Теракт 3 апреля 2017 года, в результате которого погибли 14 и ранены 73 человека, похоронил надежды российского общества на то, что с исламистским террором на территории страны покончено, пишет в статье на сайте Focus историк Кристиан Остхольд.
"Несмотря на то, что личность террориста-смертника установлена, мотивы 22-летнего выходца из Киргизии пока остаются за завесой тайны. Один из следов, которые отрабатывают российские следователи, ведет на Северный Кавказ - в регион, вот уже несколько десятилетий являющийся жертвой произвола исламистских джихадистов", - отмечает эксперт, изучавший в своих работах роль исламизма в становлении чеченского сепаратизма в постсоветский период.
На фоне жестокости преступлений "Исламского государства"* в Сирии и Ираке, а также в Европе у многих сложилось обманчивое впечатление, что ИГИЛ* - явление уникальное. "Ошибочность подобных суждений видна на примере "Эмирата Кавказ"* - наиболее опасной террористической организации в России, стоящей за самыми кровавыми терактами в истории страны", - повествует автор.
"Вопреки распространенному мнению, что исламистский терроризм в России берет начало в первой чеченской войне, на самом деле он уходит корнями в 1980-е годы. С 1986 года Михаил Горбачев начал пытаться при помощи широкомасштабной программы реформирования вдохнуть новую жизнь в СССР с его стагнирующей экономикой и заскорузлой политической культурой. Либерализация эпохи перестройки коснулась и государственной религиозной политики, которая со времен Никиты Хрущева определялась репрессивной доктриной атеизма", - продолжает историк.
"После того как государственные репрессии ослабели, на Северном Кавказе настала эпоха ренессанса ислама. В короткое время повсеместно возникли религиозные организации, которые на фоне намечающегося системного кризиса быстро начали претендовать на свою долю во власти. Важнейшей из структур стала основанная в 1990 году в Астрахани "Партия исламского возрождения"* с центром в Дагестане; в свое время в Чечне существовал даже филиал "Братьев-мусульман"*, - говорится в статье.
В период с 1989 по 1991 год в Чечне было отрыто два исламских университета, а также 211 мечетей. В Дагестане их количество достигло нескольких тысяч. "Мусульманским общинам между тем не хватало образованных кадров - и в начале 1990-х тысячи жителей Северного Кавказа покидали родину, чтобы пройти религиозное обучение в таких мусульманских странах, как Египет, Йемен, Алжир, Кувейт или Саудовская Аравия. При этом, - замечает Остхольд, - с ними быстро выходили на связь представители ваххабизма, (...) что обернулось стремительным распространением на Северном Кавказе этой ультрарадикальной версии ислама".
В качестве одной из главных причин реисламизации Северного Кавказа ученый называет серьезные изменения этнической структуры региона. "В то время как в советские времена в каждой кавказской республике присутствовало внушительное меньшинство этнических русских, в результате системного кризиса и пришедших вместе с ним регрессивных изменений их число значительно сократилось. В Чеченской республике к 2002 году осталось лишь 3,7% этнических русских (в 1989 году - 25,81%)", - сообщает автор. Массовый исход русских был характерен и для других республик региона.
"Конфликт в Чечне хоть и не является отправной точкой возникновения исламистского фундаментализма в регионе, однако он стал катализатором распространения идей ваххабизма. В связи с фактическим коллапсом чеченской государственности в ходе первой военной кампании, с 8 июня 1991 года провозглашенная сепаратистским движением вокруг генерала Дудаева Чеченская республика Ичкерия все больше теряла свою значимость. На этом фоне отдельным полевым командирам удалось укрепить позиции, для чего некоторые из них - те же Шамиль Басаев и Салман Радуев - пошли на стратегический союз с ваххабитами", - продолжает историк.
"В 2000 году наметились признаки того, что Москва одержит победу и во второй чеченской кампании, а Ахмат Кадыров, переметнувшись на сторону Москвы, пойдет на сделку с Кремлем и позднее станет президентом Чеченской республики, и чеченское сопротивление раскололось на два крыла - националистически-светское и исламистское. В то время как националисты из окружения Ахмеда Закаева сбежали за границу, а сторонники Кадырова начали сотрудничать с Москвой, исламисты ушли в горы, чтобы продолжить свою борьбу", - говорится в статье.
Третий президент республики Ичкерия Аслан Масхадов ввел в Чечне в 1996 году шариат и объявил Москве джихад, что, по мнению автора статьи, является доказательством того, что уже к началу второй войны в Чечне республика Ичкерия превратилась из сепаратистского государства в террористическую организацию исламистского толка. Во имя джихада был совершен захват заложников в московском театральном центре на Дубровке в 2002 году, а также захват заложников в бесланской школе в 2004 году, когда погибли 186 детей и несколько сотен получили ранения.
Как пишет далее автор, ввод российских войск на территорию Чечни придал обоим терактам дополнительные политические мотивы. Москва не согласилась на требования террористов вывести свои войска, а вместо этого еще активнее перешла в наступление - позиции исламистов были значительно ослаблены. Именно в этот момент к власти в республике пришел чеченец Доку Умаров, провозглашенный в 2006 году президентом уже совершенно маргинализированной Ичкерии. В 2007 году он провозгласил создания "Эмирата Кавказ"*.
"Несмотря на то, что "Эмират Кавказ"* никогда не обладал ресурсами "Аль-Каиды"* или "Талибана"*, в течение трех лет - вплоть до конца 2009 года - он осуществил сотни терактов, обосновавшись на международной джихадистской арене", - пишет автор.
Взяв на себя роль эмира, Умаров встал во главе вертикали власти. Тем самым его должность перекликалась с компетенциями халифа "Исламского государства"*, с той лишь разницей, что халиф, в отличие от Умарова, брал на себя глобальное руководство мусульманской уммой (общиной). "Несмотря на многочисленные организации, входящие в его состав, "Эмират Кавказ"* не имеет централизованной структурой, а состоит из отдельных ячеек. Самым значительным отличием от ИГИЛ* является то, что эмират выступает как подпольная организация, не имеющая долговременно подконтрольной территории", - поясняет эксперт.
В этой связи непросто понять, сколько сторонников насчитывает эмират, указывает автор. "Если принять во внимание, что с момента основания ИГИЛ* в 2014 году в Сирию отправились от 3 до 6 тыс. выходцев с Северного Кавказа, в большинстве своем чеченцев, многое говорит в пользу того, что эмират все еще активен и число его членов достигает 5 тыс. человек", - говорится в статье.
"Если чеченские исламисты в ходе первой войны получали финансирование в первую очередь от чеченской мафии, незаконного экспорта нефти, процветающего бизнеса, основанного на похищении людей, а также от исламистских организаций, то во время второй чеченской кампании источники финансирования заметно сократились", - говорится в статье. Правда, эмирату удалось наладить контакты с международными джихадистскими организациями и получить доступ к деньгам богатых спонсоров из Персидского залива.
"В отличие от Чеченской республики Ичкерии, "Эмират Кавказ"* не преследует никаких политических целей. Политически мотивированная борьба за независимость окончательно приобрела религиозный контекст", - утверждает историк.
Ханжеская идеология, которую распространяют получившие основательное образование идеологи эмирата, по праву считается Москвой сверхопасной. "Это стало одной из основных причин, по которой чеченское руководство во главе с Рамзаном Кадыровым старается сформировать собственную исламскую идеологию, - пишет Остхольд. - Она призвана помешать правоверным мусульманам примкнуть к эмирату в связи с нестабильной экономической и социальной обстановкой в регионе. Это объясняет тот факт, почему Москва вот уже несколько лет обеспечивает Грозный миллиардным финансированием".
На что способен "Эмират Кавказ"*, показывают теракты, за которыми стоит организация: это теракты в московском метро, в международном аэропорту "Домодедово" в 2010 и 2011 годах, а также бесчисленные более мелкие теракты в других российских городах.
Автор считает логичным тот факт, что в 2014 году "Эмират Кавказ"* принес присягу ИГИЛ*. "Во-первых, халифат, согласно исламской иерархии, стоит выше эмирата. Во-вторых, эмир обязан хранить верность халифу как предводителю уммы. В-третьих, отправка боевиков в Сирию становится хорошей возможностью получить боевой опыт и выстроить связи с глобальной сетью джихадистов. Кроме того, эмират в случае победы халифата может рассчитывать на серьезную поддержку - северокавказские боевики ИГИЛ* неоднократно заявляли о том, что в будущем перенесут джихад на свою родину", - говорится в статье.
Как пишет в заключение Кристиан Остхольд, представители "Эмирата Кавказ" действуют не только в России, но и на территории Европы - об этом свидетельствуют данные немецкой разведки еще за 2013 год. Тогда правоохранители зафиксировали, что на территории Германии предположительно действуют порядка 200 сторонников эмирата, которые заняты преимущественно вербовкой новых членов, а также вопросами финансирования.
"Давать прогнозы относительно будущего "Эмирата Кавказ"* непросто, но ясно одно: из-за тесных связей с ИГИЛ* эта организация представляет повышенную угрозу. С учетом этого Москве можно только посоветовать более интенсивно заняться ликвидацией эмирата. Берлин, со своей стороны, должен внимательно следить за потенциальными террористами", - резюмирует историк.
*"Исламское государство" (ИГИЛ), "Эмират Кавказ" ("Кавказский эмират", "Имарат Кавказ"), "Партия исламского возрождения", "Братья-мусульмане", "Аль-Каида", "Талибан" - террористические организации, запрещенные в РФ.
Кристиан Остхольд
- Календарь