Экономический Баттл: неолибералы vs государственники. Оправдан ли «метод Белоусова»?

24 августа в Российском союзе промышленников и предпринимателей пройдет совещание с участием министра финансов Антона Силуанова и помощника президента Андрея Белоусова с представителями крупного бизнеса. Стороны будут решать, должен ли бизнес делиться с государством.

В широком смысле предложения Андрея Белоусова нужно интерпретировать так: кто в текущее непростое время должен нести большую финансовую нагрузку – рядовые граждане или крупный бизнес? Ведь складывается устойчивое ощущение, что львиная доля издержек оказалась на гражданах – пенсионная реформа, повышение НДС, налог на самозанятых, взносы на капремонт и прочее.

Впрочем, не секрет, что крупный бизнес в России занимает привилегированное положение.

И стоящий на его страже РСПП во главе с Александром Шохиным тут же «расстрелял» инициативу Белоусова из всех орудий. Мол, эти меры подрывают конкурентоспособность, лишают компании средств для инвестиций. Насчитали даже потенциальные убытки для экономики в размере 3 трлн. рублей. Ключевые экономические ведомства также дали отрицательное заключение, ведь бизнес свои обязательства выполнил, заплатив все налоги, а «делиться» - не юридическая категория.

Словом, так дела не делаются в рыночной экономике. В РСПП и поддержавших бизнес СМИ настолько ловко оперировали терминами «конкурентоспособность», «инвестиции», «нерыночные меры», что создается впечатление, будто у нас экономика и вправду рыночная.

Как бы не так. Нужно чаще вспоминать 2008 год. Тогда государство отчаянно боролось за спасение частных компаний. На цели спасения экономики было потрачено суммарно 5 трлн. рублей. Помнят ли в РСПП о многомиллиардных кредитах для «Русала» Олега Дерипаски, для «Евраза» Романа Абрамовича, миллиарды на рефинансирование банковской системы. Или 7 млрд. долларов, которые государство бросило на скупку акций российских компаний, дабы их стоимость не упала ниже плинтуса. И не все компании тогда использовали помощь добросовестно и эффективно. Интересно, это были рыночные меры? Рынок приговорил тогда часть бизнеса к «высшей мере», но руководство спасаемых компаний, - почему-то не ругали государство за грубое административное вмешательство, которое противоречит главному закону рынка о его саморегулировании.

А в 2012-2013 годы, когда, к примеру, российская металлургия стагнировала из-за падения спроса на мировых рынках, правительство также протягивало административную руку помощи бизнесу. В частности, металлурги и нефтехимики получили большойподарок в виде отказа от индексации тарифа на железнодорожные перевозки. Хотя РЖД тогда не вылезала из убытков. К этому нужно добавить льготы на электроэнергию, на газ, кредиты на выгодных условиях – и прочая регулярная и ни разу не рыночная поддержка со стороны государства. К примеру, российские машиностроители, чье лобби в правительстве гораздо слабее, такой помощи не получали. И вот на Аvito продается Тушинский машиностроительный завод, периодически лихорадит Уралвагонзавод, к вечному покою готовится Космический центр им. Хруничева. Жив воспоминаниями легендарный ЗИЛ, и так далее.

В общем, когда государство раздает деньги – никто не сопротивляется. Но вот стоило Белоусову озвучить свою инициативу об изъятиях, как СМИ заговорили о том, что в рыночной экономике ничего изымать не принято. Так ли не принято? И стоит ли доверять отечественным знатокам? Пожалуй, лучше обратиться к первоисточнику – к опыту тех рыночных экономик, которые для России на излете советской эпохи были компасом в мире капитализма.

Имеют ли место в их практике изъятия сверхдоходов? Да. Называется это явление Windfall taxation. Что буквально означает – «налогообложение доходов, принесенных ветром». То бишь если за счет каких-то благоприятных обстоятельств, не связанных с эффективным управлением, компании получили сверхприбыли, то неплохо бы ими поделиться с государством.

В 1980 году в США такой налог применили к нефтяным компаниям, которые хорошо заработали на эмбарго ОПЕК, спровоцировавшее бурный рост нефтяных цен. В 1997 году в Великобритании лейбористы применили подобный налог к компаниям, которые были приватизированы в эпоху Тэтчер. Бизнес не создавал их с нуля, а потому раскошелился на целых 5 млрд. долл. за «принесенные ветром» госактивы. Кстати, это актуально для всех компаний из списка Белоусова. В 2013 году правительство Австралии посредством windfall taxation изъяло сверхприбыль угольной отрасли, образовавшуюся в результате хорошей внешнеэкономической конъюнктуры. Грешили такими мерами и страны Скандинавии, а также Финляндия. Уточним, что все эти страны – образцовые рыночные экономики.

Еще стоит отметить, что и без дополнительных изъятий в западных странах корпоративные налоги выше. В США до недавнего времени они составляли 35%. Во Франции 34%, в Германии - 30%, в Великобритании - 27%. В России – 20%. Весьма развиты и косвенные практики изъятия прибылей корпораций в пользу бюджета. Это когда государство является акционером крупных частных компанийи напрямую участвует в судьбе распределения прибылей.

Как-то мало общего с российской моделью рыночной экономики.

Ну а что есть у нас, чего нет на Западе? Американским или европейским компаниям и не снилась двукратная девальвация валюты. А ведь именно девальвация рубля последних лет стала залогом бурного роста прибылей компаний обрабатывающего сегмента. И вовсе ни при чем тут успешное управление, за которое Белоусов, якобы, решил наказать передовиков лютыми изъятиями. Надо сказать, что за девальвацию рубля компании «списка Белоусова» могли бы отлить Эльвире Набиуллиной памятник из липецкого чугуна.

К слову, остальные граждане не извлекли из девальвации прямой выгоды. Более того, реальные доходы россиян в 2014-2016 годы сократились почти на 10%. Пока некоторые компании подсчитывали рекордные сверхприбыли, уровень бедности снова вырос. За терпение граждан Минфин, кстати, отблагодарил общество этим летом еще и урезанием бюджета здравоохранения на 20 млрд. рублей. И это при бюджете с профицитом и росте экономики с ее сверхдоходами.

Нет, конечно, радостно, что растет экспорт, причем в кои-то веки несырьевой экспорт. Но цена этого роста – сужение внутреннего рынка, которое вызвано снижением платежеспособности населения из-за удорожания импорта. И как раз для компенсации этих потерь хороши были бы изъятия сверхдоходов, скажем для развития импортозамещения. Наконец, для увеличения расходов того же здравоохранения.

Но самое главное заключается в том, что радикально изменилась глобальная обстановка. Она требует новой парадигмы отношений между бизнесом и властью. Однако бизнес и российский экономический блок всячески показывают, что менять парадигму не собираются. Даже 4 года жестких санкций, нефтяных и фондовых шоков, парада девальваций и один военный конфликт у южных границ – никак не повлияли на мировоззрение крупного бизнеса. Там по-прежнему рассуждают о конкуренции, кричат об уплаченных налогах и сетуют на нерыночные подходы. И это в то время, когда самая рыночная страна в мире – США – жестоко топит свободный рынок в протекционизме и лютых торговых баталиях.

История уже не раз показывала, что кто позже перестраивается в условиях глобальных сдвигов – тот проигрывает.

Для тех, кто переживает, что компании из списка Белоусова все-таки обижают, можно пройтись по некоторым показателям. И увидеть главное – налоговая нагрузка действительно распределена неравномерно. Ее в большей степени несут нефтяники, которым девальвация помогла не сильно, потому что эффект от падения нефтяных котировок оказался куда сильнее.

Как видно, лидеры по налоговой нагрузке - российские нефтяные компании. При этом соотношение инвестиций (CAPEX) к выручке у них наибольшее, за исключением Лукойла.

Возьмем самый яркий пример того, что предлагает исправить Андрей Белоусов. Компания «Евраз» уплатила в 2016 году 13,3 млрд. рублей налогов при выручке 467,9 млрд. Таким образом, налоговая нагрузка компании составила 2,8%. На инвестиции «Евраз» направил только 6% выручки. Компания «Татнефть»извлекла сопоставимую выручку в размере 580 млрд. рублей, заплатив в 12 раз больше налогов – 156,2 млрд. Налоговая нагрузка составила почти 27%. Инвестиции к выручке при этом оказались вдвое больше, чем у компании Романа Абрамовича – 12% выручки.