Друзья, а не желаете ли прогуляться со мной по вечернему городу? Я решил выйти чуть пораньше с работы, в 17-15. И пройтись по знакомым улицам, фотографируя то, что вижу. Как говорят, что вижу, о том и пою.
Посмотрим, каким стал Донецк без украинской власти, без «Правого сектора», вышиванок, закрашивания мусорных баков в сине-жёлтый цвет (хотя мусор валяется кругом, а во Львове вообще мусорные лавины сходят), мовы, балаклав, горящих шин и прочего порождения палаты №6.
Сейчас, когда звучат последние звонки в школах, я смотрю на ребят Донецка. На красивых девушек и крепких уверенных ребят. Смотрю в их глаза. И вижу то, чего никогда не было на Украине за всю её двадцатитрёхлетнюю жизнь.
И вижу гордость от того, кто они.
И вижу гордость от осознания, где они.
И вижу гордость от понимания, учебные заведения какого города, города-героя, они заканчивают.
Гордость. Настоящая гордость, идущая от души. Когда сердце бьётся чаще, и горячая волна приливает к вискам. Гордость за свой город. Гордость за свою страну. Гордость за свой народ. За Донбасс. За ДНР. За дончан.
То, чего никогда не было на Украине. Я жил в Днепропетровске, и я не помню за двадцать три года ни одного случая, чтобы я гордился страной. Ни одного.
Страна, у которой не было ничего настоящего - фальшивые герои, фальшивая история, фальшивая политика, фальшивые журналисты, фальшивая экономика, фальшивые президенты. Ничего настоящего. Декорация для народа, пока олигархи не дограбят последнее, пока последние капли газа не высосут из российской ГТС.
Донецк - красивый город, который раз за разом восстанавливается после обстрелов. И каждое утро, когда я выезжаю на работу я вижу, как трудятся герои-коммунальщики. Как они превращают город в настоящее сокровище. Ровные, как стекло, дороги, подогнанная без щелей и трещинок брусчатка, работающие светофоры, свежая, яркая разметка на дорогах, покрашенные бордюры и ограждения, велосипедные дорожки. Уютные скверы и клумбы с яркими цветами.
Донецк ещё никогда не был таким красивым. Война его изменила. Люди научились ценить свой город, свой дом, свой сад и даже газон перед подъездом.
Я смотрю на старшее поколение Донбасса. Вспоминаю бабушек посёлка Донецкий в Луганской области, как они стойко переносили тяготы войны. И мы, молодые ребята, из ополчения, с комом в горле и спрятанными глубоко слезами, успокаивали их после очередного обстрела террикона и дороги с 29 украинского блокпоста: «Нет, обстрелов по домам больше не будет», «Нет, украинцы больше сюда не дойдут», «Да, у нас хватит сил, чтобы гнать их до тех пор, пока у них ноги сотрутся до колен». Мы помогали носить воду бабушкам домой, потому что Украина, как орда бесов, рушит всё, что нужно для жизни - газ, воду, электроэнергию. Мы помогали, чем могли. И не знали, чем помочь ещё. Разве что истребить раз и навсегда тех, кто стрелял по домам этих незнакомых мне, но бесконечно близких и родных людей.
И мы гордились этими бабушками, которые, как бы им тяжело не было, находили слова, чтобы подбодрить нас, сказать доброе слово, напутствовать «храни Господь», когда мы шли на блокпосты. Может, только это нас и хранило.
За два года зародилось новое. Удивительное. Которое, казалось, мы потеряли давным-давно, приученные украинскими СМИ быть барыгами, эгоистами и моральными уродами. Приучились не отвечать ни за что - ни за свой росчерк на выборах, ни за страну, ни за рост год от года украинского нацизма, ни за молодняк без образования и воспитания, напяливший на себя вышиванку и «тыкающую» старшему поколению, построившему страну, что «вы повынни розмовляты зи мною державной мовою», ни за власть, ни за мусор вокруг урн, ни за выгоревшие истоптанные газоны, ни за пустые, заваленные пивными бутылками фонтаны, ни за других, ни за себя.
Я смотрю на Донецк. Я гуляю улицами Донецка. Я не вижу мусора на улицах. Люди, выходя из трамвая или троллейбуса, аккуратно выбрасывают билетики в урны. Дороги, как стекло. Я на Украине никогда не видел таких ровных дорог. Донецк даже с Москвой теперь посоревноваться может. И жители, выходящие по утрам и вечерам, чтобы вскопать газончик около подъезда и посадить ещё один цветок. И даже продавщицы около ларьков высаживают цветы на свободном участке земли.
Помните, как было в стихотворении?
По небу тучи бегают,
Дождями сумрак сжат,
под старою телегою
рабочие лежат.
И слышит шепот гордый
вода и под и над:
"Через четыре года
здесь будет город-сад!"
Темно свинцовоночие,
и дождик толст, как жгут,
сидят в грязи рабочие,
сидят, лучину жгут.
Сливеют губы с холода,
но губы шепчут в лад:
"Через четыре года
здесь будет город-сад!"
Свела промозглость корчею -
неважный мокр уют,
сидят впотьмах рабочие,
подмокший хлеб жуют.
Но шепот громче голода -
он кроет капель спад:
"Через четыре года
здесь будет город-сад!
Здесь взрывы закудахтают
В разгон хохлятских банд,
И взроет недра шахтаю
соугольный "Гигант".
Рос шепоток рабочего
Над тьмою тучных стад,
а дальше неразборчиво,
лишь слышно - "город-сад".
Я знаю - город будет,
я знаю - саду цвесть,
когда такие люди
в стране в донецкой есть!
И да простит меня Владимир Владимирович, что я изменил два слова, чтобы его строки стали не о 1929, а о 2016.
Нет обёрток на тротуарах, нет бутылок, катающихся на мостовой, нет асфальтовых ям, нет хамского отношения друг к другу. Нет Украины.
В глазах молодых ребят и их родителей я вижу свет будущего. И этого сияния никогда не было на Украине. Потому что Донбасс оторвался от мертворождённого балласта - с болью, кровью и смертями. Неживое никак не хотело отпускать живое. Помните, как они говорили о дончанах ещё в девяностых годах, и уж совсем смело в двухтысячных. «Даунбасцы», «там одни наркоманы и бомжи», «рабы», «кроты из копанок», «Спасибо жителям Донбасса за президента пид…аса», «дотационный бесполезный регион», «нахлебники», «чумазые уголовники». Как только не ухитрялась творческая и офисная элита Киева, Днепропетровска, Львова, Винницы, Ивано-Франковска обозвать жителей Донбасса.
Но теперь они уходят в прошлое со своей Украиной. А Донбасс идёт в будущее.
На Донбассе за два года зародился новый народ. Умеющий отвечать за себя и свои поступки. Способный защищать свою свободу и право на жизнь, свои слова и убеждения. Народ, который никогда не преклонял колена - и сейчас не преклонил перед ударами «Градов», залпами «Мсты» и гаубиц Д-30. Не рассчитали украинцы со своими мелкими душонками - всё по себе мерили. Думали, что тротилом и осколками можно привить любовь к Единой Украине. А вместе этого помогли родиться новому народу.
И теперь и юный парень, и человек в годах могут гордо сказать:
Я из Донбасса.
Я из Донецка.
Я дончанин.
Привилегия на всю жизнь - которую не измерить ни погонами, ни медалями, ни деньгами, ни наградами, на грамотами.
Я - дончанин. И в этих словах слились война и мир. И гордость за свой народ и свою землю. И кто бы не услышал эти слова - тот поймёт. Потому что Донбасс прогремел на весь мир. На многие десятилетия. И на столетия вписал себя в мировую историю.
Донбасс - это привилегия на всю жизнь.