда же сюда придёт Украина. Но меня очень порадовала молодёжь, для которой при любых политических договоренностях, при любых турбулентностях, при любых раскладах – дом там. Люди сделали заявление, от которого завтра уже будет отказаться очень сложно. И это правильно. Это хорошо и честно. А вот у нас, к сожалению, так не принято. Очень мало публичных заявлений от публичных людей на эту тему, эти люди избегают на белое говорить белое, на чёрное – чёрное. Эти заявления не отменили бы политических маневрирований, не отменили бы экономическую реальность, в которой мы живём. Но категорические, не требующие толкований, заявления о том, что вы считаете своим домом, должны быть. К сожалению, этого у нас пока нет.
- Спасибо за беседу.