Преступления фашизма позабыть нельзя. Гибель детей под Михайловкой

На карте нашей страны Томаковский район Днепропетровщины занимает незначительную площадь. И уж совсем незаметно затерянное в полях Приднепровья село Михайловка, с населением в несколько сотен человек. Но именно здесь в годы немецко-фашистской оккупации произошла трагедия, аналогов которой не знала вся Украина

...У входа в местную школу (построенную, к слову, ещё 111 лет назад, в 1900 году!) стоит памятник: мальчик-подросток заслоняет собой детей помладше и бесстрашно смотрит в лицо опасности. В чём заключалась эта опасность, знает каждый ученик Михайловской школы, каждый житель села. И в самой скульптуре нет ни капли вымысла: ребёнок этот действительно закрыл собой плачущих малышей и бросил ненавистным фашистам и полицаям: «Стреляйте, гады!». Ведь происходило это в марте 1942 года, когда гитлеровцы расстреляли под Михайловкой 126 наших детей. Для всех этих деток противотанковый ров на окраине села стал местом беспримерной по своей жестокости, чудовищной казни: подростки 12-16 лет, дети помладше и даже самые беззащитные, трёхлетние малыши – все они были расстреляны гитлеровцами и их приспешниками.

Как это было

До войны в Михайловке существовал детский дом. Воспитывались в нём дети-сироты. Все они имели проблемы со здоровьем, но касалось это лишь физических недостатков – умственно это были развитые, полноценные дети. Родина заменила им родителей, заботилась о том, чтобы сбылись мечты юных.

Сейчас уже трудно сказать, почему же с началом войны Родина не позаботилась о самом главном на то время – эвакуации детей-детдомовцев. Спешка тому была виной, паника или чья-то преступная безответственность – так или иначе, в сентябре 41-го все сироты Михайловского детдома оказались на оккупированной территории. Физически здоровых детей захватчики угоняли в Германию или, в лучшем случае, заставляли работать на «новую власть». А тех, что страдали недостатками здоровья...

Был март 1942 года. Рано утром к детдому подкатили две телеги. Гремя оружием и тяжёлыми башмаками, фашисты ввалились в детские спаленки. Малыши от страха забились по углам, не понимая, что хотят от них эти злые люди в касках и с автоматами. Переводчик, фальшиво стараясь придать тону ласковое выражение, сказал детям: «Ну, собирайтесь на новую квартиру. Господин комендант заботится о вас и хочет показать, как немцы любят детей».

Малыши не пошевелились. Тогда гитлеровцы начали выгонять их из помещений и строить в ряд. Многие дети были без одежды и обуви – к тому же, всем подросткам и малышам уже три дня не давали есть. Дрожа от холода и страха, сироты прижимались друг к дружке, и фашисты силой усаживали их на повозки. Когда же там не осталось места, самых маленьких стали бросать на сидящих с циничным смехом: «Ничего, доедут, ехать недалеко!».

Пешком и на бричках детей гнали полтора километра. В конце села немцы повернули к противотанковому рву. И тогда старшие дети догадались, какую «новую квартиру» приготовили им эти нелюди. Дети поняли, что их везут на расстрел, и гневный протест зазвучал в детских сердцах. Голубоглазая девочка Тоня, бросая вызов фашистским зверям, сказала: «Давайте запоём!». Из глубины колонны, сначала несмело, затем всё сильней и уверенней, зазвучала песня: на пороге смерти дети пели о Родине, о своей стране. Так встретили казнь юные патриоты...

Песня не оборвалась и с первыми выстрелами. Сливаясь со стонами раненых детей, проклятиями убийцам, песня приводила в ужас как фашистов, так и полицаев. Предатели сталкивали и бросали детей в ров, а фашисты расстреливали с автоматов. Один мальчик, Володя Зеленко, плакал и просил не убивать его, однако палачи были равнодушны к детским слезам.

Затем фашисты забросали ров землёй. Многие из расстрелянных детей оставались живы и тяжело ранены, стоны из этой страшной могилы доносились ещё трое суток, и здесь особую жестокость проявили полицаи – предатели страны и своего народа. Они не подпускали к умирающим детям никого из местных жителей, а некоторых детей, сумевших выбраться из-под завала, добивали.

Когда спустя почти два года Михайловка была освобождена, со рва были извлечены останки 126 детей в возрасте от двух с половиной до шестнадцати лет. Тут же, на месте расстрела, были найдены ложки, котелки и детские игрушки.

Место для храма

Спастись удалось шестерым детдомовцам. Например, Ваня Бондарь, когда детей начали расстреливать, сам прыгнул в противотанковый ров и по нему убежал. Внимание фашистов в тот момент было сосредоточено на казни, и убегающего мальчика они, к счастью, не заметили. Спаслась и Аня Рак: накануне расстрела её приютила сельчанка Матрёна Гаврилова, и Аня не ночевала в детдоме, когда в него ворвались фашисты. Спустя 30 лет, в 1972 году Анна Наумовна Рак присутствовала на открытии памятника погибшим детям. Его автор, запорожский скульптор Григорий Крапивко, запечатлел в композиции часть той трагедии.

- Нынешние школьники знают историю памятника, тем более что на территории школы находится могила всех расстрелянных в 1942 году деток. В 1944 году погибших детей перенесли к школе и здесь же похоронили, - говорит Татьяна Бигус, директор Михайловской общеобразовательной школы. – К нам приезжают из других районов и областей, у памятника всегда цветы. И самое главное – сейчас, в период, когда разные псевдоисторики рассуждают о событиях военных лет, наши ученики знают правду о войне, видят, какой она была, собственными глазами. Преступления фашизма позабыть нельзя.

Помнили бы ещё об этом те, кто сегодня под личиной патриотов и националистов возрождает нацизм в Украине. К предводителям этого движения обращаться бессмысленно, они, говоря прямо, законченные подлецы – но пускай в Михайловку приедут те, кто в своём выборе склоняется в пользу бандеровских последышей. Пусть увидят памятник, братскую могилу детей, и после этого крепко подумают над своими взглядами, жизненной позицией...

А на месте мученической гибели детей-сирот под Михайловкой есть предложение построить если не храм, то хотя бы часовню. Сегодня здесь шумят травы, природа скрыла следы ужасной трагедии – но есть людская память. Память, которую не могут стереть десятилетия и даже века.