Этого надо было ожидать. За одни лишь сутки государственную границу России пересекли почти десять тысяч человек – пришли оттуда, где оставаться оказалось уже просто опасно для жизни. Новоизбранный президент Украины Порошенко не иначе как вспомнил времена своего становления как бизнесмена и решил буквально «закошмарить» Новороссию.
А «кошмариться», как следствие, нынче осталось уже в России чиновникам Ростовской области: здесь вот-вот будет введен режим чрезвычайной ситуации в связи с невиданным наплывом русских, бегущих из Донбасса от пуль и бомбежек. И всех нужно как-то где-то разместить. Причем не просто как-то и где-то, а достойно, показав тем самым всю свою солидарность, да хотя бы человеческое сочувствие.
Невероятное испытание на человечность – не только для бюрократов, но и для всех нас. Это же не в уютных интернетах глотку рвать, божась, что с понедельника рванешь в Донецк или Луганск спасать братьев. Так вот они – приехали сами спасаться.
Но не вселился бы в чиновничьи души соблазн положиться лишь на одну гражданскую солидарность, дабы самим умыть руки, сославшись на то, что «в бюджете не заложено», «ресурсы недостаточны». Каждому ли беженцу с семьей повезет найти здесь надежный кров у сердобольного местного, пока муниципалитеты будут перетасовывать утвержденные бумаги и «изыскивать возможности»?
Пока что из Ростова в Москву идут ободряющие доклады: вопрос решается, изыскиваем ресурсы, помогаем. Насколько хватит этой бодрости? Как придать ей новые импульсы? Как вести диалог с Украиной по этому вопросу тогда, когда по сути вести его невозможно – ни технически, ни принципиально?
В беседе с обозревателем KM.RU текущую критическую ситуацию с наплывом беженцев с Украины проанализировал известный общественно-политический деятель и публицист, председатель партии «Великая Россия» Андрей Савельев:
– Россия ранее уже не раз испытывала наплыв беженцев и, к сожалению, справлялась с этой проблемой крайне неудовлетворительно. Были и чрезвычайные ситуации на территории России, и авральные меры по восстановлению жилья, инфраструктуры. И кроме бодрых сообщений о героических преодолениях первых последствий (вспомним наводнения в Крымске, Ленске или на Дальнем Востоке), больше никакой информации не поступало, хвалиться больше было нечем.
Были беженцы у нас и во время военных действий в Чечне – порядка 300 000 человек. И отношение властей к ним было хуже некуда. Ни компенсаций, ни уважения, ни сочувствия – ничего. Сейчас по политическим мотивам, судя по всему, первые беженцы с Украины получат какую-то существенную поддержку, о которой отрапортуют наши СМИ. Но пока их и не так много – несколько тысяч. А вот дальше, боюсь, будет только хуже.
Наша бюрократия просто не готова к дополнительным затратам, которые она не рассматривает как безусловно необходимые. То есть если эти затраты – моральные и материальные – не будут приносить бюрократии никакого политического рейтинга, какой-то ощутимой выгоды, то, скорее всего, они будут минимизированы.
Сейчас ситуация пограничная. Российские власти вполне однозначно высказались, что они не претендуют на то, чтобы присоединить Донецкую и Луганскую республики к Российской Федерации, хотя очевидно, что это, по сути, уже единственное средство защиты наших соотечественников от геноцида. И в этой пограничной ситуации российская элита выбирает между резким падением ее популярности и всеми рисками, которые связаны с противодействием геноциду в Новороссии.
В первом случае, помимо очевидного ущерба для репутации, будет и огромный наплыв беженцев. Ведь геноцид русских, являющийся, по сути, целенаправленной политикой Киева и стоящих за ним мировых группировок, ведет к массовому уничтожению мирных жителей, которое мы сейчас уже наблюдаем. Но закончится все это уже расправой со всеми подряд без оглядки на политические ориентиры и участие в повстанческом движении. И если нынешняя кремлевская власть готова взять на себя ответственность за то, что вблизи границы с Российской Федерации будет происходить массовое уничтожение славянского населения, – будут ей и беженцы, и крах популярности, и весьма вероятный риск ее смены.
– Все же нам есть смысл как-то контактировать по этому вопросу с украинской стороной?
– А никакой «украинской стороны» как таковой нет. Невозможно вести переговоры с бандитами, которые захватили власть, даже если они провели какую-то имитацию выборов: это ровным счетом ничего не значит. Позиция Порошенко, той группировки, что вокруг него сплотилась, и их закулисных хозяек однозначно выражена: никаких уступок России, Новороссию зачистить, уничтожить, истребить всех тех, кто проявлял хоть минимальное сочувствие к новой пророссийской власти.
Вести переговоры с киевским режимом – значит признать его. С ним вообще не нужно иметь никаких дел, признавать власть бандитов нельзя ни в коем случае. Признать его могут лишь «свои» – западные «демократии», горячо одобряющие массовые убийства в других странах, которые по сути представляют собой настоящие террористические режимы под привлекательной оберткой. Если же кремлевской администрации так хочется влиться в эту компанию, сделать это не так сложно: достаточно предать все национальные интересы России, отдать Новороссию на растерзание. Тогда западное сообщество заключит в свои объятия.
– Однако сам Путин, как мы помним, не так давно заявил, что Кремль будет сотрудничать с любой властью на Украине. Быть может, все же есть смысл нашему президенту переговорить с «коллегой» Порошенко?
– «Официальные переговоры» Путина с Порошенко сейчас – это как если бы Сталин во время Великой Отечественной усаживался за стол переговоров с Гитлером. Надо уже тогда точно определиться: либо война, либо капитуляция.