Апология «кровавости»

Когда в отношении Петра Порошенко используют прилагательное «кровавый», причем – с элементом негативной оценки, я испытываю когнитивный диссонанс.

Дело в том, что в отечественной истории такого обозначения удостоился только Святой Великомученик Николай Александрович Романов. Что уже само по себе как бы намекает на многозначность этого термина. Действительно же кровавые правители в российской истории именовались «Великими» или «Грозными», но не «кровавыми».

В отношении Николая II и его политики дискуссия еще далеко не завершена. Мне приходилось встречать разные оценки. И традиционные, что, дескать, он был слабым, зависимым и бездарным правителем. И позитивные, из которых узнаем, что император неплохо разбирался в экономических вопросах, и «русское экономическое чуда» 1910-13 годов – в том числе и его заслуга. И негативные, из которых следует, что царь, как многие слабые люди, был злым и жестоким. Особенно забавно наблюдать, как последнюю точку зрения распространяют российские либеральные оппозиционеры, еще лет 15 назад стенавшие по поводу «России, которую мы потеряли».

Я, честно говоря, особых противоречий между всеми этими версиями не вижу. Важно другое. По-моему никто из людей, дающих оценки Николаю II, включая и либералов, не готов повторять советский термин «Николай Кровавый». Очевидно, что кровавые события начала XX века были связаны с именем Николая II и, во многом, были обусловлены его политикой (например, многими превозносимая столыпинская аграрная реформа, не решившая проблему перераспределения земли, однозначно была «путевкой в ад»). Если в том, что Сталин был идеологом и организатором террора никто не сомневается, а дискуссия идет исключительно о масштабах и целях, то Николай II однозначно является жертвой, а не организатором террора.

Таким образом, оппоненты Петра Порошенко, стремясь сказать про него гадость, говорят, однако, нечто иное – что он заложник обстоятельств и пророчат ему «плохой конец». Чисто по аналогии.

Кстати, в отличие от многих коллег я не считаю, что конец политической биографии Порошенко будет столь уж наверняка трагическим. Сейчас ситуация в стране стабилизировалась, власть – упрочнилась (не сама по себе, а за счет ручного управления со стороны посольства США). Какие-то радикальные изменения могут произойти только в силу радикальных изменений в политике США, ЕС и/или России. Но даже и в этом случае его шансы сохранить власть – далеко не нулевые.

Порошенко обвиняют в перевороте и войне, но валить на него всю вину ни в коем случае нельзя.

В Майдане он, разумеется, участвовал, причем – совершенно сознательно, но не думаю, что его роль следует преувеличивать. В конце концов, в перевороте участвовали практически все украинские олигархи, а среди лидеров Майдана Порошенко не было, что и было закреплено в составе «хунты». Напротив, то, что он стал президентом, не входя в состав постмайданного руководства, демонстрирует, что его видели (кстати, и в Москве тоже) в качестве политика, который мог бы вернуть легитимность украинской власти. Т.е., до некоторой степени – как «антитеза» Майдану.

Война началась до прихода к власти Порошенко, остановить ее изначально он не мог, да, пожалуй, и не хотел. Не мог в силу сильнейшего внешнего и внутреннего давления, а не хотел по понятной причине – для подавляющего большинства постсоветских людей мир – следствие решительной победы и безоговорочной капитуляции противника. Решительная победа в мае-июле прошлого года виделась из Киева (да и не только из Киева) совершенно отчетливо.

Зато позже, после Иловайска, именно Порошенко был основным проводником политики прекращения войны и установления мира. Просто потому, что он – бизнесмен и рассматривает страну как место, в котором он зарабатывает деньги. Разумеется, само по себе это обстоятельство не является гарантией миролюбия. Однако мы помним, что основные выгодополучатели войны в Украине находятся за ее пределами. В стране на войне зарабатывают только «волонтеры». Даже рейдерская группа Коломойского-Корбана, насколько можно судить по оговоркам членов команды, сумела заработать ровно столько, чтобы компенсировать потери бизнеса в России и Донбассе. Что уж говорить о «регулярном» бизнесмене, которым является Порошенко. Впрочем, по внешним признакам бизнес его процветает, но вряд ли за счет войны. Так что его стремление к миру – объективное.

Так что если уж называть Порошенко «кровавым», то в совершенно другом контексте – в которой называл себя «кровавой собакой» министр внутренних дел германии в 1918 году Густав Носке. Порошенко взял на себя ответственность утихомиривать толпы буйных революционеров и атошников. Кому-то может не нравиться, с какой скоростью идет зачистка радикалов и как Порошенко старательно избегает ответственности за зачистку (хотя очевидно – общественность не одобрит, «онижедети», вы понимаете). Но считать, что процесс вообще никак не идет было бы неправильно.

Перейти на основную версию сайта

Комментарии