Борьба между антикоррупционным сообществом Украины и действующей властью перешла в новую стадию. Раньше президентская власть пыталась внести раскол в среду антикоррупционеров и натравить на них правоохранительные органы. Успехи этой операции были умеренными.
28 декабря «генеральный прокурор» Юрий Луценко (позвольте это звание и далее употреблять в кавычках, потому что из Луценко такой же генпрокурор, как из Азазелло архиерей) дал интервью телеканалам, в котором выдвинул свою собственную программу борьбы с коррупцией.
Исходит он из очевидной, в общем-то, мысли о том, что «согласно всем научным данным, борьба с коррупцией силовыми методами дает только 10% успеха. Все остальное делается на законодательном поле, закрывая вероятные дырки для коррупции».
Поэтому программа Луценко сводится к трем шагам, направленным на сокращение «взяткоемких» отраслей.
Во-первых, прокурор предлагает провести масштабную приватизацию государственного имущества.
В Украине сейчас около 3,5 тыс. государственных предприятий. По сведениям «генерального прокурора» 1800 из них вообще не работают и примерно столько же – убыточны. Правда, из этой арифметики следует, что прибыльных госпредприятий нет вообще, в частности, убыточны «Нефтегаз Украины» и «Энергоатом»…
В качестве альтернативы Луценко привел пример Польши, в которой в 1991 году было 4,5 тыс. госпредприятий, а теперь осталось 45. За остальные Польша получила примерно $ 400 млрд. Зачем приведен этот пример не совсем понятно, поскольку очевидно – за неработающие предприятия и через систему «прозорро» Украина не получит и $ 400 млн.
Кстати, приватизация госпредприятий коррупцию не уменьшит, а просто перенесет ее на другие уровни.
Во-вторых, это усиление борьбы с коррупцией на таможне, для чего, по мнению Луценко, достаточно всего лишь установить электронные сканеры. По его информации, сейчас закупка сканеров блокируется.
Если честно, я в действенности этой меры не уверен. Уж очень она напоминает сообщение Шкиряка (более известного как Зорян) о том, что «с 27 декабря 2017 года будут введены в действие мобильные комплексы биометрического контроля в местах вероятного нелегального пересечения границы правонарушителями и контрабандистами». Казалось бы, если пересечение нелегальное (т.е., без прохождения пограничного и таможенного контроля), то чем может помочь оборудование, развернутое именно в точках осуществления контроля? Так нет же – именно так сказал Зорян (или Шкиряк)… Вот и со сканерами, как я подозреваю, что-то такое же.
В-третьих, «генпрокурор» предлагает провести реформу добычи полезных ископаемых, сделав ее «открытой».
Действительно, в Украине существует система, когда недра принадлежат народу и управляются государством, а добыча полезных ископаемых ведется частными компаниями. И это, разумеется, дает поле для коррупции. Усиление прозрачности в этой сфере, конечно, может несколько снизить размер хищений. Но, скорее всего, опять же, перенесет коррупцию в другую сферу. Например, что мешает компании, получив контроль над месторождением нефти, потихоньку продавать за границу «скважинную жидкость»? Вот и я думаю, что только аппетиты таможенников, которые при помощи сканеров смогут определить количество жидкости, но не ее состав.
Впрочем, как бы я не критиковал предлагаемые меры, это не значит, что их не надо применять. В руках ответственной и эффективной власти (ну не смейтесь, пожалуйста…) они могут дать определенный эффект.
Вообще же идея выступления Луценко совершенно другая и продумали ее люди вовсе не глупые.
Главная цель тут – вернуть президенту (а ГПУ – инструмент президента) инициативу в борьбе с коррупцией, вырвав ее у находящегося вне правового и политического поля Украины «антикоррупционного сообщества» (НАПК, НАБУ, САП).
Тактические же задачи следующие:
1. Выбить «антикоррупционное сообщество» из процесса «борьбы с коррупцией». Ведь большая приватизация и придание большей прозрачности добыче полезных ископаемых – дело Рады, а обеспечить закупку сканеров для таможни – правительства и, опять же, Рады. В общем, НАБУ и САП оказываются не у дел.
2. Возражать антикоррупционеры не смогут, поскольку речь ведь идет именно о борьбе с коррупцией. Т.е., действия украинской власти находятся, формально, в фарватере «рекомендаций» Запада.
3. Предлагаемые действия также укладываются в идеологию либерализма – ведь речь идет о сокращении государственной собственности и государственного контроля. Кто ж против этого будет возражать?
4. Инициатива Луценко бьет не только по «антикоррупционерам», но и по другим политическим оппонентам президента. Отчасти это касается источников дохода оппозиционеров, многие из которых «висят» на таможне или на добыче чего-нибудь этакого. Отчасти это бьет по идеологии, например, Юлии Тимошенко, которая, в бытность свою премьером, выступала против приватизации госсобственности, утверждая, что при эффективном управлении и государственные предприятия будут приносить прибыль.
В общем, президент, посредством «генпрокурора», наносит ответный удар. Насколько он будет эффективным – покажет время, но пока что «epic battle» между президентом и США, которые стоят за «антикоррупционерами», продолжается. Чем он закончится, в общем-то, понятно (слишком неравны силы), но нам предстоит множество интереснейших наблюдений…