9 января Донбасс отметил очередную скорбную дату – 1000 дней со дня начала страшной гражданской войны. 1000 дней страха. 1000 дней боли. 1000 дней смертей и разрухи. 1000 дней ада на земле…
В преддверии этой даты я в очередной раз побывала в посёлке Трудовские на западе Донецка, там, откуда до позиций украинских войск всего-то 500 метров.
Больше всего на этой войне страдают простые мирные жители, чьи дома, по воле судьбы, оказались на самой передовой. Улица Лётчиков, 50 почти вплотную прилегает к оккупированной Украиной Марьинке. Здесь, в нескольких сотнях метров от позиций ВСУ, живёт Людмила Панченко вместе со своей дочерью – многодетной мамой Ириной, и сыновьями. 1000 дней, никуда не выезжая, эти люди провели здесь, на линии фронта.
Я приближаюсь к дому Людмилы. Вокруг разбитые дома, впереди террикон, за ним – ВСУ. Напротив дома Людмилы дом её соседей, полностью разбитый и уничтоженный, сгоревший изнутри. «Это случилось в октябре», - говорит она, встречая меня у ворот своего дома, и указывая рукой на соседский.
В доме жарко натоплено, в печи весело потрескивают поленья, на диване с изумительно-белой кошкой играют внуки Людмилы. В доме их двое, ещё трое находятся в гостях у друзей. Все пятеро малышей – дети Ирины, дочери Люды. Несмотря на молодой возраст, Ира уже успела стать многодетной мамой. Братья девушки на работе.
Когда я захожу в дом, дети начинают боязливо жаться к маме. Людмила, обнимая внуков, рассказывает, что после попадания мины в соседский дом и возгорания крыши в их доме, малыши стали очень пугливыми. Раньше они меньше внимания обращали на обстрелы, а теперь настороженно прислушиваются. «Вот и сегодня, - говорит Людмила, - собрались погулять на улицу. Внезапно украинцы стали бахать. Они тут же забежали в дом и вот уже целый день на улицу не выходят».
- Раньше мы никуда не уезжали, но после прилёта мины и пожара, стали с детьми уезжать в Петровский район на ночь, потому что они боятся теперь ночевать дома, - добавляет Ира. – А вообще они уже стали у нас военными экспертами. Знают, из каких орудий стреляют, откуда летит, где приземляется, далеко ли это от нас или близко.
Я смотрю на «военных экспертов», играющих с кошкой, и с ужасом понимаю, что война – это единственное воспоминание в их маленькой жизни. Обстрелы, подвалы, пожары, слёзы мамы и бабушки – таким запомнят эти малыши своё детство. Таким запомнят его и десятки тысяч других детей Донбасса. Смогут ли они когда-нибудь простить Украину за эти воспоминания – лично я в этом совсем не уверена…
Прошу женщин рассказать о той страшной ночи, после которой дети стали особенно пугливыми и нервными.
- Дело шло к полуночи, - говорит Людмила. - Мы легли спать уже. Легли в доме, потому что вроде как было тихо. Внезапно украинцы открыли огонь. В дом к соседям прилетела мина. Угодила прямо в середину дома. Начался пожар. Мы выскочили из дома, чтобы помочь соседям потушить дом, но ВСУ-шники начали стрелять прямо по нам. Пришлось уйти. Той ночью был ветер, и пламя перекинулось на крышу нашего дома. Она вспыхнула. Выгорела почти вся. Приехали пожарные, стали тушить. Наши пожарные – это герои, каких мало. Они тушили мою крышу прямо под обстрелами украинцев. Те стреляют, а наши тушат. Не взирая ни на что. Хотели спасти хоть какой-то закуток в нашем доме, потому что видели, что здесь живут пятеро детей. Я даже им благодарность потом написала, - улыбается она.
- Крышу частично спасли – подключается к разговору Ира, - но всё равно всё пообваливалось: обои отпали, штукатурка осыпалась, всё внутрь дома упало. И проводка выгорела вся. Волонтёры помогли сделать временную, чтобы в доме был свет.
Я спрашиваю у Людмилы, когда это случилось. «Не так давно, - отвечает она, - 11 октября».
- Т.е. ни о каком перемирии вы не слышали и в глаза его не видели?
- Да ну что вы! Какое там перемирие. Вот эти последние месяцы до Нового года, украинцы просто как с ума сошли. Лупят и лупят целыми днями, на улицу выйти невозможно. Пули свистят прямо над головой. Я по двору вот так вот хожу (женщина нагибается к самому полу, полуприсев – Л.Р.). Они нас видят из Марьинки, потому что тут рельеф местности такой – они как бы наверху, а наш посёлок по отношению к ним в низине. Они прекрасно нас видят и намеренно не выпускают из домов. Выживают нас отсюда. Я всю жизнь здесь прожила, а теперь нас просто сгоняют с нашей земли…
Людмила начинает плакать. Ира успокаивает маму. 1000 дней слёз и боли…
Постепенно Люда успокаивается, и я спрашиваю у неё, почему она не уехала из посёлка.
- Мне некуда ехать, - отвечает женщина. – Я сирота. Родственников у меня никого нет. Только дети и внуки. И все мы здесь и живём. Да и кому мы нужны?
Подвал в доме у женщин есть. Но от частого его использования, он уже почти совсем рассыпался. В 2014-15 годах почти всё время женщины и дети находились в нём. Иногда по несколько дней не выходили на улицу, потому что обстрелы были круглосуточными, на посёлок летел весь арсенал украинского оружия – артиллерийские снаряды и мины, «грады» и «ураганы», гранаты и пули. «Выскочу, бывало, на пару минут, воды набрать, чтобы детскую смесь сделать, и назад бегу в подвал» - говорит Ира. Света не было, готовили на улице на кострах.
Люда вновь начинает плакать, вспомнив о том, что в эти страшные годы у неё сгорел большой двухэтажный гараж. «Пламя было высотой метров в пять, не меньше, - говорит она. – А вообще Украина лишила нас всего. За что?! Я не понимаю – за что?! За что они стреляют в стариков, женщин, детей?! А соседей у нас сколько погибло…»
Людмила рассказывает, как одна из её соседок шла из магазина. Женщине было 65 лет. Ненадолго остановилась передохнуть, поставила сумки на землю. Начался обстрел из «градов». Полный пакет лёг на посёлок, один из снарядов разорвался рядом с женщиной. Её разрубило на куски. Буквально. «Приехали военные, и сложили её останки в мешок. Вы не представляете, как это страшно!», - говорит Людмила.
Ира рассказывает о гибели ещё одного соседа. Это случилось в октябре 2016-го. Мужчине едва исполнилось 60 лет, он вышел на пенсию. Купил курочек, надумал заниматься хозяйством. В день своей гибели он зашёл на кухню перекусить. В этот момент начался обстрел посёлка, снаряд угодил как раз в кухню. Три осколка пронзили тело мужчины, один попал в голову, второй в сердце, третий в лёгкое. Травмы, не совместимые с жизнью…
Всё это видели женщины, сидящие передо мной. 1000 дней ада на земле…
Я спрашиваю у Людмилы и Ирины об их отношении к правительству Украины, ввергнувшем Донбасс в ад, смогут ли они жить в единой стране с этими людьми. Женщины категоричны – никогда! «Вот даже, если вернуться назад во времени, ещё тогда, когда мы жили в Украине, я, теперь зная, что из себя на самом деле представляет Украина, не смогла бы там жить. Уехала бы оттуда», - говорит Люда.
- И я, - присоединяется Ира.
- Как можно смотреть в глаза и называть «президентом» человека, который нас убивал, Порошенко этого? Как можно убивать детей, стариков беспомощных, женщин?! Как можно уничтожать такой красивый город как Донецк?! И, самое главное – за что?!
1000 дней страха. 1000 дней боли. 1000 дней смертей и разрухи. 1000 дней ада на земле…